Давай ты начнешь действовать завтра с утра?
– Ну... Давай, – согласилась Глаша. Больше ей все равно сказать было нечего.
– Приезжай ко мне на кладбище к десяти часам.
– К тебе на кладбище? – дрогнувшим голосом спросила та. – Ты что, уже переселился?
– Я живу рядом, – поспешно поправился Петя. – Рядом с кладбищем. Я же тебе говорил!
– Петь, ну ты вообще! – рассердилась Глаша. – У меня, между прочим, нервы.
– Глаш, у всех нервы, ты, главное, не опаздывай, тебе еще в типографию завтра после полудня.
«Свинья, – подумала она, положив трубку на место. – Уже неделю, как его жена пропала, сев в незнакомую машину темной ночью возле кладбища, а он хладнокровно отслеживает, как идут дела с рекламным буклетом. Вот и выходи замуж за красивых, деловых и непьющих! Думаешь, что он ради тебя готов на все, а ему по плечу только такой подвиг, который не повредит карьере».
2
Ради маскировки она взяла с собой детский набор – пластмассовые грабли, совок и ведерко, из которых Дениска уже «вырос». Если кто-нибудь будет за ней следить, подумает, что она идет прибираться на могилку. Хотя кто может за ней следить?
Кайгородцев недвижно стоял возле центрального входа на кладбище, словно часовой, которому запрещено смеяться, плакать и вообще реагировать на окружающее. Завидев Глашу, он ожил и засуетился.
– Это там, – сообщил он, тыча пальцем в сторону. – Калитка, через которую Сузи проникла на территорию.
Глаша взглянула на него с жалостью и сказала:
– Тогда тронулись.
– А что мы будем делать? – спросил Петя. – Ведь я не отважился войти внутрь и поэтому не знаю, куда, собственно, она ходила!
– Проведем следственный эксперимент, – заявила Глаша. – Сейчас ты постоишь, покуришь и пойдешь от калитки в сторону дома примерно с той же скоростью, с какой шел той ночью. И остановишься там, где остановился, когда услышал шум мотора, договорились?
– Это долго, – предупредил Петя. – Я курил, а потом медленно шел...
– Отлично, делай все, как тогда. В точности все, как тогда!
Кайгородцев перебежал на другую сторону улицы и выжидательно посмотрел на Глашу. Она, в свою очередь, засекла время на часах и сделала отмашку:
– Пошел!
Петя добыл из кармана сигарету и принялся сосредоточенно ее курить. Потом в пыль растер окурок и тронулся в путь, заплетая ногу за ногу. Судя по всему, той ночью домой он возвращался в тяжких раздумьях. Ушел не слишком далеко и снова встал.
Глаша нервно посмотрела на часы. Кайгородцев стоял, сунув голову в куст боярышника, и не двигался.
– Петь! – крикнула она, подходя поближе. – Что ты там делаешь?
Кайгородцев высунул красное лицо из листвы и застенчиво ответил:
– Писаю.
Глаша вытаращила глаза:
– Петя, ты что, очумел?
– Но это ведь я не сейчас писаю, – раздосадованно ответил он. – Это я тогда. А сейчас просто изображаю. Ты сама хотела достоверности.
– Ну... давай действовать более условно. Итак, ты пошел дальше.
– Да. Я был примерно вот тут, когда обернулся и увидел машину. И Сузи, которая выходила из калитки.
– Отлично, – кивнула Глаша. – На все про все ушло четыре минуты. Примерно. Ну, допустим, пять. Две минуты туда, две обратно, одна – там.
– Где там? – с интересом спросил Кайгородцев.
– Не знаю, где. Где-то там, внутри. Пошли скорее.
– А может, одна минута – туда, другая – обратно и три там? – спросил Петя, засовывая руки в карманы.
– Может, и так. Но я думаю, раз твоя жена так быстро вернулась, она, скорее всего, либо что-то где-то оставила, либо взяла. На это не требуется много времени. И потом: ты видел ее достаточно долго, так ведь? Значит, она не свернула и не остановилась, пока была в поле твоего зрения.
Они вернулись к калитке и вошли на территорию кладбища. Сразу за оградой выстроились рядами старые могилы. Редкие из них были прибраны, как подобает. Остальные заросли травой и полевыми цветами. Невдалеке виднелась полуразрушенная часовня, над которой совершали ритуальные полеты черные вороны.
– Значит, твоя жена пошла по этой вот дорожке, да? А с какой скоростью она шла?
– В смысле – в километрах в час? – деловито уточнил Кайгородцев. – Она шла быстро. Ну, конечно, не так, как ездит велосипед...
– При чем тут велосипед?
– В учебниках по алгебре написано, с какой скоростью ездит велосипед. Мы могли бы точно посчитать...
– Петя, успокойся, – похлопала его по плечу Глаша и снова засекла время.
После чего быстрым шагом двинулась по заасфальтированной дорожке, которая убегала вдаль, насколько хватало глаз. Кайгородцев потрусил за ней. Глаша вынуждена была признать, что в сложившейся ситуации он ведет себя как болван.
– Будем считать, – бросила она через плечо, – что Сусанна никуда не сворачивала до самого последнего момента. Стоп! Приехали. Примерно вот досюда она должна была дойти, чтобы уложиться с возвращением. Конечно, ты курил и писал с погрешностями, поэтому давай начнем осматривать территорию с запасом – вернемся немного назад.
– А что искать? – спросил Петя с любопытством.
– Понятия не имею. Что-нибудь. Может, заметим нечто необычное...
Первым необычное заметил Кайгородцев. Пока Глаша лазила между брошенными могилами, он бесцельно бегал туда-сюда по дорожке и нервно курил. Внезапно его хаотичное движение прекратилось, он стал как вкопанный и коротко крикнул:
– А-а!
И схватился за сердце.
– Что такое? – спросила Глаша, повернувшись на его вопль.
– Кара... – пролепетал Кайгородцев и пальцем показал на одну из могильных плит. – Кара...
– Кара... что? – нетерпеливо спросила Глаша, пытаясь вылезти из зарослей лопуха.
– Ул! – просипел Петя. – Кара-ул!
Закачался на каблуках, закатил глаза и совершенно неожиданно рухнул на землю, показав ласковому солнышку подошвы своих ботинок. Запрыгав козочкой, Глаша тотчас же выскочила на дорожку и бросилась к нему. Судя по всему, Петя был в глубоком обмороке.
– Пульс слабый, дыхание прерывистое, – пробормотала она, ползая вокруг него на коленях. – Руки ледяные.
Она не удержалась и кинула взгляд на могильную плиту, куда только что указывал Петин палец. И тотчас же зажала рот ладонью, чтобы не издать похожий вопль. На могильной плите было написано: «Мультяпов Геннадий Викторович». Ниже шли годы жизни и смерти. А наверху... Наверху красовался большой и четкий снимок покойного. Только это был никакой не Мультяпов. С могильной плиты на Глашу с победным видом смотрел Петя Кайгородцев и улыбался так, словно только что получил Нобелевскую премию.
Придя в себя, Глаша присвистнула и поднялась на ноги.
– По крайней мере, можно больше не искать, – пробормотала она.
Надо полагать, Сусанна ходила именно сюда. Но что, интересно, означает эта фотография? Глаша
