совсем скоро… – Она ничуть не сомневалась в своих чарах. – А пока не отведать ли нам мороженого? Здесь так жарко из-за всех этих, – она сделала небрежный жест рукой, – людей…
Филиппа передала ворчавшего Битей ожидавшему неподалеку лакею и повела Нору к одному из павильонов. Уголком глаза она видела, как маркиз направился в их с Норой направлении. Теперь он находился на расстоянии добрых двадцати футов от них и двигался, как охотник за своей добычей. Филиппа украдкой стянула перчатку с руки Норы – да так, что та даже не заметила, – и уронила на землю. (Не могла же она позволить собственной перчатке упасть в грязь?!) Маркиз уже приближался…
Она замедлила шаг и снова стала считать, но уже в обратном направлении:
– Пять, четыре…
Он находился уже в нескольких футах от перчатки.
– Три… два… один…
– Извините, леди… – Незнакомый и такой сильный, глубокий мужской голос с теплыми модуляциями…
Филиппа обернулась, играя улыбкой. Но это не был маркиз.
– Возможно, вы обронили это? – спросил долговязый джентльмен, обладатель сочного теплого голоса, держа перчатку Норы, испачканную землей.
– Благодарю вас, – сказала Нора с улыбкой, узнавая собственную перчатку. – Я и не заметила, как уронила ее, мистер…
– Мистер Уорт, – ответил тот, снимая шляпу.
– Мистер Уорт, – повторила Нора, но Филиппа просто не слышала этих переговоров.
Сузившимися от гнева глазами она наблюдала точно такой же эпизод с участием маркиза Бротона. Он галантно подавал упавший ридикюль очаровательной юной леди, слегка касаясь при этом ее руки…
Неужели он угодил в сети этой наглой интриганки – леди Джейн Каммингз?! Нет, это просто злой рок какой-то!
Глава 2
Соперничество между Филиппой Беннинг и леди Джейн Каммингз имело давнюю историю, никто точно не знал, с чего все пошло. Некоторые полагали, что здесь замешан какой-то юный повеса, предпочетший одну другой. Но были и те, кто считал, что все началось еще раньше, в школе для благородных девиц миссис Хэмфри. Школу эту якобы раздирали две противоборствующие группы с оголтелыми предводительницами – Филиппой и Джейн, имевшими сильные кулачки и острые язычки, а заодно и чересчур прыткое воображение, что совершенно не подобало юным леди благородного статуса. Другие говорили, что соперничество началось еще раньше – в утробе их матерей, которые тоже немало покуролесили в период созревания и сражались между собой за лидерство. Как бы там ни было, но Филиппа Беннинг ненавидела леди Джейн и наоборот, и все любили посудачить на эту тему.
Филиппа поначалу несколько заслонила Джейн: она начала выезжать в свет уже в семнадцать, а герцогиня, мать леди Джейн, не позволила дочери появиться там раньше восемнадцати. Но Филиппа быстро составила партию, быстро овдовела и была вынуждена соблюдать траур в тот год, когда дебютировала Джейн. Когда же у Филиппы закончился траур, леди Джейн пришлось стать сиделкой для своей матери, которая умирала долго и мучительно. А потом пришел черед Джейн надеть траур… Таким образом, минуло несколько сезонов, прежде чем Филиппа и леди Джейн столкнулись на светской арене и стали соперничать.
Преимуществом Филиппы было ее свободное положение вдовушки. Однако, хотя обе леди и были одного возраста, за леди Джейн сохранялось преимущество новизны, поскольку она начала выезжать в свет позже.
Каждая леди брачного возраста примыкала либо к лагерю Филиппы, либо леди Джейн. И каждому джентльмену было известно, что между ними пролегла разделительная черта. И поэтому, когда один джентльмен привлекал к себе внимание обеих вышеупомянутых леди, это было чревато потрясениями в обществе.
После печального инцидента в парке Филиппа чувствовала себя страшно оскорбленной, считая, что у нее больше прав на маркиза, раз это она первая увидела его в тот день. И потом, это она, Филиппа, строила ему глазки, и он уже направлялся к ней… Но эта интриганка догадалась вовремя уронить свой противный ридикюль! Однако Филиппа ни за что не позволит ей торжествовать.
Сейчас ей предстоит новая встреча со своим кумиром – в салоне леди Плесси, куда Джейн, разумеется, не приглашена. Салон леди Плесси был всецело ареной Филиппы. Сюда являлись раскованные господа в надежде завести новую интрижку. Разумеется, для них леди Джейн была бы самой желанной гостьей, но леди Плесси благоволила к Филиппе.
И вот она дождалась.
– Маркиз Бротон, – объявил имперской наружности дворецкий.
Филиппа Беннинг не успела составить никакого плана, в голове у нее не было ничего определенного, кроме стойкого желания быть представленной этому великолепному джентльмену. Между тем публика в салоне мирно беседовала в ожидании ужина. Едва Бротон успел отдать гостям поклон, как Филиппа уже двинулась ему навстречу, протягивая руку и восклицая:
– Добрый вечер. Я Филиппа Беннинг. А вы, конечно?.. Иногда такой прямой подход оправдывает себя.
Бротон мигнул раз, другой, затем откашлялся и склонился над ее рукой, говоря:
– Бротон. Рад видеть ваши перчатки в целости и сохранности.
Этими словами он заслужил ослепительную и понимающую улыбку Филиппы.
Слегка подкупив леди Плесси обещанием предоставить ей свою знаменитую портниху мадам Ле Труа, Филиппа обеспечила себе почетное место за столом рядом с хозяйкой и как раз напротив маркиза, который поистине успел произвести фурор в обществе за те три дня, что был представлен.
Васильковые глаза Филиппы находили его дюжину раз за время ужина. Да и он, ведя беседу о своих охотничьих подвигах, ловкости в фехтовании, о своей гордости за победные баталии Британии вне ее пределов (в которых он, впрочем, не участвовал), о своих домах и поместьях, нет-нет да и находил ее глаза. «У леди Джейн не осталось и шанса», – самодовольно думала Филиппа.
Маркиз пригласил ее на паркет после ужина. Когда они слегка соприкасались в танце, дрожь удовольствия пробегала по ее спине.
– Надеюсь увидеть вас снова, – сказал он после длинного танцевального перехода, – в «Олмаке», возможно?
– В «Олмаке»?
– Да, в «Олмаке», – повторил он, и в глазах его сверкнула веселая искорка. – Должен я играть с вами или против вас?
Все, что она могла, – это только улыбнуться на его слова.
– Но, ты же ненавидишь «Олмак»! Ты всегда говоришь, что патронессы суют нос в твои дела, – резко прошептала Нора. Она и Филиппа сидели в дамской гостиной на очередном вечере. И было это… допустим, у Херстонов. Но нет, Филиппа ведь отказывалась посещать их приемы. Да, верно, они были у Уинтеров, наслаждаясь предоставленной им маленькой роскошью – слегка посплетничать в неофициальной обстановке, в гостиной со множеством ширмочек и альковов. Дамы могли обменяться здесь секретами красоты. Или просто секретами.
– Нора, тебе не стоит пересказывать мне мои чувства в отношении этого места. Я прекрасно знаю, что я чувствую…
По всей видимости, о ее чувствах был превосходно осведомлен и маркиз. Он дразнил ее, бросая ей вызов. А как он отреагирует, если она его не примет?
Довольные, мелодические смешки и перешептывания слышались в разных уголках гостиной, что и делало их беседу достаточно приватной. И все же другая приватная беседа, тоном выше, случайно стала достоянием их ушей.
– Ты видела маркиза Бротона на параде? Такой высокий и элегантный. Он выглядел прекраснее всех, на нем был военный мундир! – говорила юная леди, судя по высоким девичьим повизгиваниям, леди Луиза Даннингем.
– Да, моя дорогая, – послышался грудной голос ее матери. – Он затмевал там всех.
– А ты видела его после парада? – послышался другой молодой голос, похоже, мисс Стерлинг. – Он просто пожирал глазами леди Джейн Каммингз.
– Что такое? – вмешалась миссис Даннингем. – Я ничего такого не заметила. Не стоит распускать сплетни, Пенни.
– Но я видела…
– Ты видела, как галантный джентльмен поднял ридикюль леди, и ничего более.
Это замечание заставило замолчать светских дебютанток, но только на мгновение.
– О, он поднял ее ридикюль! Как это романтично! – взвизгнула Луиза так, что у Филиппы невольно широко раскрылись глаза, а это считалось неприличным. За этим всплеском эмоций последовал артистический, с придыханием вздох юной Пенни Стерлинг.
– О, ты действительно думаешь, что он без ума от нее? Что он распушит свои усы и будет теперь бегать за ней?
– Скорее от нее, напуганный ее длинным носом, – прошипела Филиппа Норе, у которой вырвался довольно громкий смешок.
И это заставило притихнуть юных леди по соседству. Любопытная Луиза решилась просунуть голову за ширму и сделала большие глаза.
– О, миссис Беннинг… миссис Беннинг! Как поживаете? О, да здесь и мисс Де Реджис! – Она сделала реверанс, вынудив Нору и Филиппу подняться и сделать то же самое.
Они вышли из своего алькова, поскольку уже не было смысла прятаться дальше, и поприветствовали миссис Даннингем и мисс Пенни Стерлинг. После радостных восклицаний Пенни первая решила продолжить тему:
– А мы только что говорили о…
– О том, чему не бывать даже через миллион лет! – фыркнула Нора. Все почувствовали себя неловко, включая Филиппу. – Я хотела сказать, – продолжила Нора, – что маркиз Бротон не так прост, чтобы волочиться за каждой леди, которой он случайно поднял ее ридикюль. Нет и нет, еще и потому, что он уже танцевал с Филиппой, дважды…
Это шокирующее заявление повисло в воздухе и вызвало возмущенный окрик Филиппы:
– Нора! – Она бы не на шутку рассердилась, если бы ее ученица не выглядела так мило с
