— Хочешь сказать, не злиться и не сводить счеты?
— Счеты? Серьезно? — засмеялась Эрика. — Мы ведь говорим о Каридесах...
— Думаешь, такие люди, как Каридесы, могут делать, что захотят?
— Я знаю, что могут, Бекка.
От бессильной злобы глаза старшей сестры наполнились слезами. Она с трудом сдержала их и с нажимом произнесла:
— Когда-нибудь я покажу им, как шагать по головам людей, вот увидишь!
Сказано было сгоряча, и в глубине души девушка не верила, что такая возможность представится. Но ведь она здесь, чтобы внести свою лепту в борьбу за справедливость...
Хотя Бекка уже сожалела, что ей удалось сюда попасть.
Она перехватила саркастический взгляд прохожего и сдернула с червонно-золотых волос вязаную шапочку — не такой головной убор положено надевать на свадьбу. Нетвердой рукой Бекка отбросила назад свои густые упругие кудри, и они каскадом рассыпались по темной материи пальто.
Она совсем измучилась, что неудивительно, если учесть, что после вчерашних событий она вскочила в древний «жук» (так Бекка ласково называла свой маленький «фольксваген») и за ночь проехала пол страны.
С одной стороны, адреналина и ярости, вызванной газетной статьей о «свадьбе года», ей вполне хватило бы на всю долгую дорогу...
А с другой, автомобилям нужен бензин. Пришлось в три утра пройти пять миль по глухой дороге до ближайшей бензоколонки. Ужас! А потом, словно ей мало было мучений, пошел снег.
В результате путешествия у Бекки появился волдырь на правой пятке... и подозрение, что спонтанность — не ее кредо. Скорее бы вернуться к нормальным ощущениям и обычной предусмотрительности!
Безрассудство — для других. Не в натуре Бекки было пренебрегать осторожностью. Именно эту неспособность к спонтанным действиям Роджер назвал одной из причин их разрыва.
Разумеется, и семья, и друзья горячо поддержали Бекку, когда неделю спустя в местной газете появилось сообщение о помолвке Роджера с некоей энергичной блондинкой. Сознавая, что, как брошенной невесте, ей следовало бы чувствовать себя более несчастной, Бекка принимала сочувствие не без некоторого смущения. А через несколько недель роль жалкой жертвы и вовсе начала ей приедаться.
Когда она призналась в этом сестре, Эрика сказала:
— Не волнуйся, через пару недель разразится такой скандал, что только о нем и будут говорить!
Эрика сообщила родным о своей незапланированной беременности только в тот день, когда возле дома, в котором они с Беккой выросли, завыли сирены «скорой помощи».
Но спасать дитя было уже слишком поздно.
Саммеры вернулись домой, напутствуемые заверениями, что их младшую дочь выпишут из больницы на следующий день, если все будет в порядке.
Сознавая, что пожилые родители все еще пребывают в шоке, Бекка приготовила чай — единственное, на что она оказалась способна.
— Эрике всего восемнадцать, — с горечью вздыхала мать.
— Может, это и к лучшему...
— Как ты можешь? Потеря ребенка? К лучшему? — возмущенная Элспет повернулась к мужу.
— Папа не то имел в виду, — успокоила Бекка. — Да, папа?
— Конечно, — благодарный за вмешательство отец слабо улыбнулся. — Только, зная нашу Эрику, я подумал, что в итоге за младенцем приглядывали бы ты и Бекка.
Жена похлопала его по руке:
— Знаю, дорогой. Но если бы мы были с ней построже...
И началось самобичевание, хотя столь добрые и любящие родители были последними людьми в мире, которые могли в чем-либо себя упрекнуть.
Вспомнив эту сцену, Бекка устыдилась: ведь она чуть не повернула назад, когда увидела размах свадьбы, которую намеревалась испортить.
Лишь бы здесь хватило людей с видеокамерами!
Бекка выдавила любезную улыбку, подобрала потерянный кем-то букетик от корсажа и приколола его в виде кокетливой бутоньерки.
Эта «свадьбы десятилетия» не пройдет без сучка без задоринки!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Кристос проследил, как разгневанный юноша исчез за углом, и, подавляя угрызения совести, подышал на замерзшие пальцы. Смешно, но даже после всего случившегося первым его побуждением было броситься на выручку кузену.
Алекса не за руку нужно водить и не нос ему вытирать, а научить наконец отвечать за свои действия. Попытки Кристоса внушить молодому человеку чувство ответственности эффектно провалились еще в прошлом году, когда он сообщил кузену о новых правилах.
Алекс только рассмеялся.
— Блефуешь?
Кристос покачал головой:
— Появляйся в офисе чаще, чем раз в полгода, и не только для того, чтобы болтать с женщинами и пить кофе.
— Я — представитель совета директоров, — запротестовал Алекс.
— Это я представитель, а ты паразит. Работай, кузен, или на твой банковский счет больше не будут поступать ежемесячные переводы.
Многие из членов семьи называли Кристоса бессердечным монстром за нежелание отступать от принятого решения — естественно, за глаза.
Но Алекс отреагировал не совсем так, как надеялся его кузен.
Кристос так и не понял, хотел ли Алекс своего разоблачения. Что же касается экс-невесты, тут все предельно ясно. Мелина знала наверняка, что Кристос придет к ней тем вечером, чтобы вернуть ключи и забрать оставленный у нее лэптоп.
— Не глупи, мы — цивилизованные люди, — сказала Мелина, когда он позвонил, чтобы сообщить, что пришлет ключи с посыльным. — Приходи, дорогой, выпьем, как в старые добрые времена!..
Войдя в квартиру Мелины, Кристос обнаружил их с Алексом обнаженными на полу, среди разбросанной одежды и пустых винных бутылок, которые, попав ему под ноги, прозвенели о кончине нелепого обручения, состоявшегося всего неделю назад.
Кристос не почувствовал ни жажды жестокого возмездия, ни желания стереть самодовольную улыбку с лица кузена — только неодолимое желание уйти с грязного и безвкусного спектакля.
Он так и сделал — бросил ключи на стол и удалился. А напоследок подумал, что к браку все-таки нужны серьезные предпосылки.
Кристос не успел погибнуть от холода или мучительных раздумий, потому что в этот момент появилась его двоюродная тетушка, которую он должен был сопровождать. Худенькое тетушкино тело было погребено под несколькими слоями пестрых мехов, а седые волосы убраны под древнюю бесформенную шляпу, но голос, ничем не стесненный, разносился повсюду.
