Марианна не может, не должна этого допустить. Она слишком сильно их любит.
Марианна — долгожданный и единственный ребенок пары, которая уже было потеряла надежду иметь детей. Поэтому с самого рождения девушка была окружена родительским обожанием. Все, что она делала, говорила, думала, вызывало у обоих чрезмерное восхищение, а Марианна отвечала на их любовь глубокой и сильной привязанностью.
— А как я выгляжу? — Миссис Лойтер немного покружилась, и девушка широко улыбнулась.
— По-тря-са-ю-ще, — по слогам произнесла она. И это соответствовало действительности. Миссис Лойтер была такой же высокой, как и дочь, такой же темноволосой. Именно от матери Марианна унаследовала огромные фиолетово-голубые глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами. Миссис Лойтер минуло уже шестьдесят, но ее лицо по-прежнему поражало красотой: удивительно аккуратные, правильные черты лица и нежная безупречная кожа. Возраст изменил ее походку, замедлил движения, но не уменьшил ни величавости, ни обаяния этой женщины.
— Папа — счастливчик, — сказала Марианна, и как только она вспомнила об отце, ее горло вновь болезненно сжалось.
Миссис Лойтер рассмеялась.
— Если бы ты увидела его час назад, — заявила она, — ты бы так не говорила. Он просто валился с ног под тяжестью волнения за тебя. И ругался на чем свет стоит, пытаясь втиснуться в смокинг. Папа настаивал именно на смокинге, хотя последний раз надевал его на нашу свадьбу. Одна пуговица внизу осталась не застегнутой. Может, никто не обратит внимания, как ты думаешь? Ведь сегодня все будут смотреть только на тебя, дорогая.
При последних словах матери Марианне стало хуже — невидимые тиски еще сильнее сдавили горло. Усилием воли девушка заставила губы растянуться в улыбку и попыталась изобразить неописуемый восторг от такой перспективы.
— Как идут приготовления? — спросила она, меняя тему разговора. — Прости, я должна бы помочь, но…
— Ничего, ничего. Не можешь же ты бегать вокруг шатра в таком платье! Я знаю, ты нервничаешь — я сама ужасно нервничала в день моей свадьбы, — но внизу достаточно рук и глаз, чтобы за всем проследить. Поставщики провизии просто молодцы, все выглядит очаровательно, и гости постепенно начинают собираться. Твой папа держит оборону с тетей Розой и твоими кузенами. Выдает свои обычные шуточки. Ну, ты знаешь. — Миссис Лойтер улыбнулась, ее глаза светились любовью.
Настоящий семейный союз, подумала Марианна. Лучше не бывает. И ничто не может его разрушить. Правда, это счастье отца и матери тоже досталось дорогой ценой.
— Стив уже появился? — Этот вопрос она выдавила из себя огромным усилием воли, но по-прежнему сумела сохранить безмятежное выражение.
— Скоро будет. — Миссис Лойтер медленно направилась к двери. — Дорогая, я пойду помогу твоему отцу. Он придет за тобой, когда все будет готово. — Она остановилась: — Я так рада за тебя, моя милая. Мы оба, — мать говорила осторожно и серьезно, — были немного разочарованы, узнав, что ты не закончишь университет, но я сейчас смотрю на тебя и думаю: это все к лучшему. Ты ведь знаешь, что делаешь.
Она ушла. Марианна присела на кровать. Теперь в комнате никого, кроме нее, не было, и девушка перестала улыбаться. Она так не хотела, чтобы мать заговорила об университете. Ради этого брака ей пришлось проглотить много горьких пилюль — учеба в университете была лишь одной из жертв.
Марианна вздохнула. Из огромного старинного зеркала в сосновой раме, стоящего в углу, на девушку печально смотрело отражение. Воспоминания прошедших лет не тревожили ее — прошлое было безоблачно. А вот что действительно вселяло тревогу, так это будущее, приближающееся неумолимо, как ночная тьма.
Девушка сунула ноги в сатиновые туфельки на каблуках. Они жали. Марианна высокого роста, она привыкла к обуви на низком каблуке, но к свадебному платью подходили только классические «лодочки». Они дополняли и завершали образ, и не было сомнений, что этот образ необычайно красив.
К гордости родителей, Марианна слыла очень резвым ребенком. А сейчас, глядя на себя в узкое зеркало, девушка подумала, что резвость и непринужденность постепенно покидают ее.
Ее длинные, до талии волосы походили на струящийся индийский шелк; ее кожа чистого белого цвета подчеркивала правильность черт лица. С раннего детства Марианна знала, что красива, но с годами стала привыкать к этому, прекрасно осознавая, что красота — это дар Божий, но не самое важное в жизни. В конце концов, красота мимолетна, а иногда, откровенно говоря, может принести больше неприятностей, чем пользы, и доставить больше вреда, чем радости. Она открывает двери, но прием может оказаться не всегда таким, на какой рассчитываешь…
Из окна спальни девушка не видела прибывающих гостей. Они входили в парадную дверь. Родственники — некоторых Марианна не видела довольно давно, — университетские друзья и, конечно, школьные друзья, ее и Стива, друзья, которых они знали еще будучи детьми, так же как знали друг друга с пеленок.
Марианна посмотрела вниз, в сад, и попыталась представить мнение гостей о ее браке. Большинство, она уверена, примут его как само собой разумеющееся, как финал, которого все ждали. Вот только некоторые, самые близкие друзья, не одобряют этот шаг. Впрочем, Марианна всегда доводила все до конца, и они лишь тактично заметили, что изумлены ее решением. Бросить все так внезапно, оставить медицинскую карьеру ради этого замужества? Марианна молчала. Да и что она могла сказать?
Ее родители тоже были расстроены, хотя и не упрекали и не осуждали выбора дочери. Изо дня в день они внушали Марианне мысль о важности образования и, конечно, были сбиты с толку, когда примерно шесть месяцев назад дочка пришла домой, усадила их и ровным голосом объявила о решении выйти замуж за Стивена Колларье со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Первое, о чем спросили родители, — не беременна ли она? Марианна подумала, что это, пожалуй, единственный забавный момент во всем печальном деле.
— Дорогая, это все так неожиданно, — начала миссис Лойтер, нахмурившись и пытаясь во всем разобраться. — Я даже не знала, что ты и Стивен так близки. Я думала…
Марианна прекрасно знала, о чем думала ее мать, и поспешно завела разговор о какой-то чепухе.
— А нельзя ли подождать? — спросил отец заботливым тоном.
Марианна даже не смогла посмотреть ему в глаза.
— Мы считаем, что так будет лучше, — пробормотала девушка, а позднее, когда родители осторожно спросили ее насчет медицинской степени, Марианна покраснела и пробормотала об отвращении к крови и внутренностям, что в конце концов не имело никакого отношения к ее решению.
Наконец они оставили все расспросы, и мать с необычайным рвением погрузилась в предсвадебные хлопоты.
Мистер Лойтер был влиятельным человеком в обществе и, нажав кое-какие пружины, устроил все наилучшим образом. Ведь свадьба — событие, которое запоминается на долгие годы. Ничто не могло быть слишком маленьким или же слишком большим для его дочурки. Марианна наблюдала за всеми приготовлениями со стороны, чувствуя безвыходность ситуации и страдая от своей беспомощности.
С ней советовались насчет модели свадебного наряда, салфеток, цветов, которыми надо было щедро украсить шатер в саду, обсуждали каждый возможный оттенок желтого цвета. Весна виделась миссис Лойтер желтой, значит, именно этот цвет должен символизировать весну. Откровенно говоря, краски зимы подошли бы к данному случаю гораздо лучше, цинично подумала Марианна, но промолчала, махнув на все рукой.
Она мерила шагами комнату, мельком бросая взгляд на предметы, напоминавшие ей о детстве. Здесь были разбросаны книги о приключениях, которые девушка поглощала в юности, прежде чем учебники по биологии пленили ее; кукла, подаренная на день рождения родителями — Марианне было тогда пять лет. Рисунок, который она нарисовала в четыре года, изображал ее семью. Мама поместила его в рамку — три странные фигуры с похожими на колючки пальцами. Родители чрезвычайно гордились этим рисунком, но на самом деле художественным талантом Марианна, увы, не обладала. Ей больше нравились естественные и точные пауки, где необходима логика, а не фантазия.
