но мне показалось, что это были негры. После пережитого меня охватил бурный восторг.
— Vive la France! — закричал я.
Мы спасены, никто больше грабить и расстреливать нас не будет...
Было уже утро, четвертое утро пути. И был сочельник, 24 декабря 1918 г. по старому стилю... В Одессе было все спокойно... Распоряжались французские и греческие войска, отсюда французский консул вел переговоры с украинской Директорией. В городе не слышно было украинской речи, было все русское, старорежимное...» (Collegium. С. 161).
...Родзянко будет президентом. — Родзянко Михаил Владимирович (1859—1924), масон, один из лидеров октябристов, председатель III и IV Государственной Думы, председатель думского (фактически самозваного) Временного комитета, сыгравшего важную роль в свержении самодержавия в России, автор воспоминаний «Крушение империи». Монархисты считали его одним из главных виновников разразившейся смуты в России.
...адъютант в штабе князя Белорукова... — Имеется в виду князь Долгоруков, назначенный П. П. Скоропадским в конце ноября 1918 г. главнокомандующим всеми войсковыми соединениями на Украине. О нем было следующее сообщение в киевской газете «Мир» от 15 декабря 1918 г.: «К трем часам дня Киев был в руках войск Директории. До позднего вечера шло разоружение отдельных офицерских частей. К вечеру стрельба в городе затихла. Генерал Долгоруков покинул Киев» (Collegium. С. 128).
В поздн. правке: «...в штабе князя Белотурова...» И далее Булгаков внес соответствующие изменения по тексту, где упоминался «Белоруков».
...рядом с ним подпоручик Степанов... он же по александровской гимназической кличке — Карась. — Т. Н. Лаппа вспоминала: «Это друзья Михаила были. Карася и на самом деле все звали Карасем. Я даже имени его не помню. Мы к Сынгаевским в гости ходили и там его часто встречали. И к нам он приходил. Невысокого такого роста, толстенький, лицо круглое. Симпатичный был...» (Паршин Л. К. С. 61).
Киевская Первая гимназия основана была в 1811 г. В столетний ее юбилей (1911) ей было присвоено почетное наименование «Александровская» — в честь императора Александра Первого Благословенного. Все братья Булгаковы учились в ней.
...пел Шервинский эпиталаму богу Гименею... — Речь идет об эпиталаме (свадебной песне) Виндекса из оперы А. Г. Рубинштейна «Нерон» (1877).
...когда большевиков повесят в Москве на фонарях на Театральной площади. — Сквозная тема писателя — мечтательная! См., например, «Ханский огонь».
В него влюбилась в Жмеринке графиняЛендрикова... — В поздн. правке: «В него влюбилась в Жмеринке, подобно тому, как в Ноздрева...»
...и держал его пять тактов. — В поздн. правке: «...и держал его шесть тактов...»
...придут два сербских полка. — Действительно, в составе высадившегося в Одессе корпуса «союзников» были и сербские войсковые части, как и греческие, румынские, польские... Но движения в сторону Киева никакого не было. Имеются превосходные свидетельства очевидцев всего того, что реально происходило на юге России. Вот отрывок из воспоминаний самого А. И. Деникина: «Большинство союзных военных представителей всецело разделяло ту психологию, во власти которой находились мы все — Добровольческая армия, белый Юг... Застольные речи дышали широким оптимизмом. Дипломатический представитель Франции Эрмиш, будущий депутат французского парламента, владеющий свободно русским языком, пожинал восторги [Кубанского] собрания, затрагивая больные... струны — словами, тогда еще не захватанными, не опошленными.
— ...Вы можете рассчитывать безусловно на помощь великой Англии и свободной Франции. Мы с вами. Мы за вас... Я твердо верю, что скоро на высоких башнях святого Кремля красный флаг, забрызганный невинной кровью многочисленных жертв насильников, будет заменен славным трехцветным знаменем Великой, Единой, Неделимой России...
На встрече генерала Щербачева (Щербачев Дмитрий Григорьевич (1857—1932), генерал от инфантерии, в Первую мировую войну был командующим армией (11-й, 7-й), с начала апреля 1917 г. был фактически главнокомандующим Румынским фронтом, проявил высокие полководческие качества. — В. Л.) с главнокомандующим „союзными силами в Румынии, Трансильвании и на Юге России' генералом Вертело было решено: для оккупации Юга России будет двинуто 12 дивизий, из коих одна будет в Одессе... Союзники займут быстро Киев и Харьков с Криворожским и Донецким бассейнами, Дон и Кубань, чтобы дать возможность Добровольческой и Донской армиям прочнее соорганизоваться... Скорейшее наступление всех русских южных армий под единым командованием на Москву...
Время шло, все хорошие слова были высказаны, а реальная помощь все еще не прибывала (далее Деникин подробно описал фактический разгром „союзниками' севастопольского русского флота. — В. Л.). Образ действия союзников походил скорее на ликвидацию, чем на начало противобольшевистской кампании...» (Деникин А. И. Французы в Одессе. Из белых мемуаров. Л., 1928. С. 3-11).
А вот свидетельства А. А. Гвоздинского, сына русского дипломата, оказавшегося в это время в Одессе: «...Через несколько дней на улицах Одессы трещали пулеметы, гремели пушки; это добровольцы выгоняли Петлюру; за ними шли французы, обеспечивая им тыл. Так была оккупирована Одесса союзниками. На рейде стояли колоссальные серые утюги... на улицах толпились голубые „poilus' (солдаты-фронтовики. — В. Л.). Я часто вступал с ними в беседу и каждый раз выносил скверное впечатление; во всех речах их сквозило недовольство тем, что их прислали в Россию, желание скорее разъехаться по домам. А некоторые заявляли откровенно, что большевики совсем порядочные люди и драться с ними решительно незачем. У меня еще в январе сложилось весьма определенное впечатление, что от французов добра не будет. Так оно и вышло. Одесса в очень скором времени была наводнена большевистскими агитаторами, которые в несколько недель распропагандировали французские полки... После взятия большевиками Херсона и Николаева Одесса переживала сильную тревогу. Тогда французское командование опубликовало приказ, в котором говорилось, что Одесса ни в коем случае не будет оставлена союзниками и что они обеспечат Одессу продовольствием для одного млн. людей... Через две недели после известного приказа... вышел... новый приказ, возвещавший изумленной Одессе, что союзники ошиблись, что они не могут обеспечить ее продовольствием и потому будет приступлено к эвакуации города. Это было третьего апреля. На другой день в газетах появилось сообщение из Парижа о падении Клемансо, которому палата выразила недоверие за его политику интервенции в русские дела. Впоследствии мы узнали, что это была ложь, но ее пустили для того, чтобы хоть как-нибудь оправдать бегство французов из Одессы, говорю — бегство, ибо о планомерной, спокойной эвакуации смешно даже и говорить... В Одессе началась безумная паника... Два дня спустя я видел, как французы и греки топили в порту грузовик за грузовиком, ящики со снарядами и разными припасами. Вообще же они оставили большевикам богатую добычу... Разумеется, они не могли вывезти за три дня все то, что привозили три месяца...
