ободранному волнами с песочком. Потом оператор показал старую каменную пристань, и Маша узнала безымянную бухту за Олюшкиным мысом. Все стало ясно!
Вчера, когда Маша засыпала, мама еще сидела за компьютером. Сидела, сидела, пока не зарябило в глазах, и пошла прогуляться. Шторм ей нипочем. Мама говорит, что штормовой ветер мозги проветривает. Надела плащ, дошла до бухты и увидела под обрывом «Скорую». Наверное, она сразу же позвонила Алене и договорилась, что сделает ей сегодняшний репортаж. Поэтому и будильник у нее стоял на половине четвертого. Как только солнце взошло, подъехал оператор с телекамерой. Мама снялась и поехала на студию монтировать сюжет: вырезать лишнее и оставлять нужное. Вот так. А любимой дочери ничего не сказала! Ни ночью, ни рано утром, когда шла на съемку.
— Микроавтобус был обнаружен здесь вчера, точнее, уже сегодня около часа ночи, — продолжала мама. — На его спидометре прибавилось более пятисот километров пробега. Тридцать шесть часов прошло с момента угона. За это время был ограблен Музей дворянского быта. Преступники взяли большую добычу. Такую большую, что не смогли бы вывезти все ценности в багажнике обычной машины. Для этого им понадобился грузовик или хотя бы микроавтобус. Такой, как этот!
Оператор для наглядности снова показал опрокинутую набок «Скорую». А мама, торопясь, выкладывала самое важное:
— По нашим сведениям, похожий микроавтобус долго стоял неподалеку от музея прошлой ночью, именно в те часы, когда произошло ограбление. Но в журнале на станции «Скорой помощи» не отмечено ни одного вызова в этот район! Делайте выводы, господа сыщики! — победным тоном закончила мама и объявила, как будто поставила подпись: — Маргарита Незнамова, оператор Игорь Ивандиков.
Опять показали знакомую студию и Алену на фоне сочинского вокзала. Маша знала, что на самом деле за спиной у Алены синяя стена, а картинку с вокзалом как-то вставляют в кадр. Она маленькая, размером с альбомный лист.
— Уважаемые телезрители, приносим извинение за перерыв в передачах центральных телеканалов, — сказала Алена и добавила совсем домашним тоном: — Сами понимаете, дело серьезное. Всех, кто видел «Скорую помощь» номер сто тридцать семь позапрошлой ночью у музея или позже в любом другом месте, просим звонить к нам в Студию. Ваши сведения обязательно будут использованы в журналистском расследовании Маргариты Незнамовой.
Алена исчезла, и уже другой диктор, московский, с полуслова начал рассказывать, что на побережье Америки обрушился тайфун.
А Маша залезла в постель и стала думать об угонах и ограблениях, о своей ненайденной улике и о мамином родительском коварстве. Раз в тысячу лет что-то случилось в городе, где ничего не случается, а мама — ни слова любимой дочери! «Сори новсти», и только. Предательница! Маша заранее знала, как она будет оправдываться: «Ты так хорошо спала, не хотелось тебя будить».
На кровать вспрыгнул кот Барс и начал тереться затылком о Машины ноги.
— Кыш! — прикрикнула Маша. Она еще не простила Барсу своего щенка. Кот исцарапал его в кровь. Щенка подлечили, отдали знакомым и с тех пор больше не заводили собак.
Вредный кот притворился, что «кыш» к нему не относится. Что ему даже странно подумать, будто бы кто-то может ни с того ни с сего шикнуть на такого ласкового котика. Он заурчал и стал тереться сильнее. От привычки к подхалимажу на затылке у него давно протерлась лысинка.
Кого как, а Машу не могла обмануть эта мелкая лесть. Она прекрасно знала, что кот просто клянчит ее утреннее молоко, потому что уже вылакал свое. А так — плевать ему на всех. Если бы вместо Маши был какой-нибудь молочный кран, Барс точно так же терся бы о кран, пока не получил бы то, что хочет.
Она поймала наглеца за шиворот и выбросила за окно. Судя по звуку, кот попал на мамины гладиолусы, а хотелось — на колючие розы.
Так, на чем мы остановились? Ну да, на маме. Честно-то говоря, она молодчина, хоть и предательница. «Скорая» под обрывом в безымянной бухте, конечно, была эксклюзивом, но мелким. Подумаешь, угонщики бросили машину. А мама сделала из этой мелочи сенсацию. (Вообще, журналисты говорят непонятно. Эксклюзив — новость, которую никто не смог узнать, кроме тебя. Сенсация — это полный улет, еще круче эксклюзива.)
Теперь у мамы журналистское расследование. Телезрители будут звонить, мама — снимать: «В этом дворе останавливалась таинственная «Скорая» в ночь ограбления». Преступников так не разыщешь, но мама хотя бы поможет следствию и сама помелькает на экране. Может, ее насовсем возьмут на телевидение. А то в своей газете с забавным названием «Лентяй» она занимается чем попало. Ведет страничку «Сад-огород», отвечает на письма читателей и переписывает заметки других журналистов, которые добывают новости, но пишут скучно. А все потому, что в Укрополе маме трудно найти эксклюзив.
Обнаглевший кот перешел в атаку. Лаской выпросить молоко не удалось, и он применил свое самое ужасное оружие. Страшнее когтей и зубов. Противнее шерсти в супе. Он как ни в чем не бывало вскочил с маминых гладиолусов на подоконник, с подоконника на стул, со стула на постель… и выложил перед Машей двух маленьких пушистых ДОХЛЫХ МЫШЕЙ!!!
Может быть, кот хотел сделать Маше приятное. Вот, мол, какой я хороший: стараюсь, потею, истребляю домашних вредителей. А ты пожалела для меня жалкого стаканчика молока!
Может быть, прежний хозяин, у которого мама купила этот дом вместе с котом и мышами, обрадовался бы такому подарочку. Все может быть. Никто и не спорит.
Но!
Маша-то не прежний хозяин — главный бухгалтер тарного завода. Она девочка. Маленькая женщина. А ЖЕНЩИНАМ ПОЛОЖЕНО БОЯТЬСЯ МЫШЕЙ, причем особенно дохлых. Не важно, что ты большая, а мышь маленькая. Не важно, что она не кусается. Тут нет никакого разумного объяснения. Просто раз ты женщина, то должна бояться, и все!
Маша взвилась на спинку кровати и уселась, как на заборе. Кровать им тоже досталась вместе с домом. Высокая, сейчас таких не делают. На нее надо не ложиться, а вскарабкиваться. Сидя на спинке, Маша чуть-чуть не доставала головой до потолка. Мыши с одеяла скатились почему-то не на пол, а на подушку. Начнешь слезать, матрас под тобой прогнется, и они с подушки съедут на ноги… Гадость!
Визжать было бесполезно: сосед еще пилил дрова, а его электрическую пилу не перевизжишь. Поэтому Маша боялась молча.
По шкодливой морде кота было ясно, что мышей он преподнес неспроста. И верно! Не взглянув на Машу, Барс перемахнул с кровати на стол. Понюхал стопку печенин, которыми был накрыт стакан с молоком. Сбил их брезгливым движением лапы. А стакан опрокинул и начал со смаком лакать из разлившейся по столу молочной лужи.
Лезть в драку с котом не хотелось. Пока он лопает, лучше не приближаться, а то исцарапает. Ходи потом разукрашенная… Нет, надо улучить момент, когда противник нажрется и расслабится. Тогда можно будет еще разок выкинуть его в окно. В конце концов, кто в доме хозяин — кот или она?!
Со спинки кровати была хорошо видна грядка с гладиолусами, на которую приземлился кот. Цветы немного помялись. Надо все поправить до того, как вернется мама. Она не одобряет дочкины схватки с котом.
Маша посмотрела на улицу. У калитки стоял незнакомый седой старик в белом полотняном костюме. Пестрый галстук был завязан в крохотный узелок. И охота же человеку так наряжаться в жару!
Соседская пила то выла, то взвизгивала, наткнувшись на сучок, то ровно звенела, прожевав полено и дожидаясь следующего. Разговаривать было невозможно, разве что кричать друг другу на ухо. Старик улыбался Маше и крутил в воздухе пальцами, как будто поворачивал ключ. «Просит открыть», — не сразу догадалась Маша. Это была самая удивительная из просьб, которая только может быть У взрослого человека с двумя руками и головой. Тоже мне, задачка: протянуть руку над калиткой и повернуть деревянную закрутку на гвоздике. Может, он чокнутый?
Старик поймал ее взгляд и разулыбался до невозможности. Маше показалось, что сейчас он запрыгает, как дошколенок, увидевший слона.
Пила взвизгнула особенно жутко и умолкла.
— Незнамова? — крикнул старик.
Маша подумала, что он к маме и что неприлично встречать гостя, сидя в ночной рубашке на спинке
