закричала:
— Ну-ка тихо все, тихо! Пошутить уж нельзя.
Ничуть не смутившись учительской шутки, Лена-Нийя поднялась с места и начала говорить о фильме.
— Нийя чрезвычайно трагический персонаж, — зазвучал её надтреснутый и какой-то звенящий голос. — Представьте, что вам однажды скажут, что вы не человек, что у вас нет папы и мамы, что вас вылепили из биомассы, что вы всего лишь функция для осуществления чьих-то планов.
— Я теряюсь, ставя себя на её место, — говорила лысая девочка Лена. — Я в полной растерянности. Я одна в целой Вселенной, я оказываюсь в чужом и неизвестном мне мире, я не помню своего прошлого.
— И лишь какой-то пугающий голос, — вздохнула она, преодолев этим вздохом мгновение трагичного молчания, — бубнит в твоей голове одну и ту же фразу: «Иди на «Астру»! «Иди на «Астру»! «Иди на «Астру»!..
— Иди на «Астру», Нийя! — крикнул Миша Добродеев.
Класс снова взорвался смехом.
С этого дня все стали называть Лену Нийей.
Лишь я продолжал звать её Леной.
— Игорь, — тихо зовёт меня Лена на уроке истории, — ты слушаешь AC/DC?
— Конечно! — киваю я в ответ.
— А Judas Priest?
— Моя любимая группа, — скалю я зубы.
— Приходи ко мне домой, — щурит глаза Лена, — послушаем.
— А где ты живёшь?
Оказывается, что живёт она в соседнем доме.
— А ещё у меня совсем новая группа есть, — продолжает зазывать меня Лена. — Iron Maiden называется.
— Что играют? — я опускаю руку под парту и трогаю Лену за коленку. Глаза её становятся ещё уже, ещё лукавее, мою руку она не убирает.
— Металл! — восклицает она шёпотом. — Классно рубают.
Я поднимаюсь по коленке выше. Лена не останавливает движение руки и даже слегка раздвигает ноги, чтобы мои пальцы могли протиснуться к самой промежности.
— Наверное, — радуюсь я только что придуманной шутке и своему пикантному положению, — на твоей планете все слушают только металл.
Лена хихикает.
— Наверное, — кивает она.
— Иди на «Астру»! — стараясь сдерживать голос в пределах шепотных децибел, рычу я как вокалист металлической группы. — О-о-о е-е-е, иди на «Астру»!
Теплая и доступная промежность — вот она. Я шевелю пальцами и сквозь колготки чувствую сочное, податливое мясо. Прирумяненная Лена равномерно дышит, облизывает губы и безотрывно смотрит на меня. Я обхватываю промежность всей ладонью, движение слишком резкое, предатель-стул скрипит подо мной и заставляет отвлечься учительницу.
— Средний ряд, последняя парта! — зычно восклицает она. — Что у вас там за возня?!
Лена жила в однокомнатной квартире, довольно затхлой и ветхой. В комнате стоял диван, трельяж и старый-престарый платяной шкаф.
Сейчас мне вспоминается, что она ничего не говорила про родителей.
Мы слушали на поцарапанном и обшарпанном катушечнике Iron Maiden и тискались. Я тогда ещё не умел целоваться, а вот Лена, судя по всему, была опытнее. По крайней мере, старалась казаться таковой. Она открывала рот, высовывала наружу язык и с таким угрожающим видом приближалась ко мне.
Я брезговал её рта, языка и той влаги, что несли они с собой. А потому отворачивался в сторону. Лена досадливо морщилась на меня, но видимо понимала мою глупость и незрелость.
— Дурачок, — бормотала она. — На нашей планете все любят целоваться.
— Чего же ты оттуда улетела? — нашёлся что ответить я. — Целовалась бы да целовалась.
Лена улыбалась. Улыбалась и, обняв меня, прижималась ко мне плотно-плотно.
— Ты умненький, — заглядывала она в мои глаза. — Поэтому и нравишься мне. Может быть, из тебя даже получится какой-то толк. В отличие от остальной биомассы в твоём классе.
Она опускала руку на мои брюки и поглаживала через ткань мою набухшую пипиську. Я отдёргивал её ладонь — мне было неловко, что меня щупает девчонка.
— Нет, всё же ты дурачок, — говорила Лена, отстраняясь. — Хотя нет, не дурачок. Просто маленький ещё.
Бассейн составлял всего десять метров в длину, но зато здесь имелась вышка. С вышки нас раз за разом сгонял какой-то туповатый мужик — работник оздоровительного центра, который наши школьные шефы, производственное объединение «Оргтехносинтез» (вроде бы так они назывались), разрешали посещать один раз в неделю. Снаружи бассейн представлял из себя какое-то аляповато построенное строение, походившее на склад, но внутреннее помещение радовало глаз. Кроме бассейна здесь имелась сауна и бильярдная. В бильярдную нас не пускали, зато был открыт доступ в сауну. Наш класс ходил купаться по четвергам. Вроде бы это было бесплатно.
На вышку мы все же забирались и с отчаянными воплями ныряли в воду. Высота её составляла метра два — вполне прилично. Когда я впервые взобрался на вышку, то поразился тому, каким маленьким показался отсюда бассейн. Сердечко предательски сжалось от страха. Я все же рискнул шагнуть в эту отдалённую голубенькую субстанцию и, вынырнув через бесконечно долгое мгновение, счастливый, в лихорадочной трясучке, поплыл к бортику. Работник центра тут же выскочил из подсобки и глазами стал отыскивать нарушителя дисциплины. Сделать это в кутерьме из почти тридцати тел было сложно.
— Если кто-то ещё раз заберётся на вышку, — проорал он, — все тут же отправятся по домам.
Класс притих, но лишь на минуту. До тех пор, пока мужик не скрылся из вида.
— Молодец! — услышал я голос Лены. — Решился всё-таки.
Она сидела на скамейке в купальном костюме и резиновой шапочке и с легкой улыбкой смотрела на меня.
— Ничего сложного, — мотнул я головой. — Ты чего не купаешься?
— Я окунулась, — отозвалась Лена. — С меня достаточно.
— Приходить сюда ради того, чтобы один раз окунуться? — недоумённо взирал я на неё. — Одна ты не купаешься.
— Мне и здесь хорошо. На моей планете не любят купаться. Я лучше на тебя полюбуюсь.
Я оттолкнулся от бортика и поплыл к центру водоёма. Вокруг меня плескались и визжали одноклассники.
— Наконец-то эта инопланетянка сифилисная вылезла, — услышал я голос.
Говорил Саша Агареев.
— Точно! — согласился с ним другой, обладателем которого был Вадим Варламов. — Такая противная. Строит из себя чё-то.
— А почему это она сифилисная? — подплыл я к ним.
— Ну а кто ещё? — отозвался Агареев. — Просто так что ли её налысо постригли?
— Она уже не лысая, — защищал я Лену.
— Да какая разница! — поморщился Варламов. — Сука и есть сука. Что не спросишь её, морщится всё время. «Тебе это знать не надо, биомасса!» Овца!
— А ты что её защищаешь? — подозрительно смотрел мне в глаза Агареев. — Подруга что ли твоя?