занимаясь любовью? Должно быть, с ней в прошлом случилось что-то такое, что вызвало у нее отвращение к сексу. Видимо, первый опыт оказался неудачным или даже травмировал ее.
Как он и говорил, у женщин и лошадей много общего. И те, и другие — эмоциональные создания. Их легко запугать, легко избаловать, особенно в юном возрасте. Что же такого случилось с Гейл в юном возрасте?
Марио решил все выяснить. Завтра утром он первым делом свяжется с частным сыскным агентством, услугами которого нередко пользовался. Он попросит тщательно изучить прошлое женщины, сидящей напротив него. На прошлой неделе ему представили общий отчет о ее жизни, однако там не было ничего, о чем следовало бы беспокоиться, если принимать во внимание его личную безопасность.
Теперь же пусть копают глубже, пусть изучат всю ее жизнь, начиная с детства, с рождения. Но главное — отрочество и ранняя юность. Не может быть, чтобы там ничего не было. Иначе с чего бы женщине с такой чувственной внешностью и натурой быть фригидной? Не родилась же она такой! Это немыслимо!
Нет, она не по-настоящему фригидна. Как он ей уже говорил, он постоянно ощущал, что она откликается на его зов. Он прекрасно умеет читать на языке тела. Иногда она откликается чуть слышно, иногда — очень заметно.
За что она так его ненавидит? Ведь лично он не сделал ей ничего плохого! Придется выяснить причины ее враждебности. Надо, чтобы частный детектив каждый день присылал ему отчеты; тогда к концу недели он все узнает.
Вместе с тем необходимо проявлять терпение — совсем как с той норовистой кобылкой. Как ни трудно удерживаться и не притрагиваться к прекрасному телу Гейл, придется так поступать для начала… но только в первые день— два. На больший срок его просто не хватит.
Марио вздохнул. Дорого же обходится ему эта женщина! Стоит ли она того?
Но, когда она оторвала глаза от тарелки и посмотрела на него своими невероятно голубыми глазами, он застыл в оцепенении и понял, что она стоит и большего — как для его тела, так и для его души. Достаточно он настрадался, намучился от своей одержимости — или как еще назвать его состояние? Дело зашло слишком далеко.
Он впервые увидел ее год назад по телевизору, и с тех пор ничто — ни другие женщины, ни другие занятия — не в состоянии были отвлечь его от мыслей о ней. Он желал ее так, как не желал в жизни никого и ничего. Трудно сказать, на что бы он решился, если бы не тот аукцион. Наверное, он бы ее просто украл.
Но судьба подбросила ему козырную карту. Теперь она принадлежит ему. На пять дней. У него пять дней на то, чтобы соблазнить ее, подчинить своей воле, убедиться в том, что и по окончании условленного срока она по-прежнему будет хотеть его — даже и не за деньги.
Пяти дней более чем достаточно. Обычно ему хватало и одной ночи.
— Вам не о чем беспокоиться, — сказал он, видя, что она смотрит на него со страхом. — Я вас никогда не обижу.
Гейл вспыхнула и выпрямилась. Он невольно восхитился ее самообладанием. Какая она храбрая! Какая пылкая! Сколько в ней огня!
Невозможно, чтобы такая женщина оказалась фригидной.
— Если вы меня обидите, что ж, тем хуже для вас, ваша светлость! — заявила она, очаровательным жестом вздергивая вверх подбородок. — Потому что, если вы меня обидите, я вас убью.
— Вам не придется убивать меня, — печально парировал принц. — Если я окажусь полным идиотом и обижу вас, я сам себя убью.
Все решилось. Отступать было уже поздно…
Остаток вечера проходил, словно во сне. Они перестали обсуждать то, что произойдет на будущей неделе, и принцу удалось в своей беспечной манере уговорить ее съесть и основное блюдо, и десерт, и еще выпить кофе. За едой они болтали на вполне невинные темы, в основном, связанные с Канадой. Экономика страны. Погода. Отделение Квебека. Грядущие выборы. Слава Богу, он перестал смотреть на нее так, словно умирает от жажды посреди пустыни, а она — оазис. Она даже настолько расслабилась, что сумела время от времени вставлять реплики в разговор.
Но, покинув принца и вернувшись к себе в номер, она со всей ясностью осознала, что ждет ее впереди. На что она согласилась?! О чем думала? Никакие деньги не стоят того, что ей придется сделать.
Желудок сжался в комок. Все тело покрылось «гусиной кожей». Голова кружилась. Она мерила комнату шагами, а потом побежала в ванную и встала под горячий душ, словно пытаясь горячей водой смыть напряжение.
В воскресенье синоптики обещали теплый день. Правда, во второй половине дня ожидались грозы. Гейл невольно вздрогнула, когда они поднялись на крышу, где размещалась посадочная площадка, и она увидела, громадину бывшего армейского вертолета, предоставленного принцу Марио в личное пользование княжеством Сан-Пьетро. На фоне предгрозового неба эта махина выглядела особенно зловещей.
Мысль о полете среди молний не прибавила Гейл храбрости.
— Насчет погоды не волнуйся, — сказал принц, заметив, что она со страхом смотрит на небо. — До твоего прихода я звонил в метеобюро. Гроза пройдет стороной. Тучи относит к северу. Если бы была хоть малейшая вероятность, что мы попадем в грозу, я бы не разрешил пилоту взлетать.
Гейл, однако, не разделяла его уверенности. Ей казалось, что принц рискнет чем угодно, лишь бы увезти ее сегодня к себе в логово. Он даже не пытался скрыть своего голодного взгляда, когда она четверть часа назад оказалась на пороге его президентских апартаментов.
Она решила, что полетит в вишневого цвета вельветовых брюках и голубой льняной рубашке с короткими рукавами. Коричневые сандалии закрывали пальцы ног. На лице — минимум косметики. Никаких украшений. Из парфюмерии — лишь легкий морской аромат шампуня и геля для душа.
Но, кажется, никакие ее ухищрения не способны были умерить пыл принца. Глаза его горели от вожделения, когда он в спешке чуть не поволок ее на крышу, отправив багаж вперед с лакеем. Очевидно, ему не терпелось сделать свое дело прямо по пути.
Идя к вертолету, Гейл оступилась и чуть не упала, заметив, что у нее затвердели соски. Казалось, лифчик вот-вот соскочит с груди.
Значит, принц оказался прав. Она на самом деле хочет его. По крайней мере, так говорит ее тело. И это несмотря на то, что он до сих пор активно ей не нравится. Да и как могло быть иначе? Однако ее влечет к нему, как мотылька к пламени.
За ее влечением нет ничего рассудочного или внятного. Ее влечет основной инстинкт. Инстинкт выживания рода. На заре существования человечества первобытная женщина стремилась совокупиться с тем мужчиной, который способен был произвести на свет самое крепкое и сильное потомство, а также защитить его.
Такой выбор понятен применительно к самому примитивному и дикому прошлому. Однако ему не должно быть места в цивилизованном обществе! Лично ее в мужчине привлекают в первую очередь не его габариты, сила или даже богатство и власть, но его душевные качества: доброта, нежность, честность и порядочность. Как жаль, что ее тело идет своим путем, взволнованно думала она, подходя к трапу вслед за смуглым и властным мужчиной. Не было ничего удивительного в том, что прошлую ночь ей было не до сна.
Однако наряду с раздражением и досадой по поводу унизительного положения, в котором она очутилась, Гейл в глубине души испытывала и какое-то облегчение. Может быть — кто знает? — она все же нормальная женщина. Просто она не с теми мужчинами ложилась в постель. Рассудком она тянулась к славным парням, в то время как ее предательское тело требовало совсем другого.
Впрочем, разве так было не всегда?
Вдруг она встревожилась. Принц властно взял ее под локоть. Гейл бросила на него уничтожающий взгляд.
— Я в состоянии подняться сама, — заявила она.
Почтительный кивок совершенно не сочетался с огнем в его глазах. Ясно, она испытывает его терпение. И так же ясно, что он ждет не дождется, когда останется с ней наедине в его, вне всякого
