равномерно-серым.
Мажуга прикинул: вон, сколько секретов у цеха пушкарей! Это один они из рук выпустили, а ящиков здесь до некроза много, и в них, конечно, всякое тайное упрятано. Он задержался, чтоб поглядеть на один из ящиков, но Самоха, как будто угадал мысли сыскаря и позвал:
— Игнаш, ты поменьше гляди, что ли? Тебе тут и бывать-то не полагается, я уж не говорю — пялиться.
Тут из узкого прохода между штабелей показался крепкий парняга в чёрной безрукавке и красной рубахе с закатанными по локоть рукавами. Потный чуб прилип ко лбу, пушкарь раскраснелся и шумно отхаркивался — видно, только что лазил на четвереньках, взмок от натуги. В этом подвале вентиляции не имелось, и воздух был затхлый, застоявшийся.
— Знакомься, Игнаш, — указал Самоха, — Это Птаха, дознаватель наш цеховой.
— Игнаш? — повторил дознаватель. — Ржавый, что ли? Слыхал я, слыхал немало. Ну, будем, чтоль, знакомы, Игнаш Мажуга? Меня Востряком кличут.
Ладонь у Птахи была крепкая и влажная. Говорил он вроде как искренне, но что-то в его манере показалось Игнашу недобрым, настороженно дознаватель пушкарский держался. Мажуга списал это на ревность — небось, обидно парню, что ему не доверяют, чужака призвали. Тем не менее, говорил Востряк спокойно и уважительно. Сразу повёл показывать место, где стояли украденные ящики, там на полу остались прямоугольные пятна, свободные от чёрного налёта, который тоненьким слоем покрывал подземелье.
— Вот тут оно и было, значит… — протянул Самоха, озираясь, будто надеялся углядеть пропажу здесь же, поблизости.
Мажуга не поленился, вытащил из кармана бечёвку и замерил отпечатки, спросил, какой высоты были короба. Востряк терпеливо ответил, а потом заявил, обращаясь к управителю:
— Я так мыслю, что и сам бы управился. Кой-чего уже нащупал, если сложится удачно, нынче же воров возьму.
Самоха оглянулся на Мажугу, потом кивнул дознавателю:
— Раз Игнаш уже здесь, пусть поглядит, послушает. Сможет помочь — поможет, ну а как не потребуется его подмога, он мешать не станет. Показывай, чего нашёл.
Птаха указал в узкий проход между ящиками — тот самый, из которого только что выбрался.
— Вон это место, там как раз и стояли ракеты.
— Погоди, — окликнул Мажуга, — Самоха, ты мне другое место казал.
— А, — Самоха оглянулся, махнул рукой. — То место, где установка была, мы её поближе к дверям выставили, чтобы глядеть сподручней, ежели для дела что потребуется. А под стеной ракеты, заряды, то бишь, к установке. Их-то ворошить не нужно, к чему они? Вот и подвинули под стенку. Их тоже выкрали, некрозное семя.
Затем он, вслед за Харитоном и Востряком полез в узкий коридор. Мажуга тоже сунулся было поглядеть, но четверым там места не нашлось. Пришлось подождать в сторонке и глядеть поверх штабеля — так почти ничего не разберёшь, но слышны были пояснения Птахи:
— Вот, гляди. И ты гляди, Самоха. Я первым делом прикинул: ящики под стеной, шевелили их туда, под стену же, эвона следы. Я — сразу давай стены стучать. И что ж, пусто за стеной, послушай!
Раздался глухой стук — Востряк легонько бил костяшками пальцев по стальной обшивке схрона. Потом звук стал более лёгким и звонким, здесь уже отзывался только металл, за ним была пустота.
— О! Чуете? Чуете?! — горячился цеховой дознаватель. — Другой же звук! Ну а теперь глядите сюда!
Мажуга привстал на носки и заглянул поверх штабеля. Что творится у пола, ему было не видать, но и главное разобрал: Птаха легко выколупал гвозди, которыми был прибит стальной лист, потом подцепил обшивку и оттащил в сторону, открылся лаз.
— Вот! — с торжеством объявил Птаха. — Туда и выволокли! И след остался! Теперь возьмём гадов, возьмём тёпленькими, когда они вновь полезут. Ведь полезут же, потому что не знают, что мы пропажи хватились! Я этих тварей хорошо знаю, манеру их изучил крысиную, если чего ценное нашли, не отстанут, пока всё до гвоздика не вынесут!
Самоха, кряхтя, задом полез из узкого прохода. Выбрался туда, где просторней, стал мять округлую поясницу. Следом вылез Харитон и торжествующий дознаватель. Теперь и Мажуга сунулся глядеть дыру. Доски обшивки были частью подпилены и выломаны, стальной лист крепился к ним гвоздями, которые сейчас только для виду в старые дыры засунули. Проём уводил в темноту, виднелся слежавшийся грунт, мелкие обломки бетона, ржавчина и угли — земля Харькова. Дуновение ветерка ощущалось, веяло изнутри в проход. Значит, там, на другом конце лаза, нет поблизости вентиляционных выводов. Это нужно понимать харьковскую ситуацию: кто побогаче, тот обосновывается поблизости от источника отфильтрованного воздуха, а беднота живёт в духоте и копоти. На том конце лаза — нищий квартал. А то и вовсе заброшенная полость под землей. Лезть туда незачем, да никто из присутствующих и не сумеет пробраться в этакую дыру.
— А ты уверен, что воры снова залезут? — спросил за спиной Самоха.
— А чего ж им не полезть? Тут добра много. Они, вон, потащили что поближе, им с рук сошло, значит и снова сунутся. А мы их возьмём.
— А установка? Она ж не у дырки стояла? Её-то почему взяли?
— А кто их разберёт, мутафагово отродье… Может, потому что ящик был вскрыт? — нашёлся Птаха. — Вот пымаю хоть одного, тогда спрошу.
Харитон стал поддакивать дознавателю, а Мажуга, пользуясь тем, что они увлеклись спором, вытащил бечёвку, которой замерил отпечаток украденного ящика и приложил к отверстию в стене. Получалось, ящик был лишь чуть-чуть меньше, чем дыра. А уж протащить его по лазу, прокопанному наспех, по неровному, да с торчащими обломками арматуры, и вовсе невозможно. Мажуга снова поглядел на следы, которые тянулись к лазу… теперь ему казалось, что их оставили, просто протянув сапогом по полу, по слою грязи и пыли.
Теперь, когда сомнения возникли, Мажуге многое казалось подозрительным, и как воры проделали дыру этак точно к секретному схрону, и как им удалось выдавить гвозди снаружи, и то, что вынесли ракетную установку вместе с зарядами к ней. Заряды впрямь были уложены под стеной, а установка? Она-то посередине склада! Объяснения всем этим странностям Игнаш не находил, значит, ему нужно подождать, понаблюдать за тем, как обернётся дело. Рано или поздно он отыщет разгадку, виновный себя выдаст. Всегда так бывало — в старые-то времена. Неожиданно для самого себя Игнаш ощутил давным-давно забытый азарт. Дельце оказалось с подвохом, распутать такое — просто удовольствие!
Когда Мажуга выбрался из тесного прохода, пушкари уже пришли к согласию, Птаха заканчивал объяснять свой план:
— Эти ворюги пока не знают, что мы пропажи хватились. Значит, снова захотят нагрянуть, ещё чего стянуть, так? Так! Тут мы их подкараулим! Я здесь в засаде буду, за ящиками, сидеть станем тихо, ждать. Как появятся воры, мы их — хвать!
— Живым надо хоть одного взять, Востряк, — озабоченно вставил Самоха. — Если не схватишь хоть кого-то, всё пропало. Концы придётся искать заново.
— Возьмём живого! — уверенно пообещал пушкарский дознаватель. — Они ж не ждут, что мы их подстерегаем. Тёплыми возьмём!
— Ну, гляди… А то знаю я тебя, ты чуть что — бить. Поимей в виду, если зашибёшь вора при поимке, отправлю навечно наверх, в карательную колонну, — тут Самоха заговорил жёстче, такой суровый тон не вязался с добродушным видом толстяка. — В самый головной дозор велю тебя ставить, чтобы там ума прибавили. Не шучу, заметь!
Птаха погрустнел, но всё так же уверенно пообещал:
— Возьму тёплым.
— Да-да, — вставил Харитон, — тут надо без промашки. Постарайся, Востряк.
Самоха обернулся к Игнашу:
— А ты, Ржавый, что скажешь? Прав Птаха, или как?
— Так вроде всё сходится, — Мажуга развёл руками. При этом краем глаза заметил, что дознаватель
