или снежный сугроб. Конан прищурился, стараясь разглядеть очертания возникшего перед ним призрака. Голос между тем продолжал:
— Ты, наверное, уже догадался, что не совсем случайно попал ко мне, и этот олень, за которым ты так рьяно охотился, и не дичь вовсе, а так, нечто вроде меня в данное мгновение: дым, мираж, а в конце концов — приманка для доверчивых.
— И что же тебе от меня надо, призрак? — спросил варвар, которому за свою жизнь приходилось встречаться и не с такими удивительными созданиями, поэтому он не испытывал особого, а лишь сожаление, что в очередной раз, по всей видимости, вляпался в какую-то историю с колдовством. Киммериец этого никогда не любил.
— Что ж, мне так и говорили, что ты человек решительный и прямой, — в голосе прозвучало нечто похожее на уважение. — Хочешь узнать, что мне надо? Сейчас расскажу, дай только придти в себя…
Придти в себя — было делом в буквальном смысле слова: через некоторое время на глазах Конана из бесформенного сгустка материализовалось высокого роста существо, отдаленно напоминавшее свежеспиленный толстый пень, на котором начали отрастать новые побеги.
Этих побегов, похожих на щупальцы спрута, было несколько десятков, и они находились в беспрерывном волнообразном движении, словно ветки под дуновением ветерка. Верхняя часть того, что можно было назвать туловищем создания, была шире основания и имела четыре глаза, которые уставились в киммерийца.
— Это одно из моих обличий, — произнесло существо, но варвар, мгновенно обежав его глазами, не увидел рта или чего-нибудь подобного, казалось, звук издает само тело этого монстра. — Я Лесной царь, — в голосе не было гордости или величия, и произнесено это было так, как сапожник сообщил бы о себе, что он починяет обувь.
— Так что же тебе надо от меня? — повторил свой вопрос киммериец. — Ведь не просто так, чтобы поговорить об охоте, ты заманил меня в эту яму?
— Оглянись! — ответил Лесной царь. — О какой яме ты говоришь?
Конан посмотрел по сторонам, чего ему почему-то не пришло в голову сделать раньше, и действительно, обнаружил, что они находились на поверхности огромного шара, во всяком случае, поверхность в нескольких десятках шагов от варвара со всех сторон уходила куда-то вниз, и границ ее не было видно — их окружало только небо, бесконечное небо с заходящим на западе солнцем.
— Я поднял тебя над Руазельским лесом, — объяснил Лесной царь, — чтобы ты понял, как велико мое царство.
— Ничего я не вижу, кроме неба вокруг, — усмехнулся варвар. — Или ты хочешь сказать, что все леса под нашим небом — это твоя вотчина?
— Ты угадал, — произнес собеседник. — Все леса и здесь, и далеко на севере, и в жарких странах за Стигией — это мои владения.
— Тогда за каким демоном ты затащил к себе простого человека, если уж ты такой могущественный?
— Увы… — В голосе Лесного царя послышались нотки грусти. — Я господин над растущим в лесу, но все остальное мне неподвластно. Каменный великан грозится извести Руазельский лес, и только ты в состоянии помочь мне.
— Что еще за Каменный великан и как он сможет сделать это? — недоверчиво поморщился киммериец.
— Ты видел огромные валуны в лесу?
— Ну и что с того?
— С каждым годом их становится все больше и больше, и скоро деревьям уже не будет хватать места, — ответил Лесной царь.
— Ха! Да пройдет не одна тысяча лет, пока твой Великан заполонит все камнями.
— Эхо для тебя тысяча лет что-то значит, а для меня она— всего лишь миг, — в голосе властелина лесов явно слышалось нетерпение. — Поэтому не спорь, а просто поверь мне на слово. Повторяю, из всех смертных только ты можешь мне помочь.
— Весьма польщен, — Конан поклонился, и на его губах заиграла легкая усмешка — видно, он все- таки никак не мог отказаться от желания поспорить с могущественным созданием. — Без всякого сомнения, готов согласиться, что Руазельский лес хорош. Я вот, например, люблю здесь охотиться. Но у тебя тысячи лесов, одним меньше, одним больше, какая для тебя разница?
— Очень даже большая, — ответил Лесной владыка. — Руазельский лес — это место, где я могу уходить в другой мир, чтобы общаться с богами. Смертному, как тебе, этого не понять, но другого такого места больше не существует.
— Так, значит, ты хочешь, чтобы я помог тебе победить этого каменного истукана? — спросил варвар. Задача, должно быть, не из простых! А если я откажусь?
— Ты этого не сделаешь, — спокойно произнес властелин лесов.
— Рога Нергала! — вскричал Конан. — Это еще почему? Я свободный человек, и…
— Ты ведь не хочешь окончить свои дни в виде кокона? Или желаешь последние мгновения своей жизни провести, задыхаясь в собственной блевотине и мечтая только о том, чтобы все это побыстрее закончилось?
— Пожалуй ты прав, — засмеялся варвар. — У меня нет иного выхода, как принять твое предложение.
— Мне нравится, что ты способен разумно оценить ситуацию, смертный, — произнес Лесной царь, однако в голосе его не слышалось похвалы, он оставался по-прежнему бесстрастным.
— Польщен, — коротко ответил киммериец. — Ну так давай, рассказывай, что я должен делать. Только даешь слово, что ты потом меня отпустишь?
— Разумеется, — ответил Лесной царь. — Зачем мне держать тебя после того, как ты выполнишь мое поручение… если, конечно, останешься в живых.
— Тогда не тяни, — поторопил его Конан. — Мне нужно побыстрее вернуться, а то если задержусь надолго, могу и без трона остаться. Желающих, знаешь ли, хоть отбавляй.
— Пусть тебя это не беспокоит, — ответствовал Лесной царь. — Свита и егеря будут блуждать по лесу, пока не встретят своего короля. А найдут они его, когда я позволю, если, как я уже говорил, будет кого искать.
— Да что ты все хоронишь меня? — рявкнул варвар. — Хочешь сказать, что у меня нет никаких надежды справиться с этим истуканом? Зачем тогда заманил меня сюда, поиздеваться?
— Надежда есть всегда, — спокойно ответствовал Лесной царь. — Только ты прежде посмотри на своего противника да подумай, как сможешь победить его.
— А тебе за твои тысячи лет жизни ничего путного не пришло в голову? — дерзко спросил киммериец.
— И не может придти, — был ответ. — Я не могу думать.
— А, пес с тобой, — Конану надоело препираться с этим пнем, как он непочтительно назвал про себя столь могущественное создание. — Так покажи мне его, коли он такой страшный.
— Это несложно, — щупальца на теле Лесного царя вздыбились вверх, и в тот же миг картина вокруг зеленой поляны изменилась: показались скалистые берега какой-то реки, шум воды, бурно преодолевающей пороги, вонзился в уши.
— Похоже, это место мне знакомо! — стараясь перекричать грохот водопада, заорал варвар.
— Не это важно, — голос Лесного царя звучал так громко, что запросто перекрывал шум реки.
— Смотри!
То что увидел киммериец, вряд ли прибавило ему уверенности, что дело будет выполнено, значит, и на возвращение в человеческий мир. В первый миг ему показалось, что огромная сосна, росшая у самой кромки воды, рухнула, подмытая потоком, но тут же он увидел, как гигантское создание размером с крепостную башню средней величины огромными ручищами схватило ствол дерева и, поднатужившись, вырвало его корнем. Его движения не были быстрыми, но громадных руках и коротких, как у медведя, ах, чувствовалась всесокрушающая сила. Создание это в самом деле было из камня и, видимо, задумано его творцами по образу человека. Однако, как отметил про себя Конан, те каменотесы, что изготовили его, вряд
