перехватила посох, будто весло, направив навершие к земле. В круглый щит посыпались стрелы, камни, копья — щит вздрагивал, морщился, как полиэтиленовый кулёк, но держал, и стрелы отскакивали, а камни валились на головы многоногам.
— Отлично, — пробормотал Оберон. — Фиалк, зенит.
Мы рванули верх почти вертикально. Я чувствовала, что Оберон придерживает меня — я бы и без того не свалилась, в его жесте было что-то от чрезмерной опеки. Но всё равно мне хотелось, чтобы он подольше не убирал руку с моего плеча.
— Мне важно не отвлекаться на стрелы, — я слышала его голос сквозь свист ветра в ушах. — Это филигранная работа, понимаешь, тут рука дрогнет — и всё сначала… Даже хуже, чем сначала.
Под нами открылся замок, облитый Саранчой, будто черным морем. Ланс разлился, и город стоял под водой — только виднелись верхушки крыш, на них отдыхали вороны. Я впервые увидела птиц поблизости от Саранчи и с запозданием поняла, что раньше-то, кроме некроманта и его посыльных, пернатых не было видно. От начала нашествия птиц будто отменили вовсе. А теперь они вернулись.
Затоплены были порт и прибрежные луга, Саранча подступила к самой кромке воды, но пока не решалась форсировать реку. По воде шла мелкая рябь — мне почудилось, что я вижу усилие, с которым река удерживает оборону. Вода застаивалась, мутилась, на поверхности плавал мусор…
— Страшно? — спросил Оберон.
Я мотнула головой.
— Посмотри на них, Лена. Это миф. Чьё-то ожившее предание о войске, которое идёт, сметая всё вокруг. Кошмар множества людей, кошмар смутного времени, умирающего Королевства…
— Но ведь Королевство не умрёт?!
— Нет. Эта штука, очень страшная, на самом деле уже обречена. Мы просто легонько уколем её, намекнём тихонько, что король на месте и не стоит беспокоиться…
Мы продолжали подниматься. От высоты захватывало дух. Я теперь только разглядела, как сократилось войско Саранчи — вдвое, а может быть, вчетверо. Сверху она была похожа на облака, видимые из космоса, и в одном месте ясно просматривался «глаз тайфуна» — колечко, завихрение, центр.
— Это князь Саран?
— Да. Только он не князь, а так… нервный узел. Если убить его одним ударом — Саранча рассыплется.
— Если бы мы знали раньше! — закричала я. — Мы бы его убили, и…
— Возродился бы новый, — тихо сказал Оберон. — Ну, держи щит. И сама держись покрепче. Фиалк, надир.
Летающий конь прижал крылья к бокам. У меня в ушах засвистел воздух.
Мы падали. Навстречу летело войско Саранчи, уже можно было различить отдельных всадников. Фиалк валился, как град, на их головы в костяных шлемах. Мои внутренности подпрыгнули к горлу, я стиснула зубы и развернула щит, в него сразу же клюнули несколько стрел…
Я увидела огромного, красного многонога, и цветок-палатку на его спине, и круглое, блестящее от жира, запрокинутое к небу лицо. Кто такой был на самом деле князь Саран? Бывший человек? Волшебник? Животное? Или просто боевой мешок с песком?
Оберон вытянул руку с зажатым в ней чёрным посохом:
— Ещё. Фиалк — ещё.
Белый конь брил воздух над самыми головами Саранчи. Стрелы и копья вонзались в мой щит, прогибая его, чуть не пробивая. Оберон привстал на стременах, наклонился вправо и направил чёрный посох прямо в лоб Сарану.
Вспыхнул белый луч. Я зажмурилась, и сразу же Фиалк рванулся вверх, оставляя внизу рёв, крики, вой рогов, суматоху, давку…
Теперь уже моё горло провалилось в живот. Потемнело в глазах, кровь отхлынула от лица. Прошло не меньше минуты, прежде чем я смогла выровнять дыхание; мы снова летели под облаками — я и Оберон верхом на Фиалке.
— Ваше величество…
— Я не промахнулся, — отозвался Оберон с затаённым самодовольством.
— Он больше не возродится?
— Нет.
— Значит, мы победили?!
Он некоторое время молчал. Я даже начала беспокоиться.
— Лена, мы победили раньше.
— Когда вы прихлопнули Туманную Бабищу?
— Её невозможно прихлопнуть, её можно только отогнать на время… Я другое имею в виду.
— А что?
Он опять долго молчал.
— Вообще-то, это ваша победа. Твоя. Гарольда. И этого странного парня, некроманта. Я не могу до сих пор понять, что там случилось.
Фиалк описал большой круг над замком, над волнующимся морем Саранчи, над водами Ланса.
— Странное чувство… вернуться из забвения, — тихо сказал король.
Замок оставался позади. Чёрное кольцо Саранчи вокруг него волновалось, пузырилось, будто густой кофе на горячей печке. Я долго молчала, подставив лицо ветру.
— А что теперь будет с Саранчой?
— Она вернётся туда, откуда пришла. В страшные сказки. В легенды.
— Значит, её будто бы не было? И деревья, которые она растоптала, появятся снова, а люди…
Он сжал моё плечо.
— Нет. Она была. Всё придётся отстраивать. Заново выращивать. Оплакивать погибших.
Фиалк опускался ниже, летел над вытоптанной землёй, над горами песка на месте лугов и рощ. Мы удалялись от замка — в сторону скал.
— Куда мы…
Я замолчала. Я поняла куда.
— Он меня беспокоит, — признался Оберон.
— Он никогда больше…
— Я другое имею в виду. Расскажи, как случилось, что некромант отказался от своего войска?
Меня передёрнуло от этого воспоминания. Мёртвое лицо, пятнистые руки с шишковатыми пальцами непомерной длины. Ужас в глазах…
Пока я рассказывала, Фиалк преодолел половину расстояния до чёрного замка. Оберон слушал, не снимая ладони с моего плеча.
— Он сделал это по собственной воле?
— Что? А… да.
— Если бы ты не была свидетелем — я бы не поверил. Видишь ли, ни один из некромантов — ни моих знакомых, ни описанных в книгах — не распускал своё войско во время боя. Это против их природы. Это невозможно.
— Но Макс так сделал!
Мы уже летели над скалами — изуродованными, потерявшими половину своих гордых пиков. В расщелинах грудами лежал грязный песок — и ни одного мёртвого многонога.
— Я верю, что Макс это сделал… Думаю, до сих пор ни один некромант не боялся так панически своего войска. Они превращались в чудовищ, будучи уверены, что могущественны и прекрасны, — в голосе короля скользнул ледок.
— Ваше величество, он хотел как лучше.
— Я знаю.
— Мы думали… — Я запнулась. — Дело в том, что мы совсем запутались, мы не знали, как вас вернуть, а Саранча стояла уже у порога…
— Понимаю.
— Тогда Макс… Это от отчаяния. Чтобы хоть как-то спасти Королевство.
