– Мы разберемся в этом, Анна. Для этого мы все здесь и находимся. Это недомогание, которое охватило весь мир. Нам придется поработать вместе, чтобы найти выход. Изолированность – это проклятие. Мы все должны жить вместе.
– Я ненавижу всех людей, я ненавижу каждого в отдельности, – сказала Анна на грани того, чтобы заплакать. – Но еще больше я ненавижу себя – только за то, что думаю о таких ужасных вещах.
Женщина медленно поднялась, словно надеясь, что Марио объяснит ей, что она должна делать. Но он ничего не сказал. Анна вышла из комнаты, оставив его одного.
Марио смотрел на языки пламени. Он тоже устал, проведя целый день за изучением историй людей, остановившихся в замке. Он никогда не встречался ни с одним из них раньше. Сеансы часовых бесед – не его метод. В его стиле получить все либо ничего в одном яростном стремительном броске. Марио обвел взглядом кухню и улыбнулся. Все, казалось, было в порядке. Он вытянул здоровую руку и медленно поднялся. Марио Лупо чувствовал себя прекрасно. Ему действительно нравилась его работа.
В три тридцать ночи яркая луна взошла над холмами и долиной Ла-Мьюс, черный «мерседес»-пикап набирал скорость, устремившись по узкой дороге к замку Хаттон. Древнее здание, приютившееся на вершине холма и смотревшее на раскинувшуюся внизу долину, было выхвачено из мрака лунным светом.
Въехав на огромной скорости в город, водитель погасил фары и заглушил двигатель. Теперь шум от автомобиля исходил единственно от его широких шероховатых шин. Он подкатился и мягко остановился возле ворот, из автомобиля вышел высокий мужчина, одетый в черное.
На нем была вязаная шапочка, которую он натянул на лицо, оставив видимыми только глаза. Войдя в незапертые главные ворота, он побежал, пригибаясь к земле, через небольшой сад во внутреннем дворике. С большой подвижностью он вскарабкался на внешнюю стену, используя водосточную трубу и трещины в древней стене в качестве опоры для ног. Наконец пришелец добрался до зарешеченного окна под самым козырьком древней крыши. Вытащив угрожающих размеров нож, он легко поддел крючок, широко распахнул окно и бросил свое тело внутрь одним быстрым движением. Он был в комнате, в которой стояла одиночная кровать, на ней спала молодая женщина. Мужчина в маске вложил нож в ножны, висевшие у него на поясе, и вытащил автоматический пистолет. Он подошел к кровати и прицелился прямо в рот спящей женщины. Медленно просыпаясь, она сделала слабую попытку оттолкнуть пистолет руками в сторону, а затем распахнула глаза и увидела ужасающее зрелище.
– Вылезай из постели! Одно резкое движение, и я тебе голову отстрелю, – сказал мужчина. У него был очень сильный французский акцент, и Анна, для которой английский не был родным, все еще немного сонная, моментально перестала понимать его.
Незнакомец жестами приказал ей подниматься и прошипел: «Шнель, шнель!».
«Откуда он знает, что я – немка, – удивилась Анна. – Что происходит?» Сердце так сильно колотилось в груди, что она ощущала практически каждое его движение. Мужчина отодвинулся немного назад, чтобы освободить для нее пространство, но продолжал держать пистолет в нескольких сантиметрах от ее лица. Анна тяжело дышала, непроизвольно издавая тихие хныкающие звуки, когда двигалась. На ней были только короткая ночная рубашка и трусы, поэтому она огляделась в поисках чего-нибудь, чем могла бы прикрыть себя. Не успела Анна опомниться, как мужчина схватил ее, повернул кругом с силой, отчего женщина чуть не лишилась чувств, обхватил ее рукой вокруг шеи. Он был в два раза сильнее ее. Ощутив его тело, Анна почувствовала себя уменьшившейся в размерах. Затем дуло пистолета больно прижалось к ее виску. Без предупреждения мужчина фактически пронес ее через всю комнату к двери и подтолкнул женщину вперед.
– Открой дверь, – сказал он тихо. Анна стояла, дрожа от страха, ощутив, как трясутся ее руки, когда она задела огромное предплечье незнакомца.
– Открой немедленно дверь, или я убью тебя, – сказал он еще более твердо.
Анна протянула руку к двери и открыла ее. Свет из коридора пролился в комнату, ослепив ее на мгновение, и не успела женщина понять, что происходит, как уже стояла в коридоре. Мужчина шлепнулся спиной о стену, удерживая ее со страшной силой.
– Слушать внимательно! – прокричал он. – Все выходят из своих комнат. У вас десять секунд, или голова этой немецкой сучки будет похожа на обкусанный вишневый пирог!
На секунду, показавшуюся Анне Бенц бесконечно долгой, повисла зловещая тишина. Никто не появился, ничего не произошло. Она почувствовала, как человек убрал пистолет от ее головы, и, не успев что-либо осознать, вздрогнула от поразительно громкого звенящего звука, оглушившего ее. Незнакомец выстрелил. Анна замерла на месте от ужаса. Она ничего не слышала, поле видения уменьшилось до четверти обычного, она почти ничего не осознавала. Бедняга почувствовала, как ее тащат куда-то по коридору. Она сумела различить перед собой несколько испуганных лиц. Все происходящее казалось ей медленно прокручиваемым кино.
– Всем спуститься вниз! – крикнул мужчина в маске. – Живо! – добавил он, увидев, что никто не шевельнулся. Он снова наставил пистолет на голову Анны. Все немедленно поспешили к лестнице и начали спускаться.
Группа испуганных людей шла по едва освещенному коридору на кухню, полностью погруженную в темноту.
– Включите свет! – крикнул мужчина. Кто-то включил свет, и Анна увидела всех, съежившихся в углу. Внезапно, без всякого предупреждения, мужчина в маске толкнул ее к остальным. Она упала, и кто-то помог ей подняться на ноги. Француз из Европарламента.
– Ну, где он? – спросил мужчина в маске, поводя вокруг пистолетом, словно сумасшедший. Никто ничего не ответил. Неожиданно незнакомец навел пистолет на сжавшихся перед ним людей и проорал: – Где он?
– Извините, но мы не знаем, кто вам нужен, – сказал за всех Гельмут Цвиглер.
– Мерзавец, разрушитель, вот кто мне нужен! – прокричал мужчина. – У вас есть три секунды, чтобы сказать мне, где он, иначе я начну стрелять.
Мольбы о пощаде начали сыпаться, отражаясь от каменных древних стен. Мужчина принялся считать.
– Вы имеете в виду Марио? – произнес хриплым испуганным голосом Гельмут Цвиглер.
– Да, вроде он так себя называет. – Слова мужчины в маске, казалось, начали становиться осмысленными, что навело на Анну еще более леденящий ужас. – Гребаный калека, где он?
Люди начали переглядываться, пожимая плечами.
– Его нет здесь среди нас, это все, что мы знаем, – ответил Гельмут Цвиглер. – Я полагаю, что Марио где-то в замке.
– Тогда мы подождем его. – Мужчина подошел к открытой двери и прокричал в нее: – Я знаю, что ты здесь, сукин сын! Я буду убивать этих людей одного за другим каждые тридцать секунд, пока ты не появишься! Ты разрушил мою жизнь!
Им показалось, что он смахнул слезы с глаз. Пистолет оставался наведенным, и все начали еще теснее жаться друг к другу.
Вдруг дверь в дальней стене кухни открылась, и холодный ночной воздух ворвался внутрь. Все, за исключением напавшего на них человека в маске, повернули туда свои головы. Появился Марио, одетый в ночную рубашку.
– Что случилось? – спросил он тихо.
Человек в маске резко повернулся и присел, держа пистолет обеими руками, нацелив его прямо на Марио.
– Ах ты гребаный сукин сын! Я знал, что когда-нибудь ты выберешься из своего укрытия!
– Жан-Поль, это ты? – спросил Марио, сохраняя при этом ауру спокойствия.
– Да, это я, – ответил мужчина. – Я хочу, чтобы ты знал, что это я убил тебя. Я хочу увидеть твои гребаные глаза, когда в тебя войдет пуля, подонок!
– Я понял. Видишь ли, это все так неожиданно. Может быть, мы позволим всем остальным вернуться в свои постели, а затем мы обсудим все это вдвоем, – предложил Марио. Анне показалось, что он немного нервничал.
– Хватит болтать! – ответил мужчина. – Я тебя убью. Так и знай это, маленький уродец.
