Я знаю: мы нужны друг другу

на благотворительность, что было причиной бесчисленных приглашений, требующих ее присутствия на различных показах мод, устраиваемых в помощь тому или иному фонду.

– Когда?

– Понедельник, «Мариотт‑отель».

– Черт! – Франческа скорчила недовольную гримаску в ответ на все ширящуюся лукавую улыбку Ларейна.

– Но вы будете участвовать? – спросил агент с тревогой в голосе.

– Да. – Франческа поднялась, подхватила сумку и перекинула ремешок через плечо. – Все детали – по факсу.

– Какие у вас планы на остаток дня?

– Уединенный пляж, – ответила она, – хорошая книжка и мобильный телефон.

– Не забудьте пляжный зонтик.

Улыбка Франчески была такой же лукавой.

– Он со мной.

Через час, грызя яблоко, она сидела уже под зонтиком, заслоняющим ее от солнца, устремив взгляд на далекую линию горизонта.

С океана дул легкий, прохладный ветерок.
В лицо летели соленые брызги, слышались редкие крики одиноких чаек, парящих над гребешками волн.
Одиночество расслабляло и успокаивало.
Наплывающие воспоминания были подчас болезненны, и, сделав над собой усилие, Франческа вынула книгу и целый час читала, затем достала из сумки банан и персик, вымыла их, щедро поливая водой из бутылки.
Потом занялась телефонными звонками.
Первый звонок – самой любимой подруге, с которой она училась в школе‑интернате, делила трудные годы, когда обе они конфликтовали со своими мачехами, бурно переживая последствия сложных семейных взаимоотношений.
Набрав номер, она попала к консьержке, потом к секретарю и наконец рассмеялась в ответ на восторженное приветствие Габби и ее сразу же последовавший вопрос о том, когда они встретятся.

– Сегодня, если вы с Бенедиктом пойдете на выставку у Леона, – весело откликнулась Франческа. Знаменитый владелец галереи был известен своими вечерами, приглашения на которые высоко ценились среди элиты города. – Что? Идете?! Превосходно! Я ужинаю с мамой, поэтому немного опоздаю.

– Ну‑ну, повеселись, – бросила Габби, и Франческа хмыкнула, уловив легкий сарказм в ее словах.

Коньком Софи были диеты, которыми она увлекалась. В настоящее время она употребляла только свободные от жира низкокалорийные продукты, и то в самых минимальных количествах.

Талантливая рассказчица, она умела сделать любую тему интересной, приправляя ее язвительными остротами.

Было около девяти, когда официант принес счет. Франческа расплатилась и, посадив Софи в такси, направилась к своей машине.

Двадцатью минутами позже она уже разыскивала место для парковки где‑нибудь в уголке недалеко от модной галереи Леона. Поставив машину, она подошла к ярко освещенному входу.

Здесь было полно народу, сквозь гул толпы едва доносилась джазовая музыка.

– Франческа, дорогая!

Леон, ну конечно, Леон! Она откликнулась на его бурное приветствие и разрешила обнять себя за плечи.

– Ты должна выпить перед тем, как броситься в это людское море.

В ее глазах мелькнула искорка смеха.

– Это так обязательно?

– Да нет. Но бокал в руке необходим. – Он выразительно замолчал, приняв позу развеселого повесы. – Тебе, конечно, надо делать вид, что это что‑то покрепче минеральной воды.

Он вскинул руку, и как бы ниоткуда возник официант с подносом в руке.
Повинуясь, она выбрала высокий бокал.

– Есть что‑нибудь особенное, что ты порекомендовал бы мне добавить к моей коллекции?

– Скульптура, – ответил Леон не раздумывая. – Она, конечно, не вполне совершенна, ты понимаешь, но талант мастера чувствуется. – Он коснулся кончиками пальцев губ и послал воздушный поцелуй. – Tres magnifique. note 1 Через несколько лет она будет стоить в десять, двадцать раз больше, чем просят за нее сейчас.

Улыбнувшись, он осторожно погладил ей щеку.

– Иди, cherie, note 2 и проверь. Номер четырнадцать. Возможно, ты не сразу отдашь ей свое сердце, она войдет в него постепенно и захватит полностью.

Точная характеристика, подумала Франческа несколькими минутами позже, не совсем уверенная в том, что понимает эту скульптуру.

И все же в ней было нечто, что привлекало ее внимание вновь и вновь.
Леон считался экспертом в мире искусства, Франческа доверяла его суждениям и уже владела, благодаря его советам, несколькими произведениями, которые значительно выросли в цене с момента покупки. И все же она побродит еще немного, потом вернется и, возможно, увидит эту скульптуру иными глазами. Она существенно отличается от всего того, что уже есть в ее коллекции.
По залу бродили несколько посетителей, чьи лица были ей знакомы, она улыбалась, иногда останавливалась, чтобы обменяться вежливыми фразами, называла некоторых по имени, затем шла дальше.

– Франческа!

– Габби!