– ...пленников.
– Нечто в этом роде, – ловко вывернулся тасконец. – Все зависит от решения герцога. Надеюсь, оно будет благожелательным.
Офицер очень уважительно относился к своим подопечным. Солдаты умеют ценить доблесть и храбрость. Случай с маркизом Сонторо заставил унимийца взглянуть на чужаков иными глазами. Решиться на поединок в незнакомой стране с отчаянным дуэлянтом могут лишь уверенные в себе люди.
Вскоре двери гостиницы раскрылись настежь, и к графу выбежал толстый розовощекий мужчина лет пятидесяти. Он почтительно поклонился дворянину и что-то учащенно забормотал. В ответ Эдуард снисходительно улыбнулся и похлопал ричмонца по спине. Хозяин заведения даже не разогнулся. Его доход во многом зависел от покровительства и щедрости подобных высокопоставленных особ. А потому, в эпитетах и комплиментах тасконец не стеснялся.
Представитель герцога неспеша поднялся по лестнице и вошел в зал. За ним двигались гвардейцы и путешественники. Граф повернулся к наемникам и, с озабоченным видом, проговорил:
– К сожалению, я вынужден вас покинуть. Государственные дела не терпят отлагательства. Надеюсь, ужин не покажется скучным...
– Мы очень расстроены, – поддерживая этикет, вымолвил Храбров. – Но интересы страны гораздо важнее нашего скромного общества.
– Благодарю за понимание, – кивнул головой унимиец.
Довольный столь быстрой развязкой, Эдуард стремительно проследовал в левую половину зала. Там находилась еще одна дверь, за которой он и скрылся. Возле нее тотчас встали четыре охранника. Хозяин гостиницы кому-то призывно махнул рукой. Покачивая бедрами, к гвардейцам приближалась высокая красивая брюнетка в ярко-зеленом декольтированном платье. Солдаты пропустили женщину в комнату дворянина беспрепятственно.
– Черт подери, мне бы такие государственные дела, – иронично заметил самурай. – Граф знает, как надо заботиться о своем народе. Вкус у него явно неплохой.
Друзья рассмеялись и направились к ближайшему столу. Двести лет назад заведение наверняка пользовалось успехом. Зал был просто огромным. И хотя по размерам помещение уступало «Прибою» Фолса, оно тем не менее производило весьма благоприятное впечатление. Здесь отсутствовала присущая Оливии развязанность, грубоватость и излишняя откровенность. Все чинно, строго и даже аскетично. Четыре идеально выровненных ряда столиков, небольшая полукруглая эстрада и восемь огромных хрустальных люстр.
Общую картину несколько портили прикрепленные к стенам факелы. Подача электричества в поселение после ядерной катастрофы прекратилась. В потолке виднелись широкие прямоугольные проемы, перекрытые прочным прозрачным пластиком. Удивительно, но материал выдержал испытания временем. Древние тасконцы умели строить.
Воины устроились на мягких удобных стульях и терпеливо дожидались ужина. Его принесли две молодые девушки. Тасконки с интересом рассматривали новых посетителей. Особый колорит землянам придавал солдат-гвардеец, стоящий неподвижно в стороне и не спускающий глаз с чужаков. Блюда оказались не столь вкусны, как в гарнизоне Картера. Гостям приходилось довольствоваться тем, что подадут. Однако голод путники утолили. Воржиха и Аято начали налегать на вино. Кисловатое, но достаточно крепкое, оно понравилось наемникам. Вскоре Вацлав и Тино изрядно захмелели.
Спустя примерно час, зал начал заполняться. К удивлению воинов посетителей оказалось довольно много. Само собой крестьяне и ремесленники сюда не заглядывали. Для бедного люда есть заведения попроще. Почти треть столиков занимали офицеры. Синие, зеленые, серые, черные мундиры так и мелькали перед глазами. Словно мотыльки из мрака на свет вылетели представительницы самой древней профессии. Работы им предстояло немало. Мужчин в ресторане было значительно больше, чем женщин.
Между тем, на эстраду вышли четыре музыканта и девушка. Пару минут они готовились, а затем унимийка запела. Под сводами гостиницы зазвучал волшебный, чарующий голос. Легко и непринужденно тасконка вытягивала невероятные ноты. Уже после первой песни грянул гром аплодисментов, а какой-то офицер бросился целовать девушке руки.
Постепенно публика подсаживалась поближе к эстраде. Стало понятно, почему в зале так много людей. Юная певица приносила хозяину заведения огромную прибыль.
Отставив в сторону бокалы, земляне с восхищением слушали унимийку. Путешественники даже не заметили приблизившегося к столу командира гвардейцев. Понизив голос, тасконец попросил чужестранцев удалится в свою комнату. Возражать не имело смысла. Воины неторопливо двинулись вслед за офицером. В отличие от графа наемники направились не налево от входа, а направо. Видимо, дворяне в гостинице пользовались особыми привилегиями. Впрочем, земляне это ничуть не задело.
Комната оказалась достаточно просторной, в ней размещалось ровно четыре кровати. Судя по расположению, часть мебели появилась здесь только сейчас, по приказу гвардейца. Он прекрасно разбирался в своем деле и распылять силы не хотел. Половина его солдат несла службу у спальни Эдуарда, половина охраняла чужаков.
Растянувшись на мягкой постели, Воржиха благодушно сказал:
– Вот это жизнь! Ни тебе голода, грязи, тяжелых переходов, крови и сражений. Хорошая еда, вино, женщины...Что еще нужно человеку для счастья.
– А как же твоя вера? – иронично спросил японец. – Прелюбодейство – тяжкий грех. Гореть тебе, Вацлав, в адском пламени.
– Верно, – согласился поляк. – Но ведь никто не знает сколько нам осталось жить. Так почему я должен упускать маленькие невинный радости. Где справедливость?
– Хватит болтать чепуху, – вмешался Олесь. – Господь без нашей помощи разберется в человеческих грехах. Я думаю о другом...Девушка пела просто замечательно. Отряду стоило побывать в Ричмоне хотя бы из-за нее. Подобные таланты встречаются нечасто. Вроде бы мелочь, а на душе приятно.
Граф Эдуард любил поспать. Земляне уже давно поднялись, позавтракали, а ему еще только понесли кувшин для умывания.
Ожидание продлилось около двух часов. Выходить из здания путешественникам запретили, и наемники коротали время за карточным столом. Успех, как обычно, сопутствовал Аято.
Самурай играл великолепно и с легкостью обдирал своих противников. По сути дела, все золото отряда давно уже принадлежало Тино.
Неожиданно два гвардейца устремились к входной двери. Следом за ними направился и офицер. Значит, путешествие скоро продолжится. В зал неторопливо вошел представитель герцога. Дворянин был в новом темно-коричневом костюме, отлично выбрит и в превосходном настроении. Ночь он провел неплохо.
– Как себя чувствуете, господа? – спросил граф. – Надеюсь, выспались хорошо?
– Великолепно, – ответил Храбров. – Мы бы хотели вас поблагодарить за доставленное удовольствие. Вчера здесь пела девушка. Изумительное исполнение.
– О, да, – расплылся в улыбке дворянин. – Лина – настоящая жемчужина Ричмона. Пока хозяину заведения удается ее скрывать, аяневмешиваюсь. Многие офицеры специально приезжают сюда, чтобы послушать красавицу. Но, думаю, долго это не продлится. Рано или поздно девушка окажется в столице. Там публика побогаче.
Теперь стало понятно, почему толстяк столь услужлив. Певица приносит ему доход, а Эдуард хранит тайну от брата и его приближенных. Роскошный ужин и куртизанка являлись платой за молчание. Обе стороны подобная сделка устраивала.
Выйдя на лестницу, граф окинул взглядом площадь, повернулся к воинам и громко сказал:
– Отличный день. Часа три и мы в Мендоне. Сегодня вы предстанете перед герцогом. Это высокая честь. Не каждый удостаивается ее.
Эдуард сел в карету, путники разместились в коляске, а гвардейцы вскочили на коней. Кавалькада довольно резво двинулась вперед. Объяснялся данный факт просто. Теперь процессия следовала по древнему шоссе. Как и на Оливии, оно покрылось слоем грунта, заросло, но по-прежнему оставалось идеально ровным. Выбоины и ямы почти отсутствовали. Скорость быстро возрастала. Стало ясно, что представитель герцога ошибся. Путешественники добрались до столицы гораздо быстрее. Уже через полтора часа к коляске подъехал офицер и, указав рукой на север, громко крикнул:
