Антон и поднял взгляд на Джина. Тот еще тяжело дышал. Чеченец, пригибаясь, бежал к трупам грузинских военных и так же возвращался.
– Знаки различия отсутствуют. – Джин виновато опустил взгляд в землю, словно в этом была его вина. – Документов тоже нет...
– Кого провожали? – Антон двинул по щиколотке коротышку. – И что это за обозначения в районе Квемо-Бошури?
– Какой? – заерзал коротышка. – Я карта не видел и не понимаю картинка.
– Какую должность занимает твой напарник? – Уверенный, что от второго грузина вряд ли чего добьешься по причине незнания языка, Антон обратился к коротышке. Однако по тому, как длинный напрягся и что-то шепнул, он догадался, что тот попросту обманул и все понимает. Сразу мелькнула мысль, что это уже не обычный рядовой, а достаточно подготовленный военный.
– Ну, впрочем, я думаю, что он сам ответит на все вопросы. – С этими словами Антон присел на корточки, вынул из нагрудных ножен нож и, больше ничего не говоря, вогнал его прямо в бедро хитреца.
Тот крякнул так, что изо рта вылетели слюни, потом взвыл и задергал неповрежденной ногой. Антон понимал его: стоит даже слегка шевельнуть пальцами на той, в которой лезвие, и боль с новой силой пронзит от пятки до самого темени, ведь он попал аккурат в нервный пучок. Спецназовцы давно наловчились таким способом заставлять людей говорить. Он стал рывками поворачивать лезвие на девяносто градусов. При этом грузин вскрикивал, словно его касались раскаленным железом.
– Все! Не надо! – взвыл он, когда раздался звук рвущейся материи. – Скажу! Только не убивай!
– Не буду, – заверил Антон и вновь покосился на Джина.
– Если бы мы хотели вас убить, то не завязывали бы глаза, – привел убедительный довод чеченец.
На самом деле Джин лукавил. Это был один из способов сломать человека психологически. Он не видит, где находится, кто с ним говорит.
– Мы разведка, – охрипшим от волнения и боли голосом заговорил грузин. – Были в Осетия.
– Цель, задачи. – Антон понял, что у них в руках, по сути, коллеги.
– Считать сколько танков прошло, БМП и другой техники.
– Корректировать огонь артиллерии и удары авиации, – продолжил за него Антон, – совершать диверсии, обстреливать колонны...
– Нет, это совсем не то, что вы думаете, – с испугом и почти без акцента проговорил пленник. – Для этого есть другие люди. Мы никого не убивали и ни разу не стреляли.
– Каким видом связи пользовались? – делая вид, будто поверил, продолжал заваливать вопросами Антон.
– Радиостанция. – Грузин выдержал паузу, собираясь с мыслями. – Спутниковый телефон.
– Где они? – удивился Антон.
– Спрятали, перед тем как возвращаться.
– Почему в тыл врага пошли с картой, на которой обозначены позиции ваших войск? – нахмурился Антон.
Это противоречило всякой логике. Ведь можно оказаться в плену, быть убитым, тогда секретная информация окажется в руках у противника.
– Ее дали, когда мы вернулись назад, – пояснил Васо. – Полковник. Я его имя не знаю. Он уже уезжал в Тбилиси и очень торопился. Нарисовал, как добраться до места, где нас ждут. Там машины и оружие. Человек по имени Георги Капанадзе скажет, что нам делать дальше, и будет старшим.
Антон снова посмотрел на карту. Жирная, обведенная кружком точка, в которую упиралась напоминающая вектор стрелка, заставила задуматься. Что может означать это условное обозначение? Как он ни напрягал память, но ничего подобного раньше не видел. Согласно масштабу, она обозначала непонятного назначения объект, расположенный на склоне горы, рядом с грунтовой дорогой, в нескольких километрах севернее села Квемо-Бошури. Местность лесистая. С юга протекает небольшая, но быстрая река. Антон вытер со лба пот и попытался поставить себя на место противника. Подразделения российской армии интенсивно занимаются демиталиризацией. Из Гори вывозят трофейное оружие и боеприпасы. Выводят технику. Не исключено, что грузины собираются помешать этому и занимаются сосредоточением вблизи города боеспособных подразделений.
– Если дальше скажут воевать, мы решили убежать, – неожиданно спохватился пленник.
– Зачем врешь? – Джин повеселел. – Неужели сейчас тебя туда зовут, чтобы спать?
– Правда! – Голос грузина сорвался на фальцет. Ничего не поделаешь, нервы.
– Где ваша экипировка? – Антон вырвал нож. Из раны через прорезь в штанах потекла кровь.
Грузин вновь крякнул, но уже не выл. Лоб покрылся испариной. С минуту он приходил в себя. Потом наконец заговорил снова:
– Все бросать пришлось. Трудно было прорваться...
– Сколько было человек в группе с самого начала?
– Десять.
– Где они сейчас? – Антон насторожился.
– Все погибли.
– А ты говоришь, что не воевал. – Джин ударил коротышку каблуком в плечо, от чего тот завалился на бок.
– Понятно, – вздохнул Антон, несколько раз вогнал лезвие ножа в землю, очищая его от крови, потом для верности вытер его о штаны пленника и вставил обратно в ножны.
– Теперь отпустишь? – плаксивым голосом спросил грузин.
– Сначала мы проверим, правду ты говоришь или нет, а потом уже обсудим эту тему.
По тому, как пленник успокоился, Антон понял: он не кривил душой. Можно смело от них избавиться. Антон выпрямился, показал пальцем Джину на грузин и провел им себе по горлу. Естественно, резать их чеченец не будет. Зачем мараться? Антон не успел отойти и пару десятков метров, как раздалось два хлопка из «АПС» с навернутым на ствол приспособлением для бесшумной стрельбы. Антон уже давно не испытывал никаких чувств, когда таким способом они обеспечивали скрытность своего нахождения в тылу противника. Оставь этих двоих живыми, и они приложат все усилия, чтобы проинформировать свое начальство о спецназе. Фокус с «амнезией» здесь тоже не пройдет. Препарат, напрочь отшибающий память о событиях за прошедшие сутки, наверняка был известен грузинским военным. Если сразу двое военнослужащих заявят, что не помнят, как погибли остальные, это наведет грузинскую контрразведку на мысль о том, что в глубоком тылу действует российский спецназ, в руках которых побывала эта парочка. Да и следы от инъекций станут подтверждением того, что они подверглись допросу. Это повлечет изменение планов грузинского командования. Если же эта компания не дойдет до места назначения в полном составе, можно будет предположить все, что угодно. Конечно, и в этом случае версия о нахождении в тылу российской группы не будет сбрасываться со счетов, но тем не менее, кроме нее, появятся еще несколько. Ведь грузинские вояки вполне могли заблудиться, погибнуть от удара авиации или артиллерии, просто дезертировать, убив своих начальников.
Российские части уже освободили Цхинвал, заняли город Гори и порт Поти, создав зону безопасности. Проводилась активная демилитаризация этого района. Технику и вооружение перевозили на территорию Осетии. Боеприпасы уничтожали на месте, катера и корабли военного назначения топили.
Совсем недавно группа уже делала рейд по тылам еще пытающейся огрызаться грузинской армии. Уничтожили батарею зенитно-ракетных установок «Бук», удалось выйти на след и ликвидировать отряд провокаторов, сформированный из лиц славянской наружности. До этого обеспечивали продвижение колонн бронетехники на Цхинвал. Но тогда еще полным ходом проводилась операция по принуждению к миру. В настоящее время ситуация в корне отличалась от той, которая была несколько дней назад. Президент уже объявил, что цели и задачи достигнуты, а подразделения российской армии отводятся за административную границу Осетии. Так что, если смотреть правде в глаза, спецназ ГРУ находится на этой территории незаконно. Двое суток группа была не востребована. Задач не было. Это время попросту было использовано для отдыха. Устроились в уцелевшем крыле здания недалеко от штаба батальона связи пятьдесят восьмой армии. Там Антон во всех подробностях узнал, как отреагировало мировое сообщество на происходящее в Грузии. Реакция оказалась диаметрально противоположной той, которая была когда НАТО бомбило
