— Я иду за уродами, что убили Па и забрали Лью, — говорю я. — Я не знаю, куда они его забрали. Может быть очень далеко отсюда. Может потребуетца время, чтобы найти его. Но я найду. Я верну его.
Я положила в мешок бурдюк, веревку из крапивы, и сушеных ягод с вяленым мясом, червствых лепешек, этого нам должно хватить на несколько дней. Если мы будем идти достаточно быстро и я смогу поохтитца.
— У них фора, да ко всему прочему они на четырех ногах, не на двух, — говорю я. — Я должна передвигатца быстро.
Я собираю в дорогу флягу Эмми, её тунику и её кожаный плащ. Я не смотрю на неё, когда говорю,
— Я оставлю тебя с Мерси у Кросскрика.
— Нет, — говорит Эмми.
Я кладу её вещи в другой дорожный мешок.
— Па с Лью сказали мне, чтобы я берегла тебя, — говорю я, — а там ты будеш в безопасности. Мерси с Ма были подругами. Она помогала, когда мы с Лью родились. Она приходила и когда ты родилась.
— Я знаю, — говорит Эм.
Мы обе знаем, но никогда об этом не говорим, что Мерси пришла слишком поздно. Эмми родилась до срока, Ма умерла и возможно Мерси тем самым избавила себя от трудных трех дней пути.
— Мерси добрая женщина, — говорю я. — Па всегда говорил, что если чё-нить случитца с ним, мы должны будем идти к ней. Он расказал мне и Лью, как добратца до Кроммкрика. Возможно у неё даже есть дети с которыми ты сможеш играть.
— Мне плевать, — говорит Эмми. — Я иду с тобой.
— Ты не можеш, — говорю я. — Я не знаю, куда собираюсь идти и сколько времени это у меня займет. Кроме того, ты слишком маленькая. Ты будеш только задерживать меня.
Эмми перекрещивает на груди руки и упрямо вздергивает свой подбородок. Она упрямая.
— Лью и мой брат! Я имею точно такое же право разыскивать его, как и ты!
— Эмми, не создавай мне лишних хлопот. — Я подбираю маленькую куколку, которую смастерил для неё Па из подручных средств, и бросаю её в мешок. — Так будет лучше. Как только я найду Лью, обещаю, что вернусь за тобой.
— Неа, не вернешся, — говорит она. — Лью ты любиш, а меня ненавидеш. Как я хочу, чтобы они забрали тебя, вместо него!
— Ну, они не забрали, — говорю я. — Па и Лью оставили меня за главную и я говорю тебе, что ты пойдеш к Мерси. И покончим с этим.
Я запихиваю рогатину Лью себе за пояс. Заправляю нож Па себе в ботинок. Вешаю колчан и арбалет себе за спину.
Туманным красный свет проникает сквозь маленькое окошко. Он останавливаетца на лице Па.
Я встаю рядом с ним на колени и беру его руку в свои. Эмми встает на колени напротив меня, и берет его за другую руку.
— Он все еще теплый, — шепчет она. Спустя какое-то время, она говорит. — Ты должна что-нить сказать.
Она права. Всегда полагаетца говорить какие-то особые слова, чтобы помоч умершему отправитца в путь.
Па сказал много лет назад какие-то слова Ма, прежде чем разжег погребальный костер, но я не могу вспомнить чё это были за слова. Наверное, я была еще мала, чтобы запомнить их. Теперь его очередь получить эти слова, но я ничего не могу придумать.
— Давай, — говорит Эмми.
— Что ж, мне жаль, Па, — говорю я. Я не собиралась говорить этого, но мой рот сам начал двигатца и слова слетели с губ. Но, я осознала, что мне жаль. Правда. — Я сожалею, что ты мертв, — говорю я. — Я сожалею, что тебе пришлось так тяжело здесь, особенно в последнее время. В основном, я сожалею, что ты потерял Ма, когда ты её так любил. Я знаю, что у тебя не было ни одной радостной минуты с тех пор, как её не стало. Чтож... теперь будь счастлив. Вы снова будете вместе. Две звезды, рука об руку.
— Я собираюсь пойти за Лью, — говорю я. — Я верну его, Па. Я не сдамся, пока не найду его. Обещаю.
Я поглядела на Эм.
— Хочеш... поцеловать его на прощанье? — спрашиваю я.
Она поцеловала его в щеку, затем я запалила огонь вокруг его тела.
— Волею Серебряного озера, — говорю я, — я отпускаю твой дух, пусть он вернеца в свой дом среди звезд.
Пламя начинает лизать стол.
— Пока, Па, — шепчет Эмми. — Я буду скучать по тебе.
Мы стоим. Я протягиваю ей кожаные мешки.
— Иди наружу, — говорю я.
Я разливаю горючее по стенам. Жду, когда огнем охватывает шины, а тот потом переходит на стены.
— Пока, Па, — говорю я.
Я закрываю за собой дверь, когда выхожу.
* * *
Дождь прекращается. Начинает дуть горячий южный ветер. Полуденое солнце так и полыхает.
Неро висит над нами в воздухе, закручиваясь в воздухе в ленивые спирали. Как и сказал Лью, он сам себя спасет, когда начнется буря. Если бы мы могли сделать тоже самое.
Этот день похож на любой другой. На вчерашний, или на день на прошлой неделе, или даже на день месячной давности. Но это не так. Этот день не похож на другие.
Никогда не думала. Не могла предположить, что вот только што было всё хорошо, а в следующую секунду всё плохо, а то што было прежде казалось сном.
А может быть это всё сон. Затянувшийся ужасный сон о буре и каких-то непонятных мужчинах в черном, которые убили Па и забрали с собой Лью. Может быть я скоро проснусь. Я всем расскажу о своем сне, а они в ответ покачают головами, на то, какими странными могут быть сны.
Я чувствую тупую боль в правой руке. Я взглянула на неё. Рукав разодран и весь грязный. Я ткнула себя в то место. Рука отозвалось резкой болью. Очень ощутимо.
Кто-то что-то говорит.
— Саба? — Это голос Эмми. — Саба?
— А?
— А что будем делать с Поверенным Джоном?
Я смотрю на него. Его тело лежит, вытянувшись на земле, а лицо перекосилось от боли. Похоже он умер не сразу.
— Оставим его на растерзание стервятникам, — говорю я.
Запах горящей резины разносица по ветру. У меня покалывает кожу. Запах очень ощутимый.
Я перекидываю свой мешок через плечо. И пускаюсь в путь. Я не оглядываюсь. Я больше никогда сюда не вернусь.
Мертвое озеро. Мертвая земля. Мертвая жизнь.
ТРОПИНКА
