как поощрение. Более того, неоднократно, хотя и достаточно тактично, намекала, что его ухаживания оставляют ее равнодушной.
— Кажется, он остался недоволен. — Хадсон не мог, да и не пытался скрыть удовлетворение.
Марианна бросила на него сердитый взгляд и скользнула на пассажирское сиденье.
— Неужели ты все это затеял, только чтобы позлить Кийта? — фыркнула она. — Как это мелко!
— Ах, Анни, как ты можешь! Настолько не верить благородству моих намерений. Я просто убит. — В его глазах читалась откровенная насмешка.
Марианна пробормотала сквозь зубы ругательство, которого прежде никогда не употребляла. Опомнившись, она покраснела и испуганно прикрыла рот рукой.
— Ты ужасный человек!
— Э-э… прости, но, если не ошибаюсь, выругалась именно ты. И весьма грубо, должен заметить, — насмешливо протянул Хадсон. — Не знаю, кто учил тебя таким выражениям, — продолжал он наставительным тоном, — но, если бы мы были в отеле, я бы вымыл тебе рот с мылом!
— Обычно я никогда… то есть… — Марианна совсем потерялась. Хадсон, очевидно, почувствовал, что она сейчас разрыдается.
— Успокойся, Анни, мне случалось слышать комплименты и похлеще, — сказал он мягко, хотя в глазах его по-прежнему плясали насмешливые огоньки.
Действительно, по роду занятий ему приходилось иметь дело с проститутками, воровками и мошенницами, и грубая брань из женских уст едва ли могла его шокировать.
Два года назад его привлекла в Марианне именно невинность, почти детская наивность и чистота, так резко контрастировавшая с его собственным миром — растленным миром преступников, полным корысти и жестокости. Но Марианна обманула его — и эта мысль была как удар обухом по голове. Она хладнокровно посмеялась над ним и сбежала. Предпочла ему другого.
И снова, в который раз за эти годы, жгучая ярость охватила Хадсона, и он заскрипел зубами, пытаясь сдержать ослепляющий гнев.
А потом Марианна исчезла — да так, что ни целая армия частных детективов, ни богатый арсенал знакомств и связей не помогли Хадсону найти ее. Сколько времени она провела с другим? Почему не вышла замуж? Может быть, тот парень ее обманул? Да нет, едва ли. Скорей, она сама обвела его вокруг пальца и бросила, как и Хадсона, черт бы ее побрал.
— Ты надолго в Танжере?
Нежный голос Марианны вывел его из тьмы воспоминаний.
— Пока не закончу свои дела, — резко ответил Хадсон. Такой ответ не располагал к продолжению беседы.
Минут двадцать прошло в тягостном молчании. Атмосфера в машине сгущалась, и Марианна чувствовала, как натягиваются ее нервы. Если мертвая тишина продлится еще мгновение, она не выдержит и закричит!
— Надолго… я хотела спросить, куда мы едем? — тихо заговорила она. — Если это слишком далеко…
— Волнуешься? — с неприятной усмешкой прервал ее Хадсон.
— Волнуюсь? — Марианна выдавила из себя натянутый смешок. — Разумеется, нет. Просто вечером у нас съемки, и мне надо быть на месте. Я здесь не в отпуске, если ты заметил!
— Не беспокойся, Анни, я верну тебя назад вовремя, в целости и сохранности, — насмешливо протянул он. — Но сейчас у тебя перерыв, так почему бы старым знакомым не расслабиться вдвоем? — Марианна густо покраснела, и Хадсон не удержался от удовлетворенной улыбки. — Мы отправимся на местный рынок; друзья говорили мне, что там стоит побывать, — продолжал он светским тоном. — Но сначала остановимся и перекусим. Тебе надо подкрепиться. — Последняя фраза прозвучала очень сухо.
«Хочет сказать, что выгляжу я хуже некуда!» — уныло подумала Марианна. Ей захотелось взглянуть в зеркальце заднего вида, но она удержалась. Она и так знает, что похожа на драную кошку.
Ей было понятно, чего хочет от нее Хадсон. Расставить все точки над i. Получить ясное и исчерпывающее объяснение ее бегству два года назад. Марианна задала ему загадку, и его острый ум, привыкший раскрывать сложнейшие преступления, не успокоится, пока не найдет ответ.
Но Боже, как она сможет солгать, если до сих пор любит его? Два года, день за днем, провела она в ежедневной безжалостной борьбе со своими чувствами — и уже начала думать, что победила. Какое легкомыслие! Едва она увидела Хадсона вновь, как поняла с кристальной ясностью, что никогда не излечится от своей безнадежной любви. С этой болью в сердце проживет всю жизнь, с ней же и умрет. Марианна закрыла глаза и взмолилась, чтобы Бог послал ей силы.
Они остановились у дороги, в тени эвкалиптов. Хадсон извлек из багажника корзину, полную изысканных деликатесов. Они ели в молчании, запивая тропические фрукты ледяным грейпфрутовым соком. Снова и снова Марианна мысленно повторяла себе, что должна быть сильной. Хадсону не удастся ее запугать. И влечение, которое она испытывает к нему, никак на нее не повлияет.
— Не хочешь снять шляпу?
Марианна не отвечала, и тогда Хадсон, приподнявшись с расстеленного одеяла, сам сдернул с ее головы соломенную шляпу и отбросил в сторону.
— Не надо! — воскликнула Марианна, мгновенно вспомнив, что тугой пучок, в который она собрала волосы сегодня утром, давно развалился и только шляпа удерживала в порядке густые кудри. Но было поздно.
— Здесь тень, можно не бояться, что тебе напечет голову.
Марианна тряхнула головой, и каскад бледно-золотых локонов окутал ее шею и плечи.
— По-моему, можно вынуть шпильки, — заметил Хадсон. — Они тебе уже не нужны.
— Не хочу, — огрызнулась Марианна. «Должно быть, я выгляжу немногим лучше старого веника!» — Отдай мне шляпу.
— Ну вот еще! — ослепительно улыбаясь, ответил Хадсон, и Марианне снова захотелось его ударить. — Это соломенное уродство тебе не к лицу. Тебе вообще не идут шляпы, Анни.
— Мне нужно чем-то прикрыть голову, а внешний вид этого «соломенного уродства» меня сейчас не интересует! — взорвалась Марианна. — А теперь, если не возражаешь… — И она потянулась за шляпой.
— Возражаю! — Он перекатился на живот, едва не коснувшись ее, и блестящими насмешливыми глазами следил за тем, как Марианна покраснела и отпрянула. — Очень даже возражаю. Мне нравится смотреть, как волосы окутывают тебя подобно золотому облаку. Помнишь, в старые добрые времена ты всегда носила их распущенными!
— Но не на работе, — отрезала Марианна.
— Так ты сейчас и не на работе, — напомнил Хадсон.
Марианна молча смотрела на него; в душе ее боролись страх и неуместное желание. Хадсон лежал так близко, что Марианна чувствовала его запах — знакомый, волнующий запах сильного мужского тела; внутри у нее что-то болезненно сжималось. Хадсон опасен, очень опасен, и она совершила большую ошибку, когда согласилась ехать с ним.
— Ты еще прекраснее, чем два года назад, — хрипло прошептал он. — Как тебе это удается, Анни? Откуда такая красота, такая женственность в столь испорченном создании? Разве это справедливо?
И вдруг, не успела Марианна опомниться, она оказалась прижата к одеялу его мощным телом!
— Я не хочу желать тебя, — ровным голосом произнес он, но бешено бьющаяся жилка на загорелой шее ясно говорила, что спокойствие его лишь кажущееся. — Мне совсем не по душе эта слабость.
— Хадсон, прекрати! Отпусти меня! — Марианна не осмеливалась сопротивляться, опасаясь не Хадсона, но собственной реакции на его мускулистое тело. — Я не хочу…
— Сколько раз ты ложилась с ним в постель, Анни? С этим своим шотландским студентом? Сколько у тебя было мужчин после него? Сколько — перед ним, если уж на то пошло? Неужели только я остался в дураках, поверив, что ты не хочешь терять невинность до свадьбы? И только мне не удалось насладиться этим прекрасным и бесстыдным телом?
— Отпусти меня сейчас же! — взвизгнула Марианна.
