Духовное ружье

— Я так и не смог точно выяснить. Но мне это не нравилось. Я всякий раз говорил ему об этом.

— Ты хочешь сказать, — спросил Ларс, — что он хотел, чтобы ты их собрал? Он хотел, чтобы Ассоциация Ланфермана использовала своих экспертов в этом направлении, на этом его проекте, с подобными автоматами, но по какой-то необъяснимой причине он никогда…

— Он никогда четко не говорил. Однако он действительно хотел, чтобы они как две капли воды походили на людей. И у меня всегда было странное чувство по этому поводу. — Пит все еще сердился. — Ларс, я признаю, что сделал наброски чертежей для Клага. Я работал с ним, но даже не пытался показать, будто понимаю его. Узнал, что Клаг задумал такое — и все. Так или иначе, но он оставил его и обратился к, — он ткнул рукой в лабиринт, — этому.

Так, подумал Ларс, это объясняет эскизы андроидов, которые делала Лиля.

Генерал Нитц, молчаливо сидевший наискось от них, произнес:

— Человек, управляющий этим лабиринтом, если я правильно понял, эмоционально идентифицирует себя с этим. — Он указал на крошечного жителя, неподвижного сейчас, потому что прибор был выключен. — На это создание — что это за существо? — Он пристально всмотрелся в него, и Ларс первый раз заметил, что генерал немного близорук. — Похож на медведя. Или на какого-то венерианского уаба, ну, тех пушистых толстых зверюшек, которых так любят дети… Здесь, в Вашингтонском зоопарке, есть даже целая площадка таких. Боже, дети никогда не устают следить за их колонией.

— Это потому, что у этих венерианцев определенные телепатические способности, — сказал Ларс.

— Ну да, — согласился генерал Нитц. — Так же, как и земного дельфина. Наконец, это выяснили, уабы в этом плане не уникальны. Кстати, именно поэтому люди считают, что дельфины обладают интеллектом. Не зная толком, почему. Это было…

Ларс включил игрушку, и в лабиринте толстый, похожий на медвежонка, лохматый очаровательный зверек начал двигаться.

— Посмотрите, как он ходит, — пробормотал Ларс, словно про себя.

Пит хмыкнул, увидев, как толстое существо перепрыгнуло, как резиновый мячик, через барьер, неожиданно вставший у него на пути.

— Забавно, — сказал Ларс.

— Что случилось? — спросил Пит, озадаченный его тоном и понявший — что-то произошло.

— Черт, это действительно занимательно, — сказал Ларс. — Посмотрите, как он пытается выбраться. Нет, вы только взгляните! — Изучив брошюру, он провел руками по обеим сторонам лабиринта, пока не нашел рычажки. — Контроль с левой стороны увеличивает трудность лабиринта. И, таким образом, замешательство его жертвы. Контроль с правой стороны уменьшает…

— Я сделал его, я знаю, — вмешался Пит.

— Ларс, — сказал генерал Нитц, — вы чувствительный человек. Именно поэтому мы называем вас «трудным». И именно это сделало вас медиумом-оружейником.

— Примадонной, — добавил Ларс. Он не отрывал глаз от толстого, похожего на медвежонка существа, ставшего жертвой чередующихся барьеров, составляющих систему безвыходного лабиринта.

— Пит, разве телепатический элемент не встроен в эту игрушку? — спросил он. — С тем, чтобы взять на крючок игрока?

— Да, в какой-то степени. Не очень мощная сеть. Единственное, что она дает, это слабое чувство отождествления себя ребенком, управляющим лабиринтом, с пойманным зверьком. — Затем инженер объяснил генералу Нитцу: — Видите ли, психическая теория такова, что игрушка учит ребенка заботиться о других живых организмах. Она вызывает к жизни сопереживание, заложенное в нем. Он хочет помочь этому существу, и рычажок справа как раз и позволяет сделать это.

— Тем не менее, — возразил Ларс, — существует еще и тумблер слева.

— Ну, это технически необходимо, — твердо сказал Пит, — потому что если бы был только рычажок уменьшения — существо бы выбиралось наружу, и игра закончилась.

— Поэтому чем ближе к концу игры, — продолжил Ларс, — тем реже нужно нажимать на рычажок уменьшения. И все увеличивать сложность. А лабиринт отвечает тем, что выставляет очередную преграду перед пойманным зверьком. И вместо того, чтобы развивать сочувствие в ребенке, это может развить лишь садистские наклонности.

— Нет, — сказал Пит уже резко.

— Почему же нет? — удивился Ларс.

— Из-за телепатической психической цепи. Неужели ты не понимаешь этого, дурья твоя башка? Ребенок, играющий в лабиринт, отождествляет себя с жертвой. Он есть жертва. Это он заключен в лабиринт, по законам психиатрии и ты прекрасно это знаешь. Черт возьми, не будет ребенок еще больше усложнять все для этого зверя, потому что иначе сам пропадет…

— Интересно, что произошло бы, если бы психическая телепатическая цепь была мощнее? — поинтересовался Ларс.

— Ребенок был бы еще крепче пойман, — сказал Пит. — Различие, на эмоциональном уровне, между ним и жертвой в лабиринте… — Он замолчал, облизывая губы.

— А представим себе, — продолжал Ларс, — что регулировка тоже будет изменена. Так, чтобы по- разному увеличивать те трудности, которые испытывает жертва лабиринта. И в разное время, постепенно. Это возможно сделать технически?

После некоторого размышления Пит ответил:

— Конечно.

— И выпустить это большим тиражом, сделав по заводским технологиям?

— Почему же нет?

— Это толстое венерианское создание, — задумчиво сказал Ларс. — Это ведь не земной, инопланетный организм по отношению к нам. И все же благодаря телепатическим способностям, которыми он обладает, создается психическое общение с нами. Цепь, подобная этой, заключенной в игрушке, может воздействовать на любую высокоорганизованную чувствительную форму жизни?..

— Это возможно, — кивнул Пит. — Почему же нет? Любая форма жизни, достаточно развитая, чтобы получать излучения, будет находиться под воздействием.

— Даже хитиновые полурефлекторные механические формы жизни? — спросил Ларс. — Возникшие от экзоскелетных прародителей? Не млекопитающие? Даже не теплокровные?

Пит уставился на генерала Нитца:

— Он хочет переделать устройство таким образом, — возбужденно сказал он, заикаясь от злости, — и перестроить ручное управление так, чтобы играющий был глубже пойман и не смог выбраться даже при желании. И не мог облегчить сложность барьеров, преграждающих путь этой чертовой жертве лабиринта — и в результате…

— Это может вызывать, — закончил Ларс, — быстрое полное разрушение мозга.

— И ты хочешь, чтобы Ассоциация Ланфермана реконструировала эту штуку и произвела ее в нужном количестве на своих заводских системах? И распределить ее среди них? — Пит указал большим пальцем наверх. — Ладно. Но мы же не можем раздать ее пришельцам с Сириуса, или откуда они там происходят. Это выходит за рамки наших возможностей!..

— А мы можем, — внезапно сказал Нитц. — Есть один способ. Эти штуки могут оказаться в тех населенных пунктах, которые занимают пришельцы. Поэтому, когда они захватят нас, они получат и их.

— Да, — согласился Пит. Обращаясь к нему, генерал сказал:

— Надо этим заняться. Конструированием.

Пит хмуро уставился в пол, желваки на его лице заработали.

— Эта штука всегда будет бить по больному. Это, — он в ярости указал на игрушку-лабиринт, — не будет действовать на них по-другому. Кто бы ни выдумал эту штуковину, она воздействует на живые организмы через то положительное, что в них есть. И это как раз мне и не нравится в ней!

Глядя в инструкцию к игрушке, Нитц прочел:

— «Это очень мудрая с психологической точки зрения игрушка — она учит ребенка любить и уважать,