одновременно нажал на тормоз, бросив кабину вбок. Корма трейлера медленно качнулась вправо и ударила «Кортину» под дых. «Тычок под бочок», назвал это водитель трейлера, получая аванс, но он вообще был склонен к преуменьшениям.
Первым следствием тычка под бочок стало то, что заостренный кончик свастики пропорол МакКею правую ноздрю. МакКей хотел было выругаться, но события не дали ему продемонстрировать свое мастерство в этой области. Да и потом, если бы он выругался, он, скорее всего, израсходовал бы все свои крепкие словечки до того, как с ним стряслась куда большая неприятность, чем разорванная ноздря, и они были бы потрачены впустую.
Как только большегруз припечатал «Кортину», автобус выехал на среднюю полосу, словно не имел ни малейшего отношения к тому, что произошло потом. «Кортину» швырнуло на обочину. Первыми приняли удар габаритки, но этот ущерб по сравнению с развязкой так же мало значил для «Кортины», как для МакКея — продырявленный нос.
Барьеры ограждения успешно выполняют отведенную им задачу, если машина, которую ударили, дальше перемещается по касательной. Не то случилось с «Кортиной». Она врезалась в ограждение, секунду постояла на бампере — от удара дверцы раскрылись, и МакКей вывалился наружу — потом перевалилась через барьер и кувырком покатилась под откос. Сам МакКей оставил на металлическом ограждении длинный красный след — как это произошло, так никто до конца и не понял. Тем, кто увидел его потом, это показалось ужасно ненатуральным: уж если ты выпал из собственной машины, почему бы тебе просто не повиснуть на ограждении, словно подставивший бока под весеннюю трепку ковер? Почему это должно выглядеть так, словно кто-то
Никто не видел, что случилось. Или, скорее, никто не пришел сказать, что он видел, что случилось. Спустя примерно час, когда ДС-8 компании «Алиталия» взял курс на Палермо, на его борту состоялась приглушенная беседа о том, что же все-таки произошло, и о том, что я же всегда говорил, большие грузовики нельзя выпускать на дорогу, и как думаешь, может, нам следовало остановиться, и я надеюсь, никто не видел наш номер, и они, конечно же, вне всякого сомнения, не знают, что мы все видели; но пройдет всего десять дней безмятежного курортной отдыха, солнца, вина, и умеренной порции древних развалин — и память о происшедшем поблекнет. Останется только след, не больший, чем вмятина в железном ограждении — через несколько ярдов, сразу за мостом.
Полицейские смирились с тем, что им не придется дождаться, пока счет станет 63:4 — он всегда был 63:4, когда англичане в игре против австралийцев подавали первыми — и решили принять обычную утреннюю рутину как должное. Они привычно допросили нескольких автомобилистов, которые дали себе труд задержаться на месте происшествия, но никто ничего не видел. Водители грузовика и автобуса свернули на первом же перекрестке и оставили свои машины на автостоянке возле станции подземки Ганнерсбери; им обоим было нужно в центр, и они не видели никаких причин к тому, чтобы передумать — тем более теперь, когда работа была сделана. Вскоре они забыли все детали утреннего происшествия, и никогда больше к нему не возвращались.
Единственным, кто мысленно возвращался к этому происшествию — если не считать МакКея, проведшего остаток своих дней в инвалидной коляске, — были двое полицейских и хирурги Аксбриджской больницы. Когда патрульная машина вползла обратно на свой пандус, один из констеблей выключил передатчик и сказал:
— Знаешь, можно провернуть кое-какое дельце.
— ?
— Кому-то же ведь нужно забрать ту машину, верно? Я имею в виду какую-нибудь автомастерскую. Славная возможность, разве нет? Не будет ничего плохого, если мы найдем поблизости автомастерскую и возьмемся шепнуть им на ушко, когда произойдет очередная авария. Они будут нам благодарны.
Его коллега хмыкнул.
— Делали уже.
— Правда? Где это?
— Не у нас. На М1, несколько лет назад. Вони было! Кого-то раньше времени погнали на пенсию. Дело накрылось.
— Хм. Может, они чересчур пожадничали, осмелели да забылись, или еще что. Готов поспорить, у нас все получится. Надо только правильно выбрать гараж. Не делать этого чересчур часто. Не просить, чтоб они были слишком уж нам благодарны.
Его коллега снова хмыкнул и включил рацию. Тут было над чем подумать.
Раздумья хирургов в Аксбриджском госпитале были более серьезны. С чего начинать: с ног или с таза? Одна нога превратилась в кашу, похоже, ее придется ампутировать целиком. С другой стороны, с тазом никогда не поймешь, что там такое, пока не начнешь работу. Со спиной, похоже, тоже не все в порядке. О господи, с этими авариями всегда так — никогда не знаешь, с чего начать. Главный хирург посмотрел на широкое, загорелое лицо МакКея. И почему им обязательно надо так гнать? Ладно, пора все-таки с чего-то начинать. Анестезиолог перехватил его взгляд и снял с МакКея кислородную маску. Правая ноздря была надорвана примерно на полдюйма. Кровотечение уже прекратилось. Что ж, по крайней мере,
1
Тремя месяцами ранее Даффи сидел в баре «Аллигатора» и пытался решить, какую из двух систем сигнализации порекомендовать покупателю: ту, которая работала лучше, но с которой он получал меньший навар, или ту, которая работала не так хорошо (мимо этого «электронного глаза» могла бы прошмыгнуть любая бестолочь, не говоря уже о парнях с безукоризненными школьными аттестатами, активно шедших сегодня в этот бизнес), но с которой его чистая прибыль была побольше. На самом деле, конечно, тут и решать было нечего: клиент не особенно ему нравился. Он автоматически заказал Даффи пиво, а сам пил шерри (не то, чтобы Даффи любил шерри), надменно оборвал Даффи, когда тот принялся ему рассказывать о наиболее распространенных методах взлома. Так что теперь он…
— Мне целочку с ледком.
Даффи поднял голову. На соседний табурет взгромоздился полнощекий мужчина с синеватой полусуточной щетиной. Лицо у него было одутловатое, и фигура не могла похвастать стройностью. Даффи снова повернулся к своему виски. Что он сделает, так это представит старому пердуну одну из своих специальных супер-навороченных охранных схем, порекомендует ту систему, с которой больше прибыль, всучит ему чуть больший счет, чем полагается, и будет надеяться на лучшее. В любом случае, с этими кражами все зависит от того, на кого нарвешься: явится под покровом ночи какой-нибудь ловкач в перчатках, и ничто его не остановит, а если это новичок, или неудачник, или кто-то, кому просто надоело сидеть дома с женой, достаточно большого белого ящика с торчащими во все стороны проводками, чтобы они пошли искать другую жертву.
— Я сказал, мне целочку с ледком, приятель.
Даффи не повернулся. Он не был настроен заводить знакомство; и уж точно не хотелось ему заказывать кому ни попадя выпивку. Утром он получил уведомление о состоянии своего банковского счета. Так что он просто показал бармену стакан и, когда тот подошел, сказал:
— По-моему, тот джентльмен, справа, хочет заказать себе выпить.
Послышался смешок.
— Целочку с ледком, и я не знаю, за что мой друг сейчас с такой страстью держится, но, что бы это ни было, повторите ему. А я Леонардо.
Даффи по-прежнему смотрел на свой виски. Если мордатые пузаны хотят заказывать ему выпивку, это