что сказала бы на это Лола? Наверное, она пожалела бы его, но разве достойно для мужчины вызывать к себе жалость? И уж, конечно, она ни за что не полюбила бы его та shy;ким.
К Джонни пришла пора мучений. Он не мог смириться со смертью Лолы и не менее ужасным, чем ее смерть, было для него то, что он не мог ничем почтить ее память. И едва Джонни мысленно говорил: “ее память”, “для ее памяти”, он чувствовал себя предателем и искал глазами квадак. Мысль, что он когда-то сможет смириться с ее смертью, казалась ему кощунством.
Старик, попотчевав его неделю вонючими овощами, стал приносить здоровую человеческую пищу. Джонни почти ничего не ел. Старика он не замечал.
Однажды, глядя на тарелки с нетронутым завтраком, старик сказал:
– Рассказывай, что у тебя случилось?
Джонни смолчал.
– Все не узнаешь меня, Джон?
До этого старик ни разу не назвал его по имени. И Джонни был уверен, что тот не знал, как его зовут, а если они и виделись когда-то, то их встреча была случайной.
Джонни удивленно всмотрелся в старика.
– Локки, ты?
– Наконец-то. – Подобие улыбки пробежало по губам старого космодесантника. – Прости, что мне пришлось так поступить с тобой, сынок. Ты был очень плох. Что у тебя случилось?
На этот раз Джонни не стал отмалчиваться. Еще когда Локки подсаживался за его с приятелями столик, он различил в нем человека без лукавства, не способного на злую насмешку. И в рассказах старика Джонни открывались не холод космоса и не ярость звезд, но скромное мужество, человеческая теплота, неброская красота простой души. Такому можно было довериться без опасения быть уязвленным равнодушием или праздным любопытством.
Выслушав рассказ Джонни, Локки вздохнул.
– Понятно… Что ты намерен делать теперь?
– А что я могу сделать? – Джонни стиснул зубы.
Локки медленно проговорил:
– Ты слышал о Круглой Башне?
– О Круглой Башне?
Лицо Джонни прорезала морщинка недоумения. Да, он слышал о Круглой Башне Церба, спутника планеты Элизион, а кто из землян не слышал о ней? Со словами “Круглая Башня” была сопряжена величайшая тайна Галактики, тайна, которую ни один из вознесшихся над немой материей разумов пока не смог постичь. Однако, что тайнам Галактики, а хоть бы и всей Вселенной, до его умершей возлюбленной?
Старик, по выражению лица Джонни догадавшийся о его чувствах, покачал головой.
– Нет, ты ничего не знаешь о Круглой Башне.
– Что ты такое…
– Вот, послушай, я расскажу тебе о ней.
Сдвинув брови, Локки не спеша начал говорить. Локки любил поговорить, повспоминать, но он был любитель, а не профессионал, никаких специальных колледжей он не кончал, поэтому, несмотря на все старания, его речь не была ровной гладью. Если убрать из этой истории все повторы, паузы, специфические астронавигационные термины, после чего вдохнуть в нее жизнь соучастия, она выглядела бы так.
Тур Гибсон крутанул рукоятку, и в ледяном безмолвии космоса вспыхнула бирюзовая искра. Корабль-разведчик “Пионер” вынырнул из пучины подпространства в мир живых звезд.
Гибсон, капитан “Пионера” и единственный член экипажа, радостно потер руки. Интуиция не подвела его, именно в этом месте нужно было погасить скорость. Теперь Земной Империи принадлежал еще один мир, мир под названием “система звезды Орракс”.
Сама звезда вблизи казалась оранжевой. Из оранжевого моря выплескивались алые протуберанцы; сиреневые волны раскаленной плазмы набегали на черный берег стылого межзвездья.
До него с такого расстояния Орракс не видел ни один землянин. Полюбовавшись на светило, Гиб shy;сон сел к пульту пеленгатора.
Оказалось, звезда имела одну-единственную планету. Что же, значит, работы будет немного. Он облетит эту планету пару раз, соберет все необходимые сведения и вернется на Землю.
Химическими двигателями развернув корабль, Гибсон включил атомный реактор. “Пионер” серебряной стрелой понесся к цели, к планете 0-1, именно таково было ее название, пока ей не присвоили более благозвучное имя.
Планету окутывал плотный облачный слой, настолько плотный, что невозможно было различить очертания каких-либо поверхностных образований. Гибсона это не смутило. Ранее ему попадались планеты вечных дождей – аммиачных, водных, серных. Странности начались, когда Гибсон, переведя корабль на планетную тягу, приблизился к облачной пелене вплотную. Отчего-то скорость “Пионера” стала падать с быстротой гораздо большей, чем следовало. Гибсон покосился на шкалу расходования химического топлива, проверил работу двигателя. Создавалось впечатление, будто корабль входил не в атмосферу планеты, а в грунт.
Едва Гибсон осознал, что причину странностей следует искать в планете, а не в корабле, загорелась красная лампочка на панели безопасности. Под угрозой была герметичность корабля. Если бумажный стаканчик поставить вверх дном на землю и начать давить на него ногой, то он расплющится, вот о чем Гибсона предупреждал компьютер.
Тур Гибсон потянулся к пульту управления противометеоритной пушкой. Если встречное сопротивление имеет вещественную природу, его возможно сокрушить.
Автоматика, обеспечивавшая безопасность корабля, сработала прежде, чем команда разрушения была введена в действие. “Пионер” мягко подался в сторону и заскользил вдоль окутывавшей планету пелены.
“Планета не пустила меня, чудеса”, – обескураженно подумал Гибсон, пробегая пальцами по клавиатуре компьютера. Такое с ним случилось впервые. Да и в школе косморазведчиков он не слышал ни о чем подобном. Столкнуться с сильным притяжением он был готов, что делать в таких случаях его учили целый месяц, но не с невиданным оттор shy;жением. “Все вещественное стремится к единению, это – столп нашей Вселенной”, – таков был эпиграф к курсу гравитологии. С чем же встретился он, Тур Гибсон?
На экране компьютера засветилось: “Имеет место отрицательная гравитация. Происхождение явления возможно:
а) естественное
б) искусственное”.
– Что более вероятно? – набрал вопрос Гиб shy;сон.
– “б”.
– Почему?
– “Случаев естественной отрицательной гравитации не зарегистрировано. Искусственная отрицательная гравитация была создана на Птахе цивилизацией гваанов”.
– Подробности о Птахе.
