– Вы оставляли заднюю дверь открытой? – спросил Барнс женщину.
– Такой ночью, как эта?
– Она была закрыта?
– Не помню.
– На дверном наличнике кровь, – продолжил Мэлон. – Ее много также между комнатой для стирки белья и кухней.
– А он сам?
– Его нет. Наверное, он сбежал, услышав вой сирены.
Вытирая пот, с бешено бьющимся сердцем, размышляя одновременно, как совместить ясновидение и другие психические феномены с его прежним взглядом на жизнь, Барнс вышел вслед за младшим офицером через кухню и комнату для стирки белья к задней двери. Женщина пошла за ними, задавая вопросы, на которые Барнс не давал себе труда отвечать.
Гектор Гонсалес ожидал их на заднем дворе.
– За этой оградой есть аллея, – сказал ему Барнс. – Беги по ней и предупреди наших людей – они расставлены по двум кварталам во всех направлениях.
– Мне страшно, – проговорила женщина.
«И мне тоже», – подумал Барнс.
– Обследуй кустарник с обеих сторон дома, – приказал он Мэлону, – и проверь еще там, около забора.
– Слушаюсь.
– И вы оба, держите оружие наготове.
Ожидая у полицейских машин недалеко от дома, Гарри Оберландер препирался с мэром. Он покачивал головой так, будто сам внешний вид Гендерсона приводил его в изумление.
– Какой же вы мэр, – с едким сарказмом заметил он, – если в полицейской работе рассчитываете на помощь ведьмы.
Гендерсон отвечал бережно, будто тяжелый гигант отбивался от нападок соперника более легкого веса:
– Она не ведьма.
– Вы хотите сказать, что ведьмы не существуют.
– Как я уже сказал, советник, она не ведьма.
– Она – мошенница.
– Она – ясновидящая.
– Ясновидящая, темновидящая...
– Вы очень остры на язык.
– Это лишь другое название ведьмы.
Дэн Голдмэн посмотрел на Оберландера. «Нет худших врагов, – подумал он, – чем те, кто считают себя лучшими друзьями». Если Гарри, не удовлетворившись словесной перепалкой, начнет наносить удары в упитанный живот мэра, ему придется разнимать их. Так уже случалось не раз.
– Вы не догадываетесь, почему я продал вам мою половину нашего общего мебельного бизнеса? – спросил Оберландер Гендерсона.
– Вы ее продали, потому что у вас нет никакого дара предвидения, – мрачно улыбнулся Гендерсон.
– Видение, предвидение. Я ее продал потому, что такой суеверный дурак, как вы, рано или поздно доведет дело до банкротства.
– Однако этот бизнес приносит сейчас гораздо больше выгоды, чем когда-либо раньше, – парировал Гендерсон.
– Простофиля! Слепой простофиля!
К счастью, до того, как должен был быть нанесен первый удар, Харли Барнс вышел на порог дома и закричал:
– Все в порядке! Идите сюда!
– Сейчас мы посмотрим, кто из нас дурак, – проворчал Гендерсон. – Они должны были схватить его.
Он пересек дорожку и побежал по лужайке с изяществом, свойственным некоторым полным людям.
Оберландер засеменил за ним, как сердитая мышка, наступающая на пятки бегемоту.
Подавив усмешку, Голдмэн пошел за ними.
Алан Таннер сидел на водительском месте рядом со своей сестрой. Увидев Харли Барнса в дверях дома, он спросил:
– Они поймали убийцу, Мэри?
– Не знаю, – ответила она.
