обмануть.
– Уверен, что так. Выглядит очень компетентным специалистом.
Я сделал непонимающий вид. Хотя… Незнакомые органы управления и коды «Клина», выскакивавшие при каждом маневре, последствия радиации… Амели Вонгсават справилась с трудностями и провела боевой корабль по сложному курсу от Дэнгрека до Раскопа-27 меньше, чем за пятнадцать минут.
– Так и есть.
Респинеджи ни с того ни с сего издал короткий смешок.
– Знаешь, вчера вечером, увидев опознавательные огни «Клина» на этом чудище, я было посчитал, что все, конец. Не мог и предположить, что боевая машина «Клина» в угоне.
Меня снова передернуло.
– Досталась она непросто.
Мы продолжали сидеть у маленького столика, наблюдая, как закатное солнце скользит по конструкциям раскопа. На расположенной вдоль склада улице играли дети. Веселая игра: много крика и беготни.
Наконец Респинеджи спросил:
– Ты дал ему имя? Тому кораблю?
– Нет. Как-то не до того было.
– Конечно. Теперь время есть. Какие мысли?
Я пожал плечами.
– «Вордени»?
Респинеджи с пониманием взглянул на меня:
– А-а… Думаешь, ей понравится?
Я поднял стакан и выпил до дна.
– Откуда мне, на хрен, знать?
С того момента, когда я выполз из ворот, археолог почти все время молчала. Вероятно, последней каплей стало убийство Ламона. Или причина в другой картине – на которой я, держась на ногах лишь за счет мобилизирующего костюма, сеял смерть среди бойцов «Клина». Тех солдат, оставшихся лежать на песчаном пляже. Она закрыла ворота с безразличным лицом, таким, как у вырубленного из реальности тела от «Синтеты». Потом, молча следуя за Вонгсават и за мной, прошла в брюхо «Духа Энгина Чандры». Наш археолог вела себя как механический андроид и, оказавшись в гостях у Респинеджи, немедленно заперлась в комнате.
На контакт идти не хотелось. Разговор оказался бы слишком тяжелым, учитывая мое плачевное состояние. Сказав себе, что необходимости в таком разговоре может вообще не возникнуть, я посвятил время иным, более насущным делам с Респинеджи.
Вскоре с делами было покончено.
Следующим утром меня разбудили прибывшие воздухом специалисты из Лэндфолла, посадившие свою посудину с изрядной небрежностью. На самочувствие давило похмелье средней тяжести – от коктейля из виски, замешенного на особо качественных антирадиационных и болеутоляющих препаратах, купленных на черном рынке. Двое прибывших были молодыми, гладкими и наверняка преуспевшими в своем деле. Мое появление они восприняли с раздражением.
Под взглядом Респинеджи мы обменялись нелицеприятными фразами, но я совершенно очевидным образом утратил способность наводить ужас. Их манера поведения говорила сама за себя: «Что делает здесь этот фраер в мобкостюме? «В итоге я сдался и проводил обоих на корабль.
У входного люка нас поджидала Вонгсават, стоявшая с весьма серьезным видом, скрестив на груди руки. Едва заметив пилота, специалисты умерили гонор.
– Все это здорово, – сказала Вонгсават, глядя, как я пытаюсь вскарабкаться по трапу. – Но отчего ты не поговоришь с Таней? По-моему, у нее есть что сказать.
– Кому, мне?
Пилот нетерпеливо дернула плечами.
– Кому-нибудь. Похоже, собеседником выбран ты. Со мной она не разговаривает.
– Она еще в комнате?
– Вышла, – Вонгсават махнула рукой в сторону центральной части Раскопа-27. – Иди туда. А я присмотрю за этими двумя.
Я нашел Вордени полчаса спустя. Стоя на одной из улиц верхнего уровня, археолог вглядывалась в фасад противоположного здания. На фасаде виднелся небольшой фрагмент марсианской архитектуры, превосходно отреставрированный и встроенный варку. Поверх техноглифа шла сделанная чьей-то недрогнувшей рукой надпись из иллюминия: «Фильтрационная рекультивация».
Над аркой лежала набросанная механизмами земля, валы которой словно щупальца простирались по высушенной солнцем поверхности. Вблизи этих линий маячили еще две закутанные фигуры.
С моим приближением Вордени обернулась. Ее мрачное лицо явно отражало бушевавшие внутри противоречивые мысли.
– Ты за мной следил?
– Сам того не желая, – солгал я. – Хорошо выспалась?
Она отрицательно качнула головой:
