– Дверь на сигнализацию не забудьте поставить, – назидательно сказала Ирина и вышла. В приемной процокали ее каблучки, хлопнула входная дверь, и в конторе все стихло.
Арестов вздохнул с облегчением. Ирочка Белозерова работала на него около двух месяцев. До появления Ирины в его конторе Арестов сменил четырех ассистенток. Причина текучести кадров была на удивление банальна – вместе с работой особи женского пола приступали к штурму его сердца и штанов. Такой поворот событий в планы Аркадия Александровича не входил, и он незамедлительно расставался с подобными сотрудницами. Ирочка была другой, она обожала своего мужа – о чем в лоб сообщила Арестову на собеседовании, оценив по-своему его невинный вопрос о ненормированном рабочем дне. Еще Ирочка, невинно хлопнув глазами, прямолинейно заявила, что спать с ним не будет ни при каких обстоятельствах, чем шокировала адвоката окончательно, и он, растерянно промямлив, что ни о чем таком и не помышлял, попросил ее приступить к работе немедленно. Впоследствии Арестов ни разу не пожалел об этом. И хотя Ирина немного раздражала его своей чрезмерной заботой, но как сотрудница была незаменима, поэтому он мирился со всеми ее недостатками и боялся ее потерять.
В редкие дни, свободные от срочных дел, Ирочка пыталась отправить его домой пораньше, ругала, что он мало отдыхает, и волновалась о том, что он много работает. Наивная помощница не предполагала, что шеф часто взваливает на плечи много работы и задерживается допоздна в конторе потому, что пытается оттянуть время возвращения в свою холостяцкую берлогу. В просторной, сверкающей новеньким евроремонтом квартире, среди дорогой мебели и техники последнего поколения он чувствовал свое одиночество и тоску гораздо сильнее, чем в своей пока еще неблагоустроенной конторе. На работе он жил жизнью других людей, и это помогало ему забыться и не думать о прошлом…
Домой идти не хотелось. Он послонялся по офису, выпил пару кружек кофе, собрал в шкаф все разбросанные дела и задумался над тем, чем бы еще себя занять до наступления темноты.
Резкий телефонный звонок стер очередную скудную идею относительно вечернего времяпрепровождения, которая уже наклевывалась в его мозгу. Арестов посмотрел на часы – было около половины девятого. «Все правильно, – подумал он, – Ира доехала до дома и теперь проверяет, уехал ли я. Вот ведь неугомонная!» Некоторое время он стоял в нерешительности, размышляя, брать трубку или нет, но телефон трезвонил, продолжая настойчиво действовать на нервы, и Аркадий не выдержал.
– Я уже в дверях, Ира. Сейчас поставлю контору на сигнализацию и ухожу, – выпалил он быстро в трубку, не желая больше слушать лекции о здоровом образе жизни и чрезмерном переутомлении.
– Будьте добры Аркадия. Простите… Аркадия Александровича Арестова, – услышал он приглушенный женский голос, и голос этот принадлежал не его помощнице, как он предполагал, а совершенно другой женщине. В глазах потемнело от нахлынувших воспоминаний. Прошлое придавило своей тяжестью, скомкало и раздавило его. Некоторое время он молчал, не в силах совладать со своими эмоциями, – пауза затянулась. На том конце провода тоже молчали.
– Маша? – тихо спросил он, стараясь, чтобы голос его предательски не дрогнул и не выдал его волнения.
– Да, это я, – удивленно сказала женщина. – Как ты меня узнал, Аркаша? Столько лет прошло. Я уже и не Маша, а Мария Сергеевна Громова.
– Как я могу тебя не узнать, Маша? Твой волнующий голос сводил нас всех с ума в школе, особенно когда ты вдохновенно читала Пушкина, – шутливо сказал Арестов. Шок от неожиданного звонка стал понемногу проходить, удалось даже выровнять дыхание.
– Мне не до шуток, Аркаша, – устало сказала женщина.
– Прости, у тебя что-то случилось? Ты ведь не просто так позвонила?
– Не просто. Андрея арестовали по подозрению в убийстве. Мне очень плохо, Аркаша. Я не знаю, что делать. Я бы никогда не побеспокоила тебя, но… – она не договорила и заплакала. В трубке послышались ее приглушенные всхлипывания.
– Не плачь, Машенька. Я сейчас приеду, и мы все обсудим. – Он схватил ручку и спросил: – Диктуй адрес, я буду через полчаса.
– Мне немного неудобно. Мы живем сейчас не в Москве, и уже поздний вечер… – неуверенно сказала Маша и замолчала.
– Да не грузись ты, диктуй адрес, я на машине поеду, а не на электричке, – немного грубо сказал Аркадий, чтобы снять с Маши напряжение. Она успокоилась и обрадовалась, торопливо продиктовала адрес, словно опасаясь, что он в любую минуту передумает и откажет ей в помощи, объяснила, как проехать к ее дому, и они простились.
Но Аркадий и не думал отказывать в помощи женщине, ради которой он жил все эти годы. Этого момента он ждал четырнадцать лет. Ждал, что она позвонит ему, попросит о встрече, они встретятся, и он сможет наконец доказать ей, что она сделала когда-то неправильный выбор.
Маша медленно положила трубку на рычаг и уронила голову на стол. Этот звонок дался ей с большим трудом, забрал последние силы, опустошил, вымотал… Два дня она пыталась набрать этот номер, но не решалась, ей было страшно. Она боялась, что Аркадий не захочет с ней говорить или сухо объяснит, что она позвонила не по адресу. Тысячу раз она прокручивала в голове их возможный диалог, настраивалась на худшее, прикидывала, что скажет ему, как объяснит свой звонок, снимала трубку, набирала несколько цифр и бросала ее на рычаг. Откуда же ей было знать, что Аркадий без лишних слов сам предложит ей помощь? Откуда ей было знать, что он узнает ее спустя столько лет и обрадуется ее звонку? Все решилось без затруднений, но напряжение не отпускало, руки тряслись, в груди неприятно щемило. «Теперь все будет хорошо, – успокаивала себя Маша, – волноваться не о чем. Теперь все будет хорошо. Он приедет через час, через два. Он согласился помочь. Все будет хорошо… Аутотренинг подействовал, она расслабилась, удобнее устроилась на стуле, положила под голову руку и провалилась в глубокий сон. Она спала и улыбалась во сне, ее оставили проблемы, боль и разочарование. Она вновь вернулась в детство. Там было тепло и уютно, пахло вишневым вареньем и жареной картошкой с грибами, мама читала ей сказки на ночь и целовала в лоб перед сном. Там она была счастлива…
Аркадий потратил на дорогу около двух часов. Большую часть времени он плутал на машине по темным улицам города Солнечного. Фонари, освещающие улицы-близнецы, явно отлынивали от своих обязанностей, а горожане этого подмосковного городка, люди приветливые и общительные, к несчастью, обладали одним существенным недостатком: все как один страдали топографическим кретинизмом. Подробно расспросив Арестова о цели его визита и о московских новостях, они с радостью объясняли ему, как проехать на нужную улицу, но объясняли так, что Аркадий каждый раз почему-то оказывался в разных частях города или упирался в тупик. После бесполезных и утомительных попыток опросить местное население Аркадий решил действовать самостоятельно и начал методично объезжать окрестности, исследуя квадрат за квадратом. Маша, поселившаяся в этом городе, видимо, заразилась от горожан тем же неизлечимым заболеванием – перечитывая запись подробного объяснения о том, как найти дорогу, Аркадий так и не увидел ни одного
