предложение!
Брови Юлии изумленно взметнулись, и маленькая родинка над левой бровью придала ее лицу еще более недоверчивое выражение, которое странно диссонировало с острой тоской и грустью в глазах. Именно так она сейчас смотрела на Вячеслава. Тот же сидел, опустив глаза в пол, и ни на что не реагировал.
– Да, и здесь, кстати, он очутился потому, что искал тебя… кхм-мм… – сообщил Бер. – И тревожился…
Юлия пристально вглядывалась в человека, о котором говорил Медведь. И не понимала, чему больше не верит – глазам или ушам. Вячеслав выглядел абсолютно равнодушным ко всему происходящему. Она снова удивилась тому, как сильно он осунулся и похудел. Мышцы его, несмотря на спокойную позу, были напряжены. Создавалось ощущение, что воздух вокруг него пульсирует и струится, подобно мареву.
– …и в доказательство моих добрых намерений, – продолжал Медведь, – ты не только увидишь сына, но и проведешь с ним ночь. Конечно, под присмотром Ставра и Грома. Сама же ты можешь делать все, что угодно. Тебе запрещается только покидать пределы усадьбы. Да тебе это и не удастся… Теперь можешь идти и обнять сына, – разрешил он и добавил двусмысленно: – Ведь не зверь же я, в конце концов.
Юлия мгновение помедлила, глядя на Вячеслава, который так ни разу и не поднял глаз от пола. А потом стремглав бросилась прочь из комнаты.
– Почему ты не поддержал меня?! – тон и голос Медведя разительно изменились, когда он, насупив брови, подошел к сидящему демону. – Я сдержал слово! – рыкнул он. – Она здесь и вы можете жить в счастье и любви! Но она должна сама, по собственному желанию принять лютичей. По доброй воле, а не по моей прихоти, понимаешь?! И это не моя прихоть, а воля богов, которую мне перед смертью поведал жрец!!
Вячеслав хранил молчание, но внимательно слушал слова Медведя. Так слушает человек, которому отчаянно не хватает информации для выводов.
– Сам Велемир противился этой воле, за что и поплатился сполна. После его же запугиваний твоя суженая и пустилась в бега… Но Мара помогает мне, и сын с матерью воссоединились здесь, в священном месте силы! Это судьба! А от судьбы не уйдешь. Да и надо ли?
Вячеслав жадно внимал ему. Но после последних слов Бера задал тому вопрос, свидетельствующий о том, что слушал он плохо.
– А ты так уверен, что эта ваша Мара ведет тебя?
Бер удивился.
– Жрец часто ходил в навь и говорил там с ней. Она же в свою очередь говорила с ним от лица всех ныне забытых богов. Забытых и преданных русским народом. Боги простили нас, как прощают родители своих заблудших детей. Разве можно упускать такой шанс?!!
– Хорошо, – наконец ответил Вячеслав. – Хорошо. Я поговорю с ней. Но с глазу на глаз – так она сможет больше открыться мне.
– Слава богам!
Под это восхваление Вячеслав покинул покои Бера, который остался там, явно намереваясь праздновать скорую победу.
…Юлия не могла поверить своим глазам, когда старая Агафья привела ее в маленькую светелку с низким потолком, расположенную на втором этаже постройки. Поднимаясь по узкой, как ущелье, скрипучей лесенке, она несколько раз чуть не упала, путаясь в складках длинного сарафана. Ее восторг не могло поколебать даже то, что под дверью светелки сидели на полу два человека, ненависть к которым в ее душе была лишь немного меньше, чем к самому Беру.
Крепкий карапуз лежал на широкой, огороженной резными деревянными перильцами кровати. И с интересом смотрел на нее.
– Малыш… – прошептала Юлия, и слезы брызнули у нее из глаз. – Это я, твоя мама… Я нашла тебя…
Она подошла и взяла его на руки. Невыразимое чувство счастья смывало последние следы усталости и тоски. А младенец, в свою очередь, казалось, чутко принюхивался к ней. Юлия стала нежно и порывисто покрывать поцелуями ручки, ушки, пушистую макушку… И вдруг ребенок что-то понял. И заулыбался во весь розовый беззубый ротик, радостно гукая.
Ставр и Гром, развалившиеся на полу за дверью, пожали круглыми плечами, услышав заливистый смех вперемешку с рыданиями. Они молча переглянулись и одновременно закрыли глаза, откинув головы к стене, в надежде поспать. Оба знали, что в случае каких-либо безумств со стороны этой чокнутой, инстинкт их не подведет. Через пару минут второй этаж огласился переливчатым молодецким храпом.
С первыми лучами солнца Гром лениво лягнул сопящего Ставра.
– Пора, – сипло проговорил он.
– Сам знаю, не дурак, – добродушно огрызнулся брат.
Шумно кряхтя и охая, они поднялись на ноги и, помявшись с минуту у двери, неуклюже ввалились в комнатку.
Юлия сидела в центре вязаного коврика на полу, держа на руках ребенка, и покачивалась взад-вперед, что-то тихонько напевая, а может, нашептывая на ушко спящему младенцу. Она умоляюще взглянула на близнецов снизу вверх. Но те отрицательно замотали русыми головами. Правда, не балагуря по обыкновению, а опустив глаза к полу. Юлия вздохнула, понимая, что ничего не может с этим поделать. Тихонько положив сына на кровать, она поцеловала его в макушку и направилась к выходу.
Сердце ее разрывалось от боли безысходности. И разумеется, откуда ей было знать, что кто-то, кроме Бога, мог наблюдать за ее ночными страданиями и радостями. Правда, несколько раз ей примерещилась стремительная тень за крохотным окошком. Тень, чернее ночи. Тогда даже вспомнилась ни к месту их безумная ночь с Антонио в такой же каморке под крышей – в квартире смешного бармена Ришара. Она грустно улыбнулась этим воспоминаниям. Никакие безумные ночи не шли в сравнение с одним лишь мигом, когда она взяла своего сына на руки. Все осталось где-то там, в другой жизни.
Спустившись вниз под охраной братьев, Юлия увидела Бера.
– Утро доброе всем добрым людям! – широко ухмыльнулся тот.
– И тебе доброе, – закивали Гром со Ставром.
Юлия по понятным причинам предпочла промолчать.
– А я тут к внуку названному решил заглянуть, – вещал Медведь. – По-дедовски, так сказать, посюсюкаться… А ты ступай. Отдохни, поешь, поговори с Вячеславом. Он тебе хочет что-то сказать, по-моему, г-мм… Охломоны, проводите гостью в трапезную!
Братья послушно кивнули и, встав с двух сторон от Юлии, двинулись вперед по коридору, ясно давая понять – если она не захочет идти, они поведут ее силой.
Поднявшись в комнату, с некоторых пор ставшую детской, Бер присел на край кровати, опустив ограждение.
– Ну, вот и все, Белоярушка, – негромко произнес он, гладя ребенка по вспотевшей во сне макушке, – мама твоя пришла и не сегодня, так завтра твой путь совпадет с моим. И ты возродишь великий народ, встав во главе его и руководствуясь мудростью и советами деда…
Бер собирался еще что-то сказать малышу. Но бесшумная тень, чернее самой ночи, скользнула в комнату.
Глава 16. Мститель
