похлопал по плечу охранника, помахал женщинам на прощание рукой. Стоило графу разместиться в карете, как гвардейцы дружно вскочили на лошадей. Чему-чему, а церемониалу они обучены превосходно. Резкий возглас и кавалькада тронулась в путь.
По лесу процессия ехала очень медленно. То и дело колеса попадали в глубокие выбоины. Дорога часто петляла, а на подъемах лошади с трудом вытягивали поклажу. Но мучение длилось недолго. Через десять километров кортеж достиг побережья. Здесь проходила проселочная, отлично укатанная трасса. Ускоряя ход, кони перешли на рысь. Вскоре стали появляться первые крестьяне, а на западе раскинулись огромные поля кражи.
При виде золоченой кареты тасконцы испуганно шарахались в стороны, однако никаких знаков почтения не выказывали. Безграничная власть дворян держалась на копьях солдат. Однако отдаленные районы плохо контролировались армией. Ситуация в стране действительно была сложная.
Проезжая деревни, земляне отчетливо видели недовольство крестьян. Злобные взгляды, сжатые кулаки и редкие, но достаточно оскорбительные выкрики. Сразу бросалось в глаза общая бедность. Убогие лачуги, примитивные орудия труда, грязная поношенная одежда. Теперь стало понятно, почему представитель герцога нуждался в усиленной охране. На него вполне мог напасть собственный народ.
Самое удивительное, что продовольствия унимийцам должно было хватать. Зерно, рыба, фрукты – все это в деревне в избытке. Прекрасно зная жизнь простых людей, путники сделали очевидный вывод: местные жители задыхались под тяжким бременем налогов. Значительную часть продуктов у них забирали силой, жестоко подавляя восстания и мятежи. Подтверждение этой догадки воины получили довольно быстро. В конце деревни наемники заметили несколько сожженных дотла домов. Если учесть, что уничтоженные строения располагались в разных местах, становилось ясно – произошедшие пожары вовсе не случайность.
– Какое богатство вокруг! – вырвалось у Вацлава. – В местном климате кражь наверняка дает необычайно высокие урожаи. Таких колосьев я не встречал нигде. А попахать мне пришлось немало...
– К сожалению, как и везде, хлеб достается не крестьянину, а кучке кровопийцев, сидящих у него на шее, – с горечью сказал Олесь, косясь на кучера и понижая голос. – Несчастные бедняги вынуждены работать с утра до вечера за жалкие крохи. Удивительно, тасконская цивилизация откатилась назад не только в техническом развитии, но и в общественном. Равноправие унимийцев осталось в прошлом. Гораздо проще управлять недалекими, плохо образованными людьми. Вот почему знать Мендона расслаивает народ. Знания получают лишь избранные...
– Ты напрасно обвиняешь дворян, – вымолвил Карс. – Будучи вождем племени я мог казнить любого воина, но в случае предательства и меня ждал та же участь. А ведь у старейшин обучались далеко не все властелины пустыни. Большинство из них не умело ни читать, ни писать. Смелым отчаянным бойцам это было не нужно.
– Подобное противоречие легко объяснить, – тихо проговорил Тино. – Ваше племя насчитывало около тысячи человек. Вокруг одни враги. Притеснять собственный народ опасно. Боеспособность армии сразу падает. Да и долго терпеть сородичи не будут – взбунтуются. Гораздо проще захватить рабов. В лагере на «Центральном» мне попалась книга о ранней истории Земли. Тасконцы очень долго наблюдали за нашей планетой. В ней описывалось немало таких примеров. Огромные государства процветали благодаря тяжелому труду невольников. Скот, оружие и предметы быта стоили гораздо дороже людей.
– Невероятно, – не выдержал Вацлав. – Мы рассуждаем о диких, варварских временах. Но ведь прибрежные города Унимы почти не пострадали от катастрофы. Неужели древняя культура не сохранилась, и за двести лет все забыто?
– Конечно, нет, – ответил самурай. – Потому крестьяне и не падают на колени перед каретой графа. Однако, они разобщены и живут отдельными деревнями. Видимо, и два века назад дворянство на материке обладало значительным влиянием. Бесспорная элита общества. После Апокалипсиса власть герцогов и маркизов усилилась. Обладая большими средствами, знать быстро набрала огромную армию. Подчинить разрозненных людей труда не составило. Многие права и свободы оказались забыты. Человек привыкает ко всему.
– Бог мой, как же мы несовершенны, – крестясь, прошептал поляк.
Преодолев около пятидесяти километров, Эдуард решил остановиться на ночлег. Он очень внимательно относился к своему здоровью и не хотел переутомляться. Процессия въехала в крупный поселок, насчитывающий не меньше двух сотен домов. Следуя по центральной улице, земляне с интересом читали вывески. Здесь была парикмахерская, библиотека, магазины, кузница. Чувствовались признаки развивающейся цивилизации.
Мимо постоянно сновали прохожие, гремели колесами повозки и коляски, одиночные всадники спешивались и вели лошадей под уздцы. Путешественники находились в непосредственной близости от столицы. Основное население Ричмона составляли рыбаки и крестьяне, но и ремесленные лавки не являлись редкостью.
Чуть в отдалении, на небольшом пригорке, отчетливо виднелось древнее четырехэтажное здание. Оно сильно полиняло, часть окон зияло пустотой, обвалились изящные лепные балконы. Тем не менее, строение придавало окружающей местности определенный колорит. Наверное, в нем когда-то размещался санаторий или пансионат для курортников. Теплая погода, ласковое море, великолепные пейзажи. Что еще нужно для полноценного отдыха?
После Судного дня многие находившиеся здесь люди остались в Ричмоне, создав новое крупное поселение. Ведь судя по зданиям, лишь некоторые из них построены до катастрофы. Все остальные дома стали следствием постепенного увеличения численности городка.
В самом центре Ричмона располагался никак не гармонирующий с окружающей обстановкой мощный частокол. По периметру стояли наблюдательные вышки, на которых несли службу часовые. За крепкой стеной укрывался военный гарнизон, заодно выполнявший и полицейские функции. Именно сюда свозили собранное продовольствие, а затем отправляли его в Мендон. Солдаты в мрачной темно серой форме являлись особой структурой в армии герцога. В ее задачу входила охрана и конвоирование преступников, сбор налогов, подавление крестьянских мятежей. Одним словом – «грязная» и неблагодарная работа.
Останавливаться возле гарнизона представитель герцога не стал. Карета проехала еще около ста метров и замерла возле каменного двухэтажного здания с широкой лестницей. Скорее всего, два века назад оно служило в качестве ресторана или клуба для танцев. Отдыхающие могли посидеть здесь, купить что-то необходимое, не отходя далеко от пляжа. Судя по огромной бетонной площадке перед строением и отличной дороге, уходящей на юг, это место пользовалось большой популярностью. Тут же находилась стоянка электромобилей для путешествующих туристов и, возможно, мотели, которые не сохранились.
В любом случае, тасконцы поддерживали основное строение в идеальном порядке. Лестница начищена до блеска, клумбы с цветами ухожены, а окна сверкают чистотой стекол. Между этажами отчетливо виднелась гигантская надпись «У океана». Как только кавалькада остановилась, из гостиницы выбежал мальчуган в желтом костюме и услужливо открыл дверцу кареты. Эдуард ступил на землю, потянулся и, привычным жестом потрепав паренька по щеке, спросил:
– Как дела, Макс?
– Отлично, господин граф, – вымолвил мальчик. – У нас все приготовлено к вашему приезду. Накрыть в комнате или в общем зале?
Дворянин обернулся к чужеземцам и задумчиво потер подбородок. Общество грубых солдат его не особенно привлекало. В конце концов, пусть с этими мужланами разбирается герцог.
– В комнате, – махнул рукой Эдуард. – Сервировка обычная...
Подобных полуфраз для слуги было вполне достаточно. Видимо, граф бывал в данном заведении нередко. Здесь отлично знали его вкусы и желания. Пока граф прохаживался возле лестницы, четверо гвардейцев взяли лошадей под уздцы и увели в стойло. Остальные воины внимательно наблюдали за улицей. Слегка растерявшиеся путешественники неторопливо направились к неказистому дому с вывеской «Пекарня». Но не успели земляне пройти и десяти метров, как их тут же догнал офицер охраны.
– Господа, – вежливо произнес унимиец. – Уходить в поселок категорически запрещено. Кроме того, не рекомендуется вести разговоры местными жителями. Я головой отвечаю за вашу безопасность и прошу не осложнять мне жизнь. Пока отряд находится на положении...
Невольно гвардеец замялся, не решаясь закончить фразу. Тино пришел ему на помощь и добавил:
