его вкрадчивыми и одновременно решительными. Если бы не уверенная властность тона и не презрение в холодных глазах, Мария сочла бы его очень привлекательным.
Проведя Марию в пустой еще общий зал гостиницы, Чарльз внимательно оглядел ее и убедился, что в скромном черном платье, которое отдала ей горничная вместе с другими необходимыми вещами, аккуратно уложенными в дорожный саквояж, она не привлечет к себе нежелательного внимания.
— Идемте, уже пора.
Их уход остался незамеченным. Как только они вышли наружу, обрушившийся на них порыв ветра с дождем привел Марию в радостное возбуждение. Ветер нес с собой запах свободы, Англии и дома, и неожиданно ее побег приобрел особый смысл.
Когда Чарльз Осборн сообщил ей о предстоящем путешествии, прежде всего она обрадовалась возможности вернуться домой. Но теперь, подставляя лицо ветру и струям дождя, она бурно ликовала, что отныне порывает все связи с замком Феро, сего угрюмыми и самодовольными обитателями, с Францией, которую она так и не смогла полюбить и где ее никто не любил. Закинув голову назад, она весело засмеялась, готовая лететь в милую Англию на крыльях этого буйного ветра.
Чарльз изумленно посмотрел на нее:
— Я думал, что вы боитесь. Нас ждет не увеселительная прогулка, а опасное и утомительное путешествие.
— Меня это не пугает, — с беспечным смехом откликнулась она. — Я люблю ветер. И я счастлива! Ведь я возвращаюсь домой, о чем так долго мечтала.
Суровое лицо Чарльза потеплело.
— Понимаю. Идемте уж… женушка.
В его глазах появились лукавые искорки, и Мария кинула на него настороженный взгляд.
— Только на время поездки до Кале! — строго предупредила она, возмущенная тем, что Чарльза совершенно не трогает ее явно недоброжелательное отношение к его персоне.
Но, несмотря на все ее старания сохранять холодный и неприступный вид, сердце у нее взволнованно заколотилось.
— Надеюсь, вас не слишком огорчает мысль, что вам придется быть со мной наедине не один день, — сказал он, беря ее за руку, чтобы подсадить в экипаж.
— С какой стати? — Мария задержалась на ступеньке и насмешливо взглянула на него. — Конечно, если только вы не какой-нибудь тайный разбойник.
— Что вполне возможно, — признал Чарльз и, поднеся ко рту нежную, изящную ручку своей фиктивной супруги, коснулся ее теплыми губами.
У Марии на мгновение перехватило дыхание. Резко выдернув руку, она подхватила платье и поднялась в коляску, в то время как он почтительно поддерживал ее под локоть. Стараясь овладеть собой, она опустилась на сиденье.
— А вы можете оказаться в опасном положении. Давно уже я не встречал столь соблазнительной женщины, — с дразнящей улыбкой произнес он своим сочным баритоном.
На мгновение Мария невольно поддалась очарованию этой улыбки и мелодичного голоса. Затем внимательно посмотрела на него, стараясь понять, что стоит за его заявлением, и многозначительно подняла брови.
— Пожалуй, следует предостеречь вас, что в случае необходимости я сумею за себя постоять.
Чарльз в этом не сомневался — это доказывала ее вчерашняя, правда неудавшаяся, попытка дать ему пощечину. Желая успокоить ее опасения, он рассмеялся:
— Убежден, вы отлично с этим справитесь, так что спешу вас заверить в моих исключительно благих намерениях. И с вами я буду вести себя так же, как вел бы со своей настоящей женой — с крайним уважением и почтительностью.
Мария настороженно следила за тем, как он поднимается в коляску, но, к ее облегчению, он уселся напротив. Поймав ее взгляд, он усмехнулся:
— Опасаясь, что близость к вам совершенно расстроит мои благие намерения, я почел за лучшее расположиться здесь.
Видя, что Чарльз не собирается подвергать испытанию ее стойкость, девушка удобно прислонилась к высокой мягкой спинке сиденья.
Экипаж был скромным и неброским, помимо наемных почтовых лошадей ничто не указывало на богатство седоков. Возница Пьер Ламон, который знал их под вымышленными именами и получил солидную сумму денег за дорогу до Кале, чмокнул губами, взмахнул кнутом, и лошади тронулись с места. Они выехали за ограду постоялого двора, и их долгое путешествие в Грейвли началось.
Мария без сожалений оставляла замок Феро. Однако, несмотря на холодную сдержанность своих родственниц, она испытывала легкие угрызения совести. Тетка до самой последней минуты не проявила никаких чувств и даже не обняла племянницу на прощание, но Констанс ее неожиданно поразила.
Кузина порывисто бросилась к ней и со слезами на глазах замерла у нее на груди. Мария почувствовала, как она дрожит, и только тогда поняла, что бедняжка отчаянно боится оставаться в замке и с радостью поехала бы с ней в Англию.
В то краткое мгновение Мария увидела в Констанс не свою эгоистичную кузину, которая мечтала только о том, чтобы своим хорошеньким личиком заманить жениха из знатного и богатого рода, а просто испуганную молодую девушку. Мария прижимала ее к себе, удивленная тем, что у нее самой стиснуло горло, и слезы подступили к глазам.
— Мне хотелось бы уехать с тобой, — шепотом призналась Констанс, подтвердив ее догадку, — но мама не хочет об этом и слышать.
— Тогда не слушай ее, Констанс.
— Я не могу! Не могу уехать без нее.
— Мне тоже хочется, чтобы ты уехала со мной, — взволнованно сказала Мария. — Если тебе удастся убедить ее, и вы сможете выбраться из Франции, приезжайте ко мне в Грейвли. Обещаешь?
Констанс с плачем еще раз прижалась к Марии, затем оторвалась от нее и убежала в дом.
Мария отвернулась, стараясь не думать о том, что ожидает кузину.
Лошади побежали рысью, коляска стала сильно раскачиваться, и Мария схватилась за ременную петлю, свисавшую сбоку от окна. Поглядывая на своего спутника, она вдруг сообразила, что впервые в жизни ей предстоит находиться наедине с мужчиной, к тому же молодым, очень красивым, сильным и дерзким, что внушало ей тревогу.
Она ничего не знала о Чарльзе и вдруг задалась вопросом: собственно, что он делает во Франции в такое время? Она не очень понимала, почему доверилась ему и почему этот незнакомец настолько в ней заинтересован, что проехал пол-Франции, чтобы найти ее. Не руководят ли им какие-нибудь скрытые мотивы? Уж не шпион ли он? Но британский или французский? Она не могла решить, поскольку не имела никакого представления о шпионаже.
Возможно, за время поездки ей удастся вовлечь его в разговор о себе. Этот таинственный англичанин одновременно и привлекал, и интриговал ее. Она взглянула ему прямо в глаза и смутилась. Он понимающе улыбнулся.
— Впереди у нас долгий путь, — сказал он, — так что советую вам не осложнять его ненужными опасениями. Эти несколько дней нам придется провести вместе, и вам лучше просто примириться с этим. Не заключить ли нам перемирие на время поездки?
— Да, пожалуй, это имеет смысл, — согласилась Мария.
— И еще мы должны забыть о церемониях и называть друг друга нашими новыми именами. Вы понимаете, что это из соображений безопасности.
— Разумеется. — Она сняла капор и положила его рядом на сиденье.
— Мне очень жаль, что графиня и ее дочь отказались ехать с нами.
— Вы думаете, на замок могут напасть? — встревожилась Мария.
— Я в этом почти уверен, вопрос только — когда это произойдет. Но ваша тетушка удивительно упряма.
— Да, да, вы правы. Я так надеюсь, что с ними ничего не случится! — Мария перевела взгляд на знакомые окрестности. Но скоро они окажутся в местах, где ей не приходилось бывать. — Не нравится мне
