Аарон замялся.
— На самом деле, конечно, все зависит от того, какая это история. В некоторых он хороший, этакий сказочный принц. Вот как-то раз он спас нескольких девушек от труппы людоедов…
Коут снова слабо улыбнулся.
— Да, я знаю.
— …А в других историях он — настоящий ублюдок! — продолжал Аарон. — Он похитил тайную магию из Университета. За это его и выгнали… Ну, вы знаете. Да и Убийцей Короля его прозвали не за то, что он был искусен в игре на лютне.
Трактирщик перестал улыбаться, но кивнул.
— Это все верно. Но каким же он был?
Аарон слегка нахмурился.
— Ну, у него были рыжие волосы, если вы это имеете в виду. Об этом во всех историях упоминается. Он фехтовал как бес. Он был ужасно хитроумный. И настоящий златоуст, мог убедить кого угодно в чем угодно.
Трактирщик кивнул.
— Все верно. А теперь скажи: представь, ты был бы на месте Квоута и при этом ужасно хитроумным, как ты сказал. И вдруг за твою голову назначили награду в тысячу роялов и герцогский титул тому, кто ее отрубит. Как бы ты поступил?
Ученик кузнеца покачал головой и развел руками, явно не зная, что сказать.
— Ну так вот, — продолжал трактирщик, — я бы на его месте подстроил так, чтобы все считали меня мертвым, сменил имя и подыскал бы себе маленький городок в самой что ни на есть глуши. Открыл бы там трактир и сделал бы все, чтобы затеряться.
Он посмотрел на юношу в упор.
— Вот как поступил бы я.
Аарон взглянул на рыжие волосы трактирщика, бросил взгляд на меч, висящий за стойкой, и снова посмотрел в глаза трактирщику.
Коут медленно кивнул, потом указал на Хрониста.
— Этот человек не просто писец. Он нечто вроде историка. Он приехал сюда, чтобы записать подлинную историю моей жизни. Начало ты пропустил, но, если хочешь, можешь остаться и послушать остальное.
Он улыбнулся открытой улыбкой.
— Я могу поведать тебе истории, которые никто прежде не слышал. И никогда более не услышит. Истории о Фелуриан, о том, как адемы учили меня сражаться. Подлинную историю принцессы Ариэль…
Трактирщик протянул руку через стойку и коснулся руки мальчика.
— На самом деле, Аарон, ты мне очень дорог. Я считаю, что ты на редкость толковый парень, и мне не хотелось бы, чтобы ты пустил свою жизнь на ветер.
Он перевел дух и посмотрел ученику кузнеца прямо в глаза. Его собственные глаза сделались пронзительно-зелеными.
— Я ведь знаю, как началась эта война. Я знаю всю правду о ней. И когда ты услышишь, как все было, тебе уже не захочется отправиться и погибнуть на этой бойне.
Трактирщик указал на свободный стул у стола, рядом с Хронистом, и улыбнулся улыбкой столь непринужденной и обаятельной, как будто она и впрямь принадлежала сказочному принцу.
— Ну, что ты на это скажешь?
Аарон с серьезным видом уставился на трактирщика, взглянул на меч, снова опустил глаза.
— Но, если вы и в самом деле…
Мальчик не договорил, однако в его голосе слышался вопрос.
— Да, он самый, — мягко заверил его Коут.
— Тогда где же ваш плащ, не имеющий цвета? — ухмыльнулся ученик кузнеца.
Улыбка трактирщика мгновенно сделалась колючей и неприятной, точно осколок стекла.
— Ты путаешь Квоута с Таборлином Великим, — как ни в чем не бывало пояснил Хронист со своего места за столом. — Это у Таборлина был плащ, не имеющий цвета.
Аарон с озадаченным видом обернулся к писцу.
— А у Квоута тогда какой же?
— Плащ, сотканный из теней, — ответил Хронист. — Если я правильно помню.
Мальчик снова обернулся к стойке.
— Так вот, можете ли вы показать мне свой плащ, сотканный из теней? — спросил он. — Или волшебство какое-нибудь? Мне всегда хотелось увидеть какое-нибудь чудо. Ничего особенного: магическое пламя или там молнию какую-нибудь. Мне не хотелось бы вас утомлять понапрасну.
И прежде чем трактирщик нашелся, что ответить, Аарон разразился хохотом.
— Да ладно, мистер Коут, шучу я!
Он снова ухмыльнулся, шире прежнего.
— Господь и владычица, отродясь не слыхивал такого враля, как вы! Уж на что мой дядюшка Альван был хорош, а и тот не смог бы нести подобную чушь с таким серьезным видом!
Трактирщик опустил глаза и буркнул что-то невнятное.
Аарон потянулся через стойку и опустил свою широкую ладонь на плечо Коута.
— Господин Коут, — ласково сказал он, — вы просто хотите мне добра, я понимаю. Я подумаю над тем, что вы сказали. Я вовсе не собираюсь поступать на службу прямо так, очертя голову. Я просто хочу обдумать и эту возможность тоже.
Ученик кузнеца грустно покачал головой.
— Ну, честное слово! А то сегодня с самого утра все на меня ополчились. Мамка говорит, что помирает от чахотки. Роза сказала, будто она беременна.
Он провел рукой по волосам и хихикнул.
— Но надо сказать, вы переплюнули всех!
— Ну, видишь ли… — Коут наконец сумел справиться с собой и просто улыбнуться. — Я должен был хотя бы попробовать, иначе как бы я стал смотреть в лицо твоей матери?
— Ну, у вас, может быть, что-нибудь и вышло бы, если бы вы удумали что-то поправдоподобнее, — сказал мальчик. — Но ведь у Квоута меч был серебряный, это все знают!
Он снова стрельнул глазами в сторону меча на стене.
— И звался он не «Глупость», а «Кайзера», убийца поэтов.
Услышав это, трактирщик слегка отшатнулся.
— Убийца поэтов?
Аарон упрямо кивнул.
— Да, сэр. И писец вот этот ваш правильно говорит. У него был плащ, сплошь сотканный из паутины и теней, и на каждом пальце он носил по кольцу. Как же там говорится?
Ученик кузнеца нахмурился.
— Вот дальше не помню. Там что-то было про огонь…
Лицо трактирщика сделалось непроницаемым. Он окинул взглядом свои руки, неподвижно лежащие на стойке, и, помолчав, прочитал:
