Затем пусть он приветствует учителя, декламируя:
OM namo.astu gurave tasmai iSTadevasvaruupiNe |
yasya vaakyaamR^itaM hanti viSaM saMsaarasaMj~nakam ||
Перевод отдельных слов: OM, ауМ; namaH, приветствие; astu, да будет; gurave,
гуру; tasmai, тому; iSTa, почитаемый (охраняющий); deva, бог; svaruupiNe,
обладающий формой, или же - природой; yasya, чья; vaakya, речь; amR^itam,
нектар; hanti, уничтожающий; viSam, яд; saMsaara, существование в
перерождениях; samj~nakam, называемый.
Приветствие тому гуру, что является воплощенным Ишта-деватой, нектар речи
которого уничтожает яд, именуемый самсарой.
После великого Бога в Его тройственной форме и Его планетарных духов, для
человека нет высшего объекта почтения и преклонения, нежели его Гурудев,
человек-Бог, живущий в вечности.
Затем пусть индуист произнесет мысленно:
ahaM devo na caanyo .asmi brahmaivaahaM na shokabhaak |
saccidaanandaruupo.ahaM nityamuktasvabhaavavaan ||
Перевод отдельных слов: aham, я; devaH, божество; na, не; ca, и; anyaH,
иной; asmi, есть; brahma. Брахман; eva, воистину; aham, я; na, не;
shoka-bhaak, подверженный скорби; sat, бытие; cit, разум; aananda,
блаженство; ruupa, форма; aham, я; nitya, всегда; mukta, свободный;
svabhaavavaan, обладающий природой.
Я божественен, и не иначе. Воистину я - Брахман, выше всех печалей; моя
форма - существование, знание и блаженство: вечная свобода - моя природа.
После воспоминания, по пробуждении, о своем Боге и своем гуру, индуист
вспоминает о себе, об истинной природе своего Я и о своей вечной судьбе. Он
вспоминает себя, вспоминает, что его настоящее, действительное Я - не
плотское тело из крови, костей и мышц, что он - не этот, подверженный
страсти, любви и ненависти, влечению и отвращению физический человек,
человек интеллекта, анализа и синтеза. Нет, он - смиренный последователь,
по сути своей единый со своим гуру и со своим Богом, вечная духовная искра,
'развивающая свои силы во времени и пространстве'. Именно поэтому он
повторяет себе вышеуказанную шлоку.
В нашу эпоху, эпоху жалких интересов и низменных устремлений, человеку
необходимо, чтобы о его божественном происхождении говорилось, по
возможности, самым сильным языком, с тем чтобы побудить его взглянуть на
себя как на отражение Бога - Вечного, Всеведущего, являющегося всем
блаженством. Если человек не осознает величия своего собственного Вечного
Я, он не оставит ничтожных и ограниченных взглядов, порождаемых его упадхи,
за которые он, в неведении, себя принимает.
Вот почему по пробуждении индуист напоминает себе о трех великих истинах - о
Боге и Его космических помощниках, о гуру и его любви и сострадании, о
своем Я и его грядущем восхождении.
Но последнее порой понимают неверно; по этой причине индуисту необходимо
сказать себе и о собственных слабости и смирении, следующими стихами:
Затем пусть он повторит:
lokesha caitanyamayaadhideva shriikanta viSNo bhavadaaj~naayaiva |
praataH samutthaaya tava priyaarthaM saMsaarayaatraamanuvarttayiSye ||
jaanaami dharmaM na ca me pravR^ittiH jaanaamyadharmaM na ca me nivR^ittiH |
tvayaa hR^iSiikesha hR^idi sthitena yathaa niyukto.asmi tatha karomi ||
О Властелин Вселенной! О полное Сознание, Божество, правящее всем! О
Повелитель удачи, Вишну! С Твоего позволения и лишь для Твоей радости я
(встаю сегодня утром) и приступаю к моим мирским обязанностям.
Я знаю, что есть Дхарма (праведность), но не чувствую влечения к ней; я
знаю, что есть не-Дхарма, но не чувствую отвращения к этому. О Повелитель
чувств, восседающий в сердце! (Пусть) я стану исполнять Твои указания, как
приказываешь (в моем сознании) Ты.
Итак, четвертым, о чем должен по пробуждении вспомнить индуист, является его
низшее, мятежное, греховное Я. Лишь время от времени озаряют его разум
проблески истинного, высшего Я. Возможно, пройдут жизни, прежде чем будет
найден настоящий гуру, и эпохи - пока будет достигнут Бог, но печальная
действительность, каждый час и каждую минуту жизни напоминающая ему о себе,
состоит в слабости, неустойчивости и греховности его личности. Поэтому,
чтобы величие его грядущей судьбы не вскружило ему голову и не заставило
его забыть о его нынешней ограниченности (как, к несчастью, бывает у иных
заблудившихся людей), индуист, при помощи вышеприведенных стихов,
вспоминает о четвертой истине, состоящей из его теперешних слабости и
недостойности. Как писал апостол Павел: 'Добро, которого бы я желал, я не
делаю; а зло, которого я не хочу, я совершаю'.
Напомнив себе, таким образом, о своем Боге, своем гуру, своем Высшем Я и о
своем низшем я, индуист должен посвятить все действия, которые он
собирается совершить в течение дня, Высшему Существу, и выполнять все
действия не ради своего низшего Я, а в качестве долга; именно поэтому он
ежедневно читает вышеуказанные стихи.
Прочитав эти мантры и составив в уме план своей дневной работы, индуист
оставляет постель и касается правой ногой земли, произнося: 'OM
priyadattaayai bhuve namaH', 'о Земля, дающая все, что благотворно для нас,
я склоняюсь перед тобой'.
ГЛАВА II
ГУРУ И ГУРУ-СТОТРА
Порой, не совсем точно, и в санскрите и в английском языке слово 'гуру'
используется для обозначения любого типа учителя. Но, строго говоря, это
слово применимо лишь к величайшим духовным учителям людей, в то время как
для обозначения мирских и полумирских учителей подходят слова 'ачарья' и
'упадхьяйя'. Вот почему гуру, которому должен выразить свое почтение
индуист, есть особая, освобожденная душа, дживанмукта - личность,
соединившая свое низшее я с высшим, личность, стоявшая на пороге нирваны и
добровольно отвергнувшая ее благословения с тем, чтобы остаться здесь и
служить своим менее возвышенным собратьям, не желая войти в царство покоя,
пока в ее кальпе есть хотя бы одна душа, которой необходимо ее служение.
Эти необыкновенные существа - настоящие цветы человечества, направляющие
