— Тогда почему не позволили мне заниматься его делом? Зачем вообще был нужен тот спектакль в столовой?
— Меня попросил об этом Директор, — бесстрастно ответила она и добавила: — Позвольте объяснить. Он посчитал, что Делярошу будет легче выполнить задание, если вы займетесь другими делами. Убрав вас, я незаметно приняла меры к обеспечению безопасности вашего тестя. К сожалению, этих мер оказалось недостаточно.
— Если вы все знали, то почему же не приставили к нему в Вашингтоне дополнительную охрану?
— Директор уверил меня, что Делярош не рискнет приехать в Америку.
— Почему же вы ничего не сказали мне?
— Мы опасались ваших поспешных, импульсивных действий, которые могли бы поставить операцию под угрозу. Целью операции было выманить Деляроша на открытое пространство и уничтожить. Окружив Дугласа Кэннона телохранителями или спрятав его в бронированный сейф, мы бы только спугнули киллера.
Майкл посмотрел на Деляроша. Тот покачал головой.
— Она лжет. Директор обеспечил все: транспорт, оружие, деньги. Он специально выбрал для операции Вашингтон, потому что знал — здесь посол более уязвим, чем в Лондоне. К тому же убийство посла было решено приурочить к проведению конференции по Северной Ирландии, чтобы сорвать или по крайней мере осложнить мирные переговоры. — Он посмотрел на Монику, потом снова на Майкла. — Говорит складно, но лжет.
Моника, как будто не слыша Деляроша, смотрела на Осборна.
— Вот почему мы не хотели брать его живым и сажать в тюрьму. Он готов на все, чтобы спасти свою шкуру. И, конечно, всегда найдутся люди, готовые поверить любым измышлениям, любой клевете. Проблема в том, что ему веришь ты. Теперь понятно, что наши опасения были небезосновательны. Похоже, вы, Майкл, клюнули на его крючок.
— То, что я рассказал, правда, — сказал Делярош.
— Вам бы следовало получше сыграть свою роль, Майкл. Отомстить за Сару Рэндольф и убить этого человека. Вместо этого вы заварили кашу, создали проблемы для Управления и самого себя.
Моника поднялась, показывая, что разговор окончен.
— Если вы выбрали такой вариант поведения, мне ничего не остается, как изложить свои подозрения контрразведке и Федеральному Бюро Расследований. Следующие два года вами будет заниматься Управление. Вы пройдете через испытания, сравнимые разве что с китайской пыткой водой. Потом вас отдадут на растерзание Сенату. Вас разорят возмещением судебных издержек. Вы никогда больше не будете работать в государственных учреждениях. Вас не допустят на Уолл-стрит. Вас просто уничтожат, Моника.
— У вас нет никаких доказательств, Майкл. Вам никто не поверит.
— Зять посла Дугласа Кэннона и сотрудник ЦРУ обвиняет своего шефа в причастности к покушению на убийство. Это же сенсация. В Вашингтоне за нее ухватится любой репортер.
— Вы предстанете перед судом за разглашение информации государственной важности и нанесение ущерба безопасности страны.
— И все же я рискну.
Дверь открылась, и в комнату вошел Эдриан Картер. Моника мельком посмотрела на него и снова перевела взгляд на Майкла.
— Охота за ведьмами нанесет непоправимый вред Управлению, возможно, даже погубит его. Вы это знаете. Ваш отец поддерживал Энглтона[20] в его охоте за «кротами» и этим едва не погубил свою карьеру, верно? Вы мстите ЦРУ за отца? Или так и не простили, что я однажды отстранила вас от оперативной работы?
— Можете говорить что хотите, Моника, но вывести меня из равновесия вам не удастся.
— Что вы предлагаете, Майкл? Что я должна сделать, чтобы вы оставили свои безумные измышления при себе?
— В подходящее время вы должны уйти в отставку, а до тех пор будете делать то, что скажем вам мы с Картером. Кроме того, вы поможете мне остановить Общество. Вывести его из бизнеса.
— Боже мой, да вы и впрямь наивный глупец. Остановить Общество невозможно. Его бизнес охватывает весь мир. Чтобы контролировать Общество, нужно быть его частью. — Она бросила взгляд на Деляроша. — Что вы собираетесь делать с ним?
— Делярошем я займусь сам. — Майкл опустил руку в карман и достал магнитофонную кассету. — Запись сделана сегодня. Есть несколько копий. Здесь полный отчет о вашей роли в Обществе, правда о рейсе 002 и покушении на Дугласа Кэннона. Если с Делярошем, с Эдрианом или со мной что-то случится, копии этой записи будут отправлены в «Нью-Йорк Таймс» и ФБР. — Он опустил кассету в карман. — Ход за вами, Моника.
— Я отдала Управлению шесть лет жизни. Я делала все что в моих силах, чтобы укрепить его и защитить от таких, как вы — динозавров, не понимающим новой роли Управления в новом мире. Игру сыграли без вас, Майкл, а вы оказались настолько глупы и близоруки, что даже не заметили этого.
— Вы пользовались Управлением как инструментом для достижения собственных целей и защиты собственных интересов. Я забираю у вас этот инструмент.
Она повесила сумку на плечо, повернулась и направилась к выходу
— Ход за вами, Моника, — повторил Майкл, но она не оглянулась и не остановилась. Хлопнула дверь. Немного погодя взвыл двигатель вертолета. Майкл вышел на веранду. Вертолет Моники поднялся над лужайкой и через несколько секунд исчез где-то над водами залива.
Весь следующий день прошел в ожидании. Картер стоял на веранде с полевым биноклем на шее, вглядываясь вдаль, как солдат на берлинской стене. Майкл кружил у дома, прочесывал каменистое побережье и даже шарил по лесу, отыскивая следы вражеского присутствия. Делярош наблюдал за ними с некоторым изумлением, как нечаянный виновник чуть ли не вселенской катастрофы.
Несколько раз Картер связывался с Управлением. Что слышно о Монике? невинно спрашивал он в конце каждого разговора. Ответы звучали все более интригующе. Моника отменила все встречи. Моника заперлась в кабинете и никого не принимает. Не снимает трубку. Ни с кем не разговаривает. Отказывается есть и пить. Майкл и Эдриан обсуждали поступающие новости, но, как и подобает шпионам, не смогли прийти к однозначному мнению. Готовится ли Моника к капитуляции и замышляет контратаку?
Во второй половине дня Картер отправился в магазин за продуктами. Делярош приготовил для всех омлет, сидя перед плитой на стуле, поскольку не мог стоять из-за распухшего колена. Выпили бутылку вина, потом другую. Делярош попытался снять напряжение и в течение двух часов читал лекцию на профессиональную тему: методы подготовки, особенности ремесла, способы изменения внешности, оружие, тактические уловки. Он не раскрыл ничего, что они могли бы использовать против него, но, похоже, облегчил душу, поделившись некоторыми из своих секретов. О Саре Рэндольф, Астрид Фогель и той ночи в Кэннон-Пойнте, когда он и Майкл стреляли друг в друга не было сказано ни слова. Рассказывая, Делярош, похоже, ни разу не изменил позы: сидел неподвижно, положив руки на стол, прикрыв левой правую, со шрамом, который и привел к нему Майкла.
Вопросы задавал Картер, потому что Майкл был уже где-то далеко. Нет, он, конечно, слушал — Картер иногда называл его живым диктофоном, способным воспринимать три разных разговора и воспроизводить их во всех деталях неделю спустя, — но одновременно обдумывал какую-то другую проблему. В конце концов Картер переключился на русский, которым Майкл владел не очень хорошо, и они закончили разговор практически без его участия.
В сумерках Майкл и Делярош отправились на прогулку. Первый, некогда звезда беговых дорожек, перевязал ногу второму широким бинтом. Картер от прогулки отказался и стался дома, чувствуя себя третьим лишним, случайным свидетелем ссоры любовников. Не желая присутствовать при выяснении отношений, он все же вышел на веранду, чтобы понаблюдать за ними со стороны — не движимый любопытством вуайерист, а контролер, присматривающий за агентом и старым другом.
Они шли по дорожке к причалу, причем, Делярош слегка прихрамывал. Уже стемнело, и Картер с трудом отличал одного от другого — эти двое были примерно одного роста и сложения. Он вдруг понял, что
