Бетиция так и не поняла, кого князь назвал 'паршивцем'.
Первые ряды пехотинцев были смяты, а кое-где конница врубилась в строй почти на треть его глубины. Однако задние шеренги устояли, и атака захлебнулась, превратив поле боя в колышущуюся массу дерущихся людей.
До Бетиции донёсся звук трубы. Повернувшись, она увидела, что небольшой конный отряд Лизандия ударил завязшим в пехоте рыцарям Дидерика во фланг, и заставил их потесниться. Строй обеих армий смешался, и началась общая свалка.
— Он не ввёл в бой пехоту, — произнёс Хорнут.
— Умно… — кивнул Сигибер.
Девушка не знала почему это умно, но спрашивать не стала. Они по-прежнему стояли неподвижно и следили за происходящим. Полотнище флага тихо шелестело за их спинами.
Мольфи стояла во втором ряду, глядя на сражение из-за плеча Климпа. Точнее, учитывая разницу в росте, — скорее из-за его локтя. Кейрн также стоял рядом, держа коня в поводу. Его длинные волосы слегка шевелились на ветру. Между двумя этими рослыми мужчинами волшебница ощущала себя совсем крошечной.
Бой шёл в низине, у подножия невысокого холма, на котором стояли горские наёмники и её, Мольфи, личная пехотная рота. Ветер дул им в спину, относя звуки, и хотя сражение было не так уж далеко, его шума почти не было слышно. Из-за этой тишины бой выглядел особенно жутко.
— Принцу не стоило вести их самому, — не выдержала она молчания.
— Это был его долг, — беззаботно ответил Кейрн, — никто не хочет первым идти на магов, для такой атаки людям нужен храбрый вождь…
— Он мог сгореть, — возразила девушка.
— Все мы смертны, — философски пожал плечами горец.
Она попыталась разглядеть в свалке знамя Дидерика, но над толпой беспорядочно колыхались два одинаковых синих треугольных полотнища с золотыми грифонами — оба претендента шли в бой под имперским штандартом. Доспехи принца тем более в толпе увидеть было невозможно.
— Мы должны ему помочь, — сказала девушка.
Кейрн отрицательно покачал головой и вытянул руку к горизонту.
— Видишь? Там, на холме?
Она видела. На вершине бугра развевался лазоревый с белой оленьей головой штандарт Сигибера. Чуть ниже знамени на склоне виднелась выстроенная клином рыцарская конница.
— Знаешь, почему они не атакуют?
Мольфи отрицательно помотала головой.
— Потому, что мы здесь стоим. Они разобьются об нас как Дидерик об этих самозванцев. Но их меньше, чем конницы у принца. Оттого они не ударят, пока мы не тронемся с места. А если они ударят по нам, когда мы идём или дерёмся, они победят…
— Не понимаю.
— Сражение выиграет тот, кто умнее распорядится резервом, — сказал Климп, — даже если Дидерик отступит, мы сможем удержаться и дать коннице перестроиться для новой атаки или хотя бы в порядке отступить. Если же мы ввяжемся в бой, конница Сигибера ударит и решит сражение в его пользу…
— То есть мы так и будем стоять здесь всё сражение? — воскликнула Мольфи.
— Именно, — кивнул горец, — поэтому он тебя сюда и поставил…
Время шло. Точнее ползло. В низине кипела свалка. От неё отделялись раненые и ковыляли, кто на ногах, а кто и на четвереньках, в разные стороны. По снегу за ними тянулись розоватые следы. Знамёна над клокотавшей схваткой колыхались, и время от времени, падали. Некоторые поднимались снова, другие — нет. Мольфи лишь сжимала и разжимала кулаки.
Из свалки выбежал человек и побежал вверх по склону. Он не хромал и не оставлял кровавых следов. За ним последовал ещё один, и ещё… Волшебница почувствовала растущее среди окружавших её пехотинцев напряжение. Кейрн достал свой шлем и стал начищать его рукавом. Это был восточный шлем, захваченный кем-то из его предков как трофей в одном из набегов. Вместо обычного забрала у него была кованая металлическая маска, изображавшая ухмылявшееся лицо с лихо закрученными позолоченными усами.
— Нам надо вмешаться, — упрямо повторила она.
— Нет, — покачал головой Кейрн, — мы всё испортим…
— Но они бегут…
— Нет.
Она сжала зубы, глядя на всё увеличивающееся количество бегущих.
— Мы проигрываем, — негромко сказала она.
— Мы ещё не проиграли, — ответил Климп.
Конь Кейрна нервно фыркал. Первые из бегущих начали достигать вершины холма.
Один из них схватил Климпа за грудки, и глядя сквозь него невидящими, округлившимися от ужаса глазами, повторял:
— Всё пропало, принц убит, всё погибло, у них были маги…
Капитан ударил его кулаком в лицо и сбил на землю. Тот заплакал.
— Мы должны вмешаться! — крикнула Мольфи, и неожиданно для себя ударила Кейрна.
Кулак угодил в панцирь, и девушка охнула от боли.
Горец посмотрел на неё с жалостью.
— Мы лишь их погубим. Всё зависит только от них самих…
— Если ты такой трус, я пойду сама!
Мольфи вытерла разбитую в кровь руку о плащ. Кейрн побагровел и мрачно засопел.
— Отпусти нас, командир, — тихо сказал Климп, — у тебя хватит людей, чтобы держать холм.
— Хорошо, — хрипло ответил горец, — но потом она заберёт свои слова назад…
— Никогда, — срывающимся голосом ответила девушка и, не оглядываясь, зашагала вперёд.
Лишь по похрустыванию снега позади она догадалась, что её пехотинцы пошли за ней.
Поле битвы надвигалось. Сверху оно казалось ближе, чем на самом деле, и Мольфи довольно быстро обнаружила, что запыхалась. Число бегущих всё росло, и внезапно она осознала, что на неё движется ощетинившийся алебардами и пиками строй пехоты. Это были люди Роба. Девушка видела знамёна с хорьками, небритые лица, грубые доспехи и окровавленный металл оружия, направленный прямо на неё. Она растерянно остановилась.
Во втором ряду Мольфи узнала самого Роба. На нём по-прежнему была его причудливая шляпа, только надетая поверх железной каски. Он что-то кричал и указывал пальцем вперёд. Окружавшие его пехотинцы дружно ревели в ответ, заглушая его слова. Волшебница вдруг поняла, что пятится.
Она оглянулась. Её рота выстроилась позади неё. По сравнению с плотной массой надвигающихся пехотинцев Роба этот строй выглядел хилой цепью.
— 'Нас сомнут', — подумала она, — 'растопчут и не заметят'…
Девушка растерянно смотрела на лица своих земляков и вдруг поняла, что в них нет страха.
— 'Они не боятся… они знают, что слабее, но не боятся… ведь с ними есть маг… и этот маг — я. Они верят в меня'
Мольфи снова повернулась вперёд. Роб узнал её и указывал пальцем точно ей в грудь. Волшебница могла разглядеть белки его глаз и то, как шевелятся его губы.
Она помнила, как конница Дидерика смяла пятерых магов Родгара. И понимала, что в одиночку эту массу надвигающейся пехоты ей не остановить. Она может сжечь десять, двадцать, ну может тридцать врагов… Но их тысячи. И их ведёт Роб, в которого они верят. Но ведь и её земляки в неё верят. Хотя она и привела их сюда. На верную смерть.
— 'Каждый человек — немного маг', — вспомнились ей слова наставника, — 'и даже если сам по себе он не может существенно влиять на магическое отражение, но совместное желание многих порождает огромную мощь'.
Она покрепче упёрлась ногами в снег, и ещё раз посмотрела на надвигающийся пехотный строй. Роба
