место, и ваше начальство не имеет об этом ни малейшего понятия.
Она улыбнулась, как бы приглашая его согласиться.
— Лучше продолжим тест, — сказал он, вынимая из чемоданчика листки с вопросами.
— Я пройду испытание, — сказала она, — если только вы сами пройдете его вначале.
Он уставился на нее, сбитый с толку.
— Разве это не будет справедливо? Тогда я буду уверена в вас. А так я просто не знаю, кто вы. Вы такой странный, ведете себя так необычно.
Она вздрогнула, а потом с надеждой улыбнулась.
— Вы не сможете провести теста по шкале Войт-Кампфа, поскольку процедура требует значительного опыта. Так что лучше слушайте меня внимательно. Вопросы будут касаться социальных и психологических ситуаций, в которых вы могли бы оказаться. Мне требуется от вас утверждение-реакция, что бы вы сделали в том или ином случае. И реакция мне нужна как можно более быстрая. Один из регистрирующих параметров — это время задержки, если она имеет место.
Он выбрал первый вопрос.
— Вы сидите в кресле, смотрите телевизор и вдруг обнаруживаете, что на вашей руке сидит оса.
Он засек время, а потом взглянул на показания приборов.
— Что такое оса? — спросила Люба Люфт.
— Кусающееся насекомое с крыльями.
— О, как необычно. — Ее глаза расширились, как у ребенка, как будто Рик открыл ей тайну мироздания. — Они еще существуют? Я никогда их не видела.
— Они вымерли. Пыль убила их всех. Вы действительно не знаете, что такое оса? Осы существовали, когда вы родились. Это всего…
— А как это называется по-немецки?
Он попытался вспомнить, но не мог.
— Ваш английский звучит превосходно, — с упреком сказал он.
— Это только произношение, — сказала она. — Для партии Персали, Уолтон и Виллиамс. Но словарный запас у меня невелик. — Она застенчиво смотрела на него.
— Веспе, — сказал он, вспомнив немецкое слово «оса».
— Ах да, айн веспе!
Она засмеялась:
— Какой там был вопрос? Я уже забыла.
«Попробуем другой, — подумал он. — Теперь добиться толкового ответа уже невозможно».
— Вы смотрите по телевизору старый фильм. Показывают банкет в самом разгаре.
Он решил пропустить часть вопроса.
— Главное блюдо состоит из собаки, фаршированной рисом.
— Но кто станет убивать и варить собаку? — удивилась Люба. — Они же стоят целого состояния. Может, это была ее имитация, но имитации состоят из проводов и моторов, а их есть нельзя.
— Это довоенные времена, — проскрежетал Декард.
— Но тогда я еще не родилась.
— Но вы видели по телевизору старые фильмы.
— Фильм был снят на Филиппинах?
— Почему на Филиппинах?
— Потому что только на Филиппинах было принято готовить фаршированных рисом собак, — сказала Люба Люфт. — Я читала об этом.
— Но ваша реакция! Мне нужна ваша реакция на этот фильм — социальная, психологическая, моральная!
Она задумалась.
— Я бы переключила телевизор и посмотрела Бастера Джруби.
— Почему?
— Потому что, если вам нравится смотреть старые фильмы, действие которых происходит на Филиппинах, то это странно. Чего там интересного? — И с негодованием воззрилась на него. Стрелки на приборах закачались из стороны в сторону.
После паузы он осторожно продолжил:
— Вы сняли домик в горах.
— Да. — Она кивнула. — Продолжайте.
— В районе, не подвергшемся влиянию пыли.
— Простите? — Она приложила к уху ладонь. — Что это значит?
— Там все еще растут кусты и деревья. Домик сколочен из сосновых досок. Имеется большой камин. На стенах кто-то развесил эстампы Каррмера и Айвса. Над каминной полкой — большая оленья голова — самец с полностью сформировавшимися рогами. Люди, приехавшие с вами, восхищаются убранством комнаты, и…
— Я не понимаю… Каррмер и Айве, украшения?.. — спросила она. Казалось, что она хочет разобраться в смысле вопроса. — Подождите.
Она подняла руку:
— Этот как с рисом и собакой? Каррмер — это такая острая приправа? Она делает рис острее. По- немецки — это карри.
Декард не мог понять, является ли семантический туман, в котором заблудилась мисс Люфт, случайным, или она намеренно водит его за нос.
Он решил попробовать еще один вопрос. Что ему еще оставалось делать?
— Вы назначили свидание мужчине, — сказал он, — и он приглашает вас к себе. Пока вы там находитесь…
— О, найн, — перебила его Люба. — Я там не буду находиться. Это легкий вопрос.
— Но это еще не весь вопрос!
— Вы задали не тот вопрос? Но я понимаю, о чем вы спрашиваете. Почему, в таком случае, это не вопрос? Разве не подразумевается, что я должна понимать вопрос?
Она нервно провела рукой по щеке и отсоединила липкий диск-сетку датчиков, якобы случайно. Диск упал на пол и закатился под гримировочный столик.
— Ах, Готт, — пробормотала она, нагнувшись и стараясь отыскать его.
Послышался звук рвущейся ткани — ее неудобное платье не выдержало.
— Я подниму, — сказал он.
Заняв место Любы, отодвинувшейся в сторону, и опустившись на колени, он шарил рукой под столиком, пока не нащупал сетку диска.
А когда он поднялся, то обнаружил, что прямо в глаза ему смотрит дуло лазерной трубки.
— Ваши вопросы, — сказала Люба Люфт шуршащим голосом прокурора, — начали касаться секса. Я так и думала, что до этого дойдет. Вы не из полиции. Вы сексуальный извращенец.
— Можете посмотреть мое удостоверение.
Он потянулся к карману пиджака и заметил, что рука его начала дрожать, как при встрече с Полоковым.
— Если дотронетесь до кармана, — сказала она, — я вас убью.
— Вы в любом случае так сделаете.
Рик стал думать о том, что бы получилось, если бы он послушался совета Рейчел Розен и взял ее с собой. Но не было смысла сейчас думать об этом.
— Так, посмотрим на остальные вопросы.
Она требовательно протянула руку, и он нехотя передал ей листки.
— «В журнале вы встречаете большую цветную фотографию обнаженной женщины…» Так, ясно. «Вы забеременели от мужчины, который обещал жениться. Этот человек начинает ухаживать за другой женщиной, вашей лучшей подругой. Вы делаете аборт». Система ваших вопросов совершенно очевидна. Я вызываю полицию.
Не выпуская Рика из-под прицела лазерной трубки, она пересекла комнату, сняла трубку видеофона и
