— Это точно...
Крепенько отжав свою нехитрую одежонку, я оделся, пригладил свои короткие волосы и снова вернулся к валунам. Девчонка тоже шла на середину, осторожно ступая в темноте, чтоб не споткнуться об острые камни. Ей было все же полегче, так как удалось сохранить свои туристские кеды. А я вот в одних носках являлся теперь никудышным ходоком, точно выброшенная на берег рыба.
— Фу, ну вот и все... — облегченно выдохнул я. — Ну и накупались мы сегодня!
— Да уж... — тихо согласилась Пашка. — Даже чересчур.
— А книжку-то так и не спасли...
Девчонка печально вздохнула.
— Интересная хоть была? — спросил я.
— Еще бы! Это же «Жития святых»! За ноябрь... Жалко очень... Это все я, дуреха нерасторопная! Надо было ее в сумку спрятать...
— Да разве все успеешь! Ветрило-то вон какой наехал! Меня и то чуть за борт не опрокинул! — усмехнулся я, подбадривая девчонку.
Время тянулось медленно. Очень хотелось есть. Дождь хоть и ослаб немножко, но все равно продолжал барабанить по камням. Вдали как-то тревожно и печально шумел и трещал лес. Молнии били теперь на том берегу: грозовой фронт медленно продвигался на станцию. Я достал из кармана последний «Марс», вернее, то, что от него осталось. Короче, это был теперь слипшийся комок облезлой обертки с толстым-толстым слоем мокрого шоколада внутри. Он даже и запах потерял. И все же это было какое-никакое лакомство. Я истратил за день все силы и надо ведь их как-то восполнять! Девчонка сидела напротив меня, прислонившись спиной к стенке пещеры. Ее почти не было видно, но, думаю, что она уже начинала дремать от усталости. Я осторожно развернул свое шоколадно-ореховое сокровище и с наслаждением вонзил в это месиво свои зубы. Несмотря ни на что, было вкусно, как никогда, хотя шоколад и отдавал привкусом тины... Съев добрую половину сладкой массы, остатки я протянул девчонке.
— На, поешь вот!
Она оттолкнулась от стенки и, принимая из моих рук странное угощение, удивленно спросила:
— Что это?!
— Батончик «Марс»! — сказал я важно и добавил уже потише: — Точнее, читай наоборот... Но ничего, есть вполне можно.
Хорошо, что в темноте ничего видно не было, и моя спутница тоже с удовольствием проглотила это шоколадное чудо, а потом даже практично облизала и обертку.
— Вкусный! — отозвалась она.
— Жаль, маловато... — добавил я. — Знаешь, их у меня двенадцать было!
— А я «Марс» еще никогда не пробовала... «Сникерс» только один раз ела... Прошлой зимой, — отозвалась девчонка, и мне стало неловко от того, что я похвалился.
— Слушай, а почему тебя так странно зовут, по-мальчишески? — спросил я, желая побыстрей сменить тему разговора.
— Почему странно?! — удивилась девчонка. — Многие женщины носят именно мужские имена!
— Да?!
— Конечно. Ведь есть и Александры, и Алексии, и Анатолии, и Станиславы, Антонины, Павлы, Федоры, Василисы, Георгии, Виктории, Валерии...
— А ведь и верно... Я, знаешь, как-то над этим не задумывался... Так значит ты — Павла?
— Нет, — улыбнулась девчонка. — Меня зовут Прасковья!
— Ха! — невольно вырвалось у меня, и я напел шутливо: — Девочка Прасковья из Подмосковья...
— Ага, — вполне серьезно отозвалась Пашка, как бы вовсе и не заметив моего юмора, и добавила: — Я из Рязанской области... А тебя ведь Жорой зовут?
— Да, — сказал я. —
