меня, Кэтти. Как ты будешь жить одна? Капитан шхуны подвержен опасностям, и, боюсь, удача изменит мне… Что будет с тобой, когда я умру?
— Прошу тебя, не говори таких ужасных вещей! Ничего с тобой не случится…
— Ну а это уж одному Господу известно, — прервал ее Майлз. — И сейчас я хочу обрести уверенность в том, что после моей смерти ты будешь под надежной защитой и о тебе будет кому позаботиться.
Кэтлин упрямо вскинула голову, и каштановые пряди ее волос взметнулись.
— Неужели мне снова и снова надо повторять, что я и сама способна позаботиться о себе? Но раз уж ты затеял этот неприятный разговор, позволь напомнить тебе, что у меня есть семья, куда я всегда могу вернуться…
— Нет, Кэтлин, семьи у тебя нет. И это беспокоит меня больше всего. Своей семьи у тебя нет. У тебя есть моя семья — моя и моей покойной жены, твоей матери.
Видя, куда он клонит, Кэтлин напустила на себя холодность.
— Папа, прошу тебя, не веди таких разговоров. Завтра ведь очень важный день… Мне нужно как следует выспаться.
— Нет уж, Кэтлин, выслушай меня до конца. Не будешь же ты всю жизнь убегать от этого, правда? Ты — прекрасная молодая женщина, но вместе с тем упрямая, сильная и решительная. И в этом тоже моя вина, потому что эти качества ты унаследовала от меня. И, как и я, не всегда следуешь здравому смыслу… Тебе нужен муж, Кэтлин.
— Нет! — Кэтлин опустила глаза.
— Да! — твердо повторил Майлз. — Тебе нужен сильный человек, способный защищать тебя. — Майлз положил руку на плечо Кэтлин. — Любимая моя девочка, твои раны, оставшиеся от прошлого, глубоки. Я знаю, ты сильно страдала. Но забудь об обидах прошлого, живи сегодняшним днем и смотри в будущее. Не будешь ведь ты всю жизнь прятаться под грубой матросской одеждой! Тебе нужен…
— Мне никто не нужен! Я и сама позабочусь о себе!
— Какого черта, Кэтлин! Женщина получит от жизни куда больше, если не будет упрямо носить мужские бриджи и торчать на палубе корабля. Знаю, ты владеешь оружием не хуже любого мужчины, умеешь управлять кораблем и командовать экипажем, внушаешь матросам восхищение и уважение, умеешь драться, ругаться и пить ром наравне с матросами… Но только вот… Способна ли ты любить, дорогая моя доченька? Можешь ли ты раз и навсегда забыть о прошлом, обо всех пережитых обидах и оскорблениях — и почувствовать себя женщиной?
— Перестань! — закричала Кэтлин. — Мое прошлое принадлежит только мне, и оно осталось позади. Сейчас я счастлива, и ни один мужчина на свете не может дать мне большего.
— Ты уверена, дорогая девочка? А когда я умру, кто, скажи на милость, успокоит и утешит тебя, защищая от ночных кошмаров? Кто обнимет, приласкает, высушит твои слезы?
— Так что же, отец, мне ловить первого попавшегося щеголя? — И она с силой ударила ладонью по столу, разделявшему их. — Шесть лет назад гнусный скот изнасиловал меня. И с того дня я раз и навсегда решила, что ни один мужчина никогда не посмеет больше поступить со мной таким образом. Тогда я была беззащитным ребенком, но теперь сильна и решительна. Я научилась драться, думать и рассуждать так, как это делают настоящие мужчины. Здесь, на палубе твоего корабля, я постоянно рядом с матросами, которые уважают меня за мои способности и мужество. А ведь, встретив на суше, они приняли бы меня за слабое создание, готовое удовлетворять их низменные инстинкты…
— Но не все же мужчины такие, как…
— Не прерывай меня. Так вот, никогда и ни один мужчина не овладеет мной. Никогда! Я долго и много работала над собой, чтобы стать леди до кончиков ногтей. Но это — для тебя, и только для тебя. Я страдала от ограничений светского общества. Ради тебя я сидела часами в гостиной, разливая по чашкам чай, жеманно опуская глазки, когда мужчины затевали беседы, по их мнению, мне не доступные. Я играла во все эти игры, зная, что этого хочешь ты. Но никогда, слышишь, никогда, даже ради тебя, я не подчинюсь капризам и прихотям мужчин! Ни один из них никогда не посмеет больше унизить или обидеть меня!
Майлз печально смотрел на дочь. Его милый ребенок превратился вдруг в хищную тигрицу. Раны, нанесенные когда-то Кэтлин, еще не зажили, это очевидно. Конечно, речь не о физических ранах. Кэтлин — самая красивая женщина, какую он когда-нибудь видел. Пышные каштановые локоны обрамляли изумительной красоты лицо. Огромные изумрудные глаза сияли из-под густых длинных ресниц. И хотя Кэтлин была гораздо выше среднего роста, но сложена исключительно пропорционально.
По иронии судьбы этой прекраснейшей из женщин не дано познать женских радостей!
Кэтлин холодно взглянула на отца:
— Думаю, нам лучше оставить эти разговоры и пойти спать, папа. Завтра трудный день. Утром мы должны атаковать «Кастанеду», и сражение предстоит непростое… Прости, что разбудила тебя. Майлз печально покачал головой: он терпеть не мог ее холодности. Но это не первая и не последняя их ссора.
— Это ты прости, что расстроил тебя, Кэтлин. Я ведь желаю тебе только добра.
— Знаю, папа. Но у нас с тобой разные представления о том, что для меня хорошо, а что — нет.
Майлз улыбнулся, глядя в огромные изумрудные глаза.
— Ты настоящий боец, дорогая… Но когда-нибудь встретишь мужчину, достойного тебя. И тогда поймешь, что я был прав.
Кэтлин смягчилась.
— Возможно, встретив мужчину, похожего на тебя, я изменю свои взгляды. Но, так как такого не существует, полагаю, права все-таки я.
Майлз крепко обнял дочь.
— Ох, Кейт, чтобы укротить тебя, нужен мужчина гораздо сильнее меня. — Нежно поцеловав дочь, он направился к себе: их каюты были смежными.
Кэтлин, потушив лампу, снова легла в постель. Сейчас она бранила себя за то, что была чересчур резка с отцом. Но каждый раз после ночного кошмара Кэтлин испытывала упадок сил и теряла контроль над собой.
Как Кэтлин ни пыталась это отрицать, она прекрасно понимала, что ей чего-то недостает в жизни. Другие женщины в ее возрасте уже были замужем, имели детей и вели такой образ жизни, который Кэтлин считала достойным презрения, но вместе с тем временами завидовала им.
И сейчас, в темноте, когда никто не видел ее, Кэтлин дала волю слезам. Прошло немало времени, пока она наконец она заснула.
Капитан Эрик Кросс выругался: всматриваясь в очертания двух сражающихся кораблей, он пытался разобраться в том, что же такое там происходит.
— Пожалуйста, сделайте это немедленно, мистер Венц, — приказал он первому помощнику. — Если кто-то опередил нас и первым напал на «Кастанеду», я хочу знать, кто это…
Когда помощник побежал передавать распоряжения капитана, Кросс снова выругался.
— Нет, надеюсь, я все-таки ошибся и это не «Кастанеда», — сказал он себе. Гордость не позволяла ему признать, что кто-то опередил его и сейчас пытается захватить в плен этот груженный сокровищами корабль, за которым он так долго охотился. Ведь Эрик уже волновался, готовясь к неминуемой битве. Последний месяц он был вовлечен в бесконечные игры и интриги, желая узнать дату отплытия испанского торгового корабля, груженного сокровищами. Ему удалось раздобыть эти важные сведения благодаря сеньоре Maрии дель Фуэго — красивой, страстной, избалованной и постоянно скучающей жене испанского губернатора Порто Белло… Такие женщины весьма склонны искать развлечений на стороне, и Эрик пустил в ход все свое обаяние, чтобы добиться задуманной цели.
Взяв с Эрика обещание, что он поделится с ней частью добычи, Мария сообщила ему и время отправления, и предполагаемый в маршрут «Кастанеды». Этот корабль должен был отправиться в плавание отдельно от испанского флота и без всякого сопровождения. Однако отношения Эрика с Марией были не только деловыми, и сейчас капитан Кросс с удовольствием вспомнил о тех сладостных минутах, когда эта дама сообщила ему необходимые сведения…Голос его первого помощника вернул его к действительности:
— Капитан, это и в самом деле «Кастанеда». Вот только никак не разберем, кто ее атакует…
Эрик взял у Венца подзорную трубу. С такого расстояния он увидел, что хорошо вооруженный корабль пытается завладеть медленным и неуклюжим суперкарго «Кастанеда». Нападающий искусно наносил короткие удары, быстро отходя, обстреливал противника продольным огнем, потом, отдалившись еще немного, про — изводил обстрел с новых позиций. Очевидно, нападающий ждал момента, когда корабли сблизятся и суперкарго удастся захватить, используя дреки и кошки.
— Да, это мастер своего дела, — проговорил Эрик, наблюдая за тактикой незнакомого капитана. — Черт! Но кто же он? — Эрик проклинал себя за то, что не поспешил атаковать «Кастанеду». Уже два дня он преследовал это испанское судно, не решаясь напасть на него и проверяя, не сопровождает ли «Кастанеду» боевой корабль. Хотя Мария сообщила ему, что «Кастанеда» уходит в плавание без сопровождения, он заподозрил неладное. В самом деле, зачем кораблю, везущему богатый груз, отрываться от флота и уходить в плавание одному? Усматривая в этом подвох, Эрик решил проявить осторожность. Поэтому его и опередили.
Выстрелы становились все громче по мере приближения «Сейведжа», корабля Кросса, к месту сражения. Однако капитан понимал, что не имеет права вмешиваться в ход битвы. Вот разве что таинственное судно, перехватившее его добычу, потерпит очевидное поражение, но это маловероятно. Незнакомый капитан — знаток своего дела, и сомневаться в его победе невозможно.
Между тем поединок кораблей становился все ожесточеннее. Хотя до «Сейведжа» уже доносились крики матросов, Эрик все еще не видел названия атакующего корабля: его небольшой корпус почти полностью заслонил тяжелый испанский суперкарго. Эрик подошел к месту битвы
