внимания.
Что я и сделал. Отвернувшись демонстративно от готового разрыдаться Кузьмича, я посмотрел в один из объективов Волка.
— Возвращаемся что ли?
Волк закряхтел.
Уж кому-кому, а мне понятно его настроение. Быть вселенским Очень Линейным Кораблем и застопорится перед какими-то черными дырами. Вот вам и непобедимый, все проходимый.
— Пару километров световых пролечу, а дальше все. Кранты мне, — вздохнул Волк и признал собственную беспомощность, — Не приспособлен я для такого болота. Если бы хоть метки стояли, а так… Трясина, она и есть трясина.
А победа была так близка.
В полной тишине, даже Кузьмич перестал сопли подбирать, я обгрыз ногти на правой руке. И только тогда принял решение.
— Возвращаемся на Землю.
— А как же?… — Кузьмич снова приготовился увлажнить глаза.
— Расскажем правду, — невесело усмехнулся я, — Да и кто будет обвинять урода, что он не сделал того, что не сделал. Мне не привыкать. Перед паПА только немного стыдно, а так…
— А как же Ляпушка? — чуть слышно прошептал Волк. Вот уж не думал, что именно он задаст этот вопрос. Значит, пришлась и ему куколка по сердцу. Да и кому она не пришлась. Я вон, на что тварь бессердечная, и то, сердце обручем сжимает, как подумаю, что она сейчас у КБ железного мается.
— Разворачиваем, — я твердо стукнул кулаком по панели управления, — Приказы командира не обсуждаются. Да и делать нам больше нечего.
— Ты кулаками по имуществу не стучи, — неожиданно рявкнул Волк, — Добро казенное, не тобой построено. Разворачивайся… Развернуться недолго. Ответь мне, командир, все ли ты сделал как командир в данной ситуации? А?
Я прокрутил в голове последние свои действия.
— Все сделано согласно общему Космическому уставу. Даже с тобой, железяка, посоветовался.
— А ты не психуй, командир. Ой! Ну да ладно, вырвалось. Забыл ты одну вещь важную. Меня Хуан уже минут двадцать достает с просьбой выступить. Аж исходится.
Действительно, я как-то про Хуана и запамятовал. А согласно правилам, писанным и не писанным, каждый должен выразить свое мнение относительно сложившейся ситуации.
— Сейчас я только подсоединюсь. Кузьмич, ты помнишь, где у него разъем. Молодец, с первого раза. Я тут дополнительный синтезатор специально для Хуана приспособил, так что…
— Добрый день, милостивые судари и сударыни, коих я здесь не имею чести видеть.
Мы с Кузьмичем переглянулись. Это конечно прекрасно, что теперь Хуан имеет свой голос на корабле, но слушать этот гнусавый писк каждый день… Не перебор ли?
— Вы совершенно заблуждаетесь, милостивые судари, что я намерен докучать вам своим голосовым присутствием каждый день, — Хуан растопырил все свои отростки и пялился на нас, стыдливо насупившихся, во все гляделки, — Просто сейчас наступил как раз тот момент, когда я просто не могу… просто не имею на то гражданского права промолчать.
Мы с Кузьмичем в один голос заявили, что, мол, ничего, все прекрасно и просто даже здорово и все такое прочее.
— Право же, судари. Не стоит. Я и сам не тешу себя иллюзиями относительно слышимого голоса. Но ближе к делу, милостивые судари. Ближе к делу. Моя бывшая хозяйка приказала служить вам верой и правдой. Что я с удовольствием в данный момент и делаю. У меня имеется несколько нестандартное предложение по существу стоящего здесь вопроса.
— Вы слушайте, слушайте, — влез Волк, — Он дело говорит. Даром, что Хуан.
— Спасибо, любезный, — Хуан проморгался несколько раз в знак признательности, — Я знаю, как нам пролететь этот неприятный зыбучий участок.
Я в сомнении пожевал нижнюю губу. Хотя, чем черт не шутит. Я вон, тоже маленький, а тоже ничего. Иногда, даже слишком хорошо соображаю.
— Продолжай, хуанчик, продолжай, — подбодрил Хуана Волк. Ведь наверняка потом потребует пару звезд дополнительных за соавторство.
— Космический корабль, который здесь представляет наш уважаемый Вселенский Очень Линейный Корабль, действительно, не сможет самостоятельно миновать сей дрянной и поганый участок. Но если впереди него будет лететь существо, способное верно указать дорогу…
— И кто же это героическое существо? — поинтересовался я, более уважительно глядя на Хуана, нежели минуту назад, — Уж не ты ли, наш маленький отважный друг?
— Вы верно ухватили мою мысль, уважаемый кэп. Но только одному мне не справиться. Ресурс у меня маловат. Вот если бы вы, уважаемый кэп, согласились вместе со мной, в одной, так сказать, связке…
Я подошел к Хуану и крепко пожал протянутый навстречу отросток, вместе с глазом, конечно.
— Если вероятность успеха больше одного процента, я готов.
Хуан осторожно освободил отросток от моей крепкой руки:
— Вероятность успеха два с половиной процента, кэп. Можно ли принять ваши слова, как руководство к действию для всего экипажа?
Вообще-то, говоря о процентах, я имел в виду не два с половиной, а хотя бы… ну, так чтобы хоть более приемлемо было. Но с другой стороны, Хуан дело предложил. Где Волк не пролетит самостоятельно, человек, достаточно подготовленный, имеет шанс. А я, подготовленный человек? Вполне. Надоело, правда, в скафандре шастать, но цель требует того.
— Час на сборы, — я принял решение, — Во время отбытия капитана, старшим по кораблю остается Кузьмич. Связь постоянная, расстояние троса минимально возможное.
А через час, я, мокрый от перевозбуждения, закованный в скафандр высокой космической защиты, с обмотанным вокруг пояса тросом, другой конец которого был привязан морским узлом к носу Волка, петлял среди черных дыр. Хуан, выпучив все свои восемь пар глаз, плыл чуть впереди меня, изредка подплывая, чтобы подпитаться в очередной раз от переносного чемодана-аккумулятора.
Вселенский Очень Линейный осторожно двигался следом за нами на расстоянии десяти стандартных метров. Ни сантиметра в сторону от проложенного нами, с Хуанчиком, маршрута. А прокладывали мы его с весьма большим трудом.
— Два метра до тройной системы, — предупредил Хуан, и я сместился чуть в сторону, выравнивая натяжение дыр, — Стоп. Вперед двадцать метров. Стоп. Внизу справа, гуляющая дырка. Переждем. Теперь вперед. Стоп. Смещение на пятнадцать сантиметров по оси. Осторожно, кэп! Жить надоело?
Я резко метнулся в сторону от появившейся слева неизвестно откуда черной дыры.
Вот ведь напасть, какая. Стояли бы на месте, так нет, норовят поближе подобраться. Притягиваем мы их, что ли? А может, и притягиваем.
Дырки встречались самых разных размеров. И огромные, глазом не обозреть. И совсем маленькие, с голову. И каждая тянула к себе, желая, познакомится поближе с героями космоса. А герои знакомиться не хотели. Без надобности.
— Командир! — раздался в наушниках осторожный шепот Кузьмича, — Ты как?
— Нормально, не мешай. Хотя подожди. Как там Волк? Держится?
— Дрожит мелкой вибрацией. И, говорит, от страха чуть течь в баках не пускает. Вот стыдоба-то будет. Да, командир?
— Пусть хоть весь обтечется, но чтоб по сторонам, не дай бог, не рыскал. И передай ему, пусть поближе ко мне подойдет. Метра на два стандартных. Не более.
Кузьмич коротко ответил: — «Есть», и Волк, выполняя команду, подмотал на два метра трос.
Хуан отлепился от чемодана-аккумулятора, внимательно заглянул в скафандр, увидел там взмыленное лицо своего кэпа, меня, то есть, и ободрительно покачал глазами.
— Километров восемь прошли.
Я проглотил сухой комок. Всего восемь километров. А кажется, я тут полжизни шастаю. И сколько еще
