– А почему бы и нет, собственно? Хорошо, я принимаю ваше предложение.
– Отлично. Я надеялся, что вы не будете против.
– И вы были правы, с какой стати мне отказываться? У банкира столько же забот, сколько у владельца бара – одно и то же.
Роза снова молчал, потом заговорил Майкл. Сейчас в его голосе звучала досада.
– Есть одна вещь, которая мне не дает покоя. Вы ведь не собираетесь в Испанию в ближайшее время?
– Я бы давно это сделал, будь у меня такая возможность.
– Я не понимаю. Послушайте, если что-то не дает вам покоя и есть какие-нибудь сомнения относительно того, что там в Испании вы можете столкнуться с определенными сложностями, проблемами, то вы могли бы рассказать мне о них. Поймите, я не собираюсь копаться в вашем прошлом, и вообще предпочитаю не копаться ни в чьем прошлом. Но мне не хотелось бы, чтобы в будущем вы меня чем-нибудь неприятно удивили.
– Да нет, ничего такого, что мне внушало бы серьезные мнения. Я понимаю, что вы имеете в виду. Просто у меня нет никакого желания быть раввином в Испании. Даже теперь, сеньор Кэррен.
Майкл уставился на него.
– Вы что, раввин?
– Да. Меня послали во Францию учиться, я был тогда очень молодым. Мои родители верили, что к тому времени, когда я вернусь образованным, все в Испании должно измениться в полном соответствии с их надеждами и ожиданиями. Но они ошибались. Нет, конечно, никто не преследует, как в прежние времена. Допускаются многие вполне нормальные вещи. – Он искоса взглянул на Майкла. – Вполне нормальные для раввина, я имею в виду. Как, например, помочь женщине, которая бежит от помешанного мужа. Женщине с мальчиком…
– Я… Я не помню вас. Когда мы ехали по Испании, моя мать страшно боялась, что мой отец вдруг, ни с того ни с сего, переменит свое мнение и бросится за нами. Это было кошмарное путешествие. Помню, что нам кто-то помогал, но вот вас совершенно не помню.
– Я предпочитал оставаться в тени, сеньор. Можете спросить обо всем донью Лилу, она вам расскажет, как все было. Понимаете, если вы раввин, то у вас всегда есть множество связей. Но не забывайте, у испанских евреев не было возможности отправлять свою религию открыто. Они, по сути дела, оставались в Испании на нелегальном положении. Это очень сложно. Это убило мою жену. И я решил приехать сюда.
– Но почему именно сюда? Господи, что вы ожидали здесь обрести, в этом Пуэрто-Рико? Извините меня, я еще не успел привыкнуть считать вас человеком из духовенства.
– Вы правы, сеньор Кэррен, я и сам давно уже отвык считать себя таковым. А что касается Пуэрто- Рико… – Он пожал плечами. – Я не знаю. Эта возможность представилась сама по себе, я решил ею воспользоваться, и вот я здесь.
Майкл поднялся.
– Впрочем, это не мое дело. Значит, тогда завтра утром. В девять утра в банке, устроит вас?
– В девять часов, сеньор, я буду там.
– И называйте меня просто Майкл.
Роза улыбнулся.
– Хорошо. Мне это больше по душе. А сейчас, полагаю, сеньорите понадобится небольшая помощь, чтобы снова взобраться сюда. В город нет другого пути. Думаю, что могу предоставить это вам, Майкл.
– Вы можете предоставить это мне.
Она оставила свой зонтик торчать в расщелине скалы. Майкл взял его и направился туда, где она стояла, на другой конец песчаной полосы.
– Ты забыла его.
– Я не забывала его. – Просто оставила там.
Он размахнулся и забросил зонтик далеко в море.
– Он тебе сейчас не понадобится, солнце все равно заходит. И, кроме того, в Нью-Йорке я куплю тебе новый. Красивее.
Бэт не отвечала и ждала, что он скажет дальше.
– Я прошу тебя поехать со мной в Нью-Йорк, – произнес Майкл. – Поедешь?
– В качестве кого?
– Не понимаю.
– Да нет, понимаешь. Ты приглашаешь меня поехать с тобой в Нью-Йорк в качестве любовницы или жены?
– Жены, – мгновенно ответил он. – Я полагаю, нам следовало бы немного обождать, прежде чем пожениться. Ведь Тимоти только что умер. Но я хочу жениться на тебе.
– А твоя Кордова? – она смотрела в море, она еще ни разу не взглянула на него с тех пор, как он подошел к ней.
– А что Кордова? – спросил Майкл.
– Я же не настолько глупа, чтобы не понять, что твои родственники там меня не примут. Ведь именно это всегда оставалось для тебя камнем преткновения, разве нет?
