царапнули ворсистую ткань.
Он улыбнулся.
— Вот видишь, понадобилось совсем немного времени, чтобы ты стала такой.
— Какой «такой»? Несчастной?
— Беззащитной — вот что я имел в виду, — уточнил он.
— Только ты можешь назвать усталость беззащитностью! — едко отозвалась Алессандра, но в ее устах замечание прозвучало как-то подавленно, и когда она увидела слабую улыбку на его губах, слезы сами собой медленно потекли по ее щекам.
— В чем дело, Алессандра?
— У-уходи! — прорыдала она, а затем добавила, без всякой логики: — Это опять мои несчастные гормоны!
Камерон сунул ей в руки чистый носовой платок, и когда она вытерла слезы, то увидела, что он с искренним изумлением смотрит на нее, и поняла почему. Ведь пока они жили вместе, она ни разу не плакала перед ним. Боже мой! Все время ее замужества она не была сама собой, и только сейчас обстоятельства расставили все на свои места!
— Нет, Камерон! — проговорила она решительно. — Так не пойдет! Я не собираюсь возвращаться к тебе. Я не хочу твоей случайной любви, которая скоро увянет и умрет!
— О чем ты, черт возьми, говоришь?
— Я говорю о реальности! О реальности нашей связи! И я не была честной с тобой, Камерон!
Его взгляд стал подозрительным.
— И что означают твои слова?
Алессандра сделала глубокий вздох.
— Только то, что я знаю, почему ты женился на мне!
— Да? — с интересом спросил он.
— Да, я знаю! — Она сглотнула. — Ты встретил холодную, бездушную женщину-карьеристку, так? Ту, которую брак не интересует. Вероятно, больше всего тебя привлекало то, что я отличаюсь от всех других женщин в твоей жизни, что я не интересовалась обручальным кольцом на своем пальце. Именно это тебя и сразило!
Темное лицо Камерона было непроницаемо.
— Продолжай, — спокойно сказал он.
— И я всегда с ужасом понимала, что в этом крылась моя привлекательность для тебя. Женщина, которая упорно добивается своего! Но на самом деле я не такая, Камерон, совсем не такая! Чем больше мы жили вместе, тем больше мне не хотелось оставаться холодной. Я изменилась, ты видишь. Я хочу быть как другие женщины, которых, я знаю, ты презираешь, — хочу уткнуться в твое плечо и рыдать от мысли, что ты летаешь по всему свету с очаровательной блондинкой за штурвалом. Еще хуже: я обнаружила, что я ревнивая собственница.
— По-моему, мне это начинает нравиться! — прошептал он, и глаза его вспыхнули.
— Нет, ты так не думаешь! Теперь посмотри, во что я превратилась! — раздраженно воскликнула Алессандра, с ожесточением ткнув себя в живот. — В слезливую и сопливую идиотку. Теперь моей карьерой станет такое удовольствие, как стирка грязного белья! Я уже вижу, как с каждым месяцем становлюсь все огромней и толще, потому что целыми днями ем шоколад и слоняюсь в халате по квартире. Потом у меня родится ребенок, и я буду проводить все дни, кормя ее...
— А почему ее? — вставил он с удивлением.
— Ну, конечно, я не могу точно сказать... пока. Я просто представила, что будет маленькая девочка, — добавила Алессандра, и ее голос непроизвольно смягчился, прежде чем она устремила на него непримиримый взгляд. — Так что ты можешь сказать на все это, Камерон Калдер? Держу пари, ты доволен, что я даю тебе самый простой выход!
— Самый простой выход, я полагаю, в том, что ты забираешь нашего ребенка.
Было невыносимо трудно, но все-таки она сумела сказать:
— Да.
Камерон покачал головой.
— Если, по-твоему, это простой выход, то, видимо, ты долго думала, Алессандра.
— Но ты...
— Нет, — Его голос был подчеркнуто тверд. — Я позволил тебе высказаться, теперь настала моя очередь. Сказать, почему я на тебе женился?
— Я только... — судорожно вздохнула она.
— Нет, — повторил он. — Теперь помолчи. Мой выбор пал на тебя вовсе не по той причине, что ты думаешь. Как любая правда, все на самом деле очень просто. Я женился на тебе, потому что я в тебя влюбился. Мне кажется, что я влюбился в тебя в тот момент, когда ты говорила своей секретарше, что не можешь меня принять. А затем я увидел тебя и сразу понял, в чем именно поэзия бизнеса. — Его глаза заблестели. — Не буду отрицать, я достаточно умен, чтобы оценить, что ты играла сильно, чтобы достичь определенных высот. Ты встретила меня с вызовом, а я — тот человек, который всегда отвечает на вызов.
Но не поэтому я на тебе женился! Боже мой, надо быть совсем глупенькой, чтобы предположить, что такая важная вещь, как брак, может основываться на том, кто как добивается успеха! Я женился на тебе, Алессандра, потому что ты остроумна и обаятельна, умна и очаровательна. И сексуальна. Представь, и это тоже.
Камерон улыбнулся, но его глаза оставались печальными.
— В идеальном мире, — мягко продолжал он, — наши разные подходы к жизни совмещались бы лучше, но я уважал твою независимость и искал способы, как нам обоим успешно построить карьеру.
Глаза Алессандры стали совсем огромными на бледном лице.
— Но у нас не получилось. Ведь так? Что-то не сработало.
Он, казалось, осторожно подбирал каждое слово.
— Идеально не получилось.
— Я могла бы поискать себе работу в Манчестере, — призналась Алессандра, внезапно впервые поняв, как все это было бессмысленно. — Но я так боялась, что если полностью и окончательно войду в твою жизнь, то затем потеряю свое собственное «я».
— Почему?
Она беспокойно пожала узкими плечами.
— Просто потому, что ты такой сильный и значительный. У тебя своя, очень четко организованная жизнь в Манчестере, и я боялась потерять там свою индивидуальность.
Камерон покачал головой.
— Дорогая, — сказал он с чувством, — с тобой бы никогда этого не случилось.
— Я думаю, что была слишком упрямой, чтобы хоть попробовать.
— Но мы оба очень упрямые люди, Алессандра, не так ли? Мне понадобилось слишком много времени, прежде чем я понял, что если дальше все будет так продолжаться, то мы можем навсегда разрушить наши отношения. Именно поэтому я решил избавиться от собственности, которая стала для меня самым большим бременем. Я все продал, чтобы не быть связанным и чтобы мы с тобой чаще могли видеться. Хотел сделать тебе сюрприз.
— А я все испортила, неправильно поняв услышанное, — медленно сказала она, но Камерон покачал головой.
— Не совсем. Спор разгорелся из-за того, что я сознательно подверг тебя риску забеременеть. На самом деле, если подумать хорошенько, это было довольно эгоистично с моей стороны.
Алессандра не смогла лицемерить и позволить ему валить всю вину на себя.
— Я тоже наслаждалась, — напомнила она спокойно. — Помнишь?
— Но мне следовало держать себя в руках, чего я совершенно не хотел, — признался он смущенно. — Потом я подсознательно задавал себе вопрос: неужели ты была права и я хотел сделать тебя беременной, чтобы заставить отказаться от независимости?
Она посмотрела на него с внезапным пониманием.
