Макс подумал, что Лайза Джейн этого бы точно не пережила. Она так любила детей! Хотела, чтобы у нее их была целая дюжина.
— Макс!
— А?
— Почему ты замолчал?
— Я думал.
— О чем?
— О том, что случилось наверху.
— Неужели мы не можем просто забыть об этом? — взмолилась Элизабет.
Макс хотел, чтобы она правильно поняла его, чтобы не чувствовала себя униженной.
— Дай мне сказать… и больше я к этой теме не вернусь, — пообещал он. — Я не то чтобы передумал тогда, Лайза Джейн. Я был не готов… Ты могла бы забеременеть.
— Вряд ли, — пробормотала она.
— Ты глотаешь пилюли?
— Я не сплю с кем попало, если ты это имеешь в виду.
— Я ничего не имею в виду. Я просто спрашиваю, и все.
— Зачем мне предохраняться, когда Джон умер?
— Но почему ты так уверена?
— По состоянию здоровья!
Господи, что с ней? Неужели… Его уже одолевали ужасные предположения.
— Ты больна?
Элизабет заметила, как напряглись его руки, сжимавшие руль, а лицо побледнело.
— Это не рак, — сказала она. Макс облегченно вздохнул. Ее это тронуло. Но ему незачем знать, что менструации прекратились у нее полгода назад. — Если бы я могла забеременеть — чего я не могу, — я бы не стала подвергать себя риску. Я не забыла, какие чувства у тебя вызывают дети. Ты слишком часто повторял, что не горишь желанием стать отцом.
— Я говорил, что не готов стать отцом. Это, черт возьми, большая разница! И я не был готов к женитьбе. А ты не могла ждать. Тебе не терпелось стать миссис такой-то, и ты упорхнула с Джонни.
— Все было совсем не так, — задумчиво проговорила она.
— А как, Лайза Джейн? В то Рождество я был дома в отпуске и, когда вернулся в Германию, много думал о нас. Домой я собирался возвращаться с обручальным кольцом — для тебя. И вдруг ты присылаешь мне письмо, где сообщаешь о вас с Джонни!
Элизабет была возмущена до глубины души таким пересказом истории. Получалось, что она его подло обманула. Элизабет больше не проронила ни слова. И оставшееся до Олтона расстояние они проехали молча.
Подъехав к защитным заграждениям из мешков с песком в деловой части города, Макс опустил стекло, и мелкий дождь тут же ворвался в кабину. К пикапу подошел охранник в форме и зеленом дождевике. Это был совсем еще мальчик, возможно даже не окончивший школу. Когда он уточнил, где они живут, и вежливо попросил объяснить причину появления в запретной зоне, Лайза Джейн перегнулась через сиденье и протянула в окно свои водительские права. Макс почувствовал спиной ее теплые груди, и огонь, разгоревшийся чуть раньше в доме, вспыхнул с новой силой. Лайзе Джейн достаточно только прикоснуться к нему — и он готов.
Макс неловко заерзал на сиденье, заметив, что мальчишка с вожделением поглядывает на разливавшуюся соловьем Лайзу Джейн. Какого черта она так ему улыбается?
Макс повернул голову и раздраженно шепнул ей на ухо:
— Скоро ты с ним распрощаешься, черт побери?
Как только охранник опустил желтую пластиковую ленту, давая им проехать, Лайза Джейн спросила:
— Чего ты злишься?
— Я просто смертельно устал, — проворчал Макс. — Единственное, чего я хочу, так это завалиться спать на неделю.
Он развернул пикап и поехал к тому месту, где стоял дом Маккензи. Нижняя улица была почти полностью затоплена водой.
Макс припарковал пикап у обочины, рядом с кирпичным зданием, надел шляпу и открыл дверцу кабины. Он хотел помочь Элизабет выйти из машины, но, схватив свою сумочку, она успела выскользнуть раньше, чем он подошел к дверце с ее стороны. Элизабет быстро зашагала к дому, но вдруг дорогу ей преградил бурный поток в сточной канаве.
Макс решительно вошел и без слов подхватил Элизабет на руки.
— Черт бы побрал твои босоножки, — пробормотал он, пробираясь через поток.
— Мои теннисные туфли промокли, пока я возилась в подвале. — Элизабет не хотела признаваться в том, что надела босоножки специально для него.
Она поблагодарила Макса, когда вновь оказалась на земле, но он усмехнулся так, будто перетаскивать через лужи женщин, у которых хватало ума надевать босоножки в такую погоду, было его обычным занятием.
Элизабет помахала рукой Тагу Маззи, стоявшему под зонтиком возле насоса — на другом конце дома. Она вошла в дверь следом за Максом. В прихожей Стив Уолфорд разговаривал с Бернис Маккензи, матерью Джона.
Худенькая пожилая женщина с сединой в волосах ласково улыбнулась Элизабет. Когда взгляд ее упал на мокрую блузку и длинную юбку Элизабет, в глазах женщины появилось беспокойство.
— Зачем, ради всего святого, ты так вырядилась — в такой дождь? Где твои джинсы? И ботинки? Да ты вся мокрая!
— Ну, не вся. — Элизабет забавляло, что Бернис заботится о ней, как о маленькой девочке.
Бернис увидела Макса, недоуменно вскинула брови, но, узнав его, тотчас улыбнулась.
— Мама… Стив, — начала Элизабет. — Вы оба помните Макса Уайлдера, не правда ли?
Стив обменялся с Максом рукопожатием.
— Рад снова видеть тебя, Макс. Поздравляю, как-никак девять миллионов, если не ошибаюсь.
— Шесть миллионов девятьсот тысяч, — поправил Макс с усмешкой.
— Я слышал, ты купил себе местечко в Аризоне и самолет. Приятно, что ты здесь — чтобы помочь земле предков.
— Всегда пожалуйста.
Бернис обратилась к Максу:
— А я все думала, зайдешь ли ты навестить меня, пока будешь в Олтоне.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Потом Макс как-то неловко протянул пожилой женщине руку:
— Здравствуйте, миссис Маккензи.
— Ты никогда не называл меня «миссис Маккензи», не делай этого и сейчас. — Проигнорировав его жест, Бернис раскрыла ему объятия.
Макс шагнул к ней и крепко обнял. Элизабет смотрела на них с умилением.
— Я очень сожалею о Джонни, — сказал он.
— Спасибо. — Бернис вздохнула. — Все не знала, как тебе сообщить. Хотела, чтобы ты приехал на похороны.
— Я… — Макс откашлялся, — я тоже хотел…
Бернис похлопала его по руке.
— Я так рада, что ты все-таки заглянул.
— Вообще-то это я затащила Макса в город, чтобы он починил насос, — вставила Элизабет.
— Меня не пришлось тащить, — возразил он.
— А почему бы нам не взглянуть на насос? — предложила Элизабет.
— Я сам ему все покажу, Элизабет. — Стив решительно остановил ее. — Ты сляжешь в постель, если
