уверениям продавца, самой Марии Антуанетте. По сути, похоже, цветам Диана радовалась больше - она с таким восторгом зарывалась лицом в букет, вдыхая его сладкий аромат!
Их отношения быстро стали привычными. Джерваз приходил поздно вечером, после службы, и они вместе ужинали, болтали и смеялись перед тем, как заняться любовью. Иногда ранним утром они ездили кататься верхом, наслаждаясь свежим утренним воздухом. Несколько раз виконт предлагал Диане пойти куда-нибудь, например в театр, но она всегда поспешно отказывалась, чему он втайне радовался. Он знал, что большинство мужчин станет ему завидовать, но все же предпочитал любоваться на красоту Дианы в одиночестве.
Однако вскоре золотые деньки кончились. Изменилось немногое, но событие, подтолкнувшее к переменам, было значительным.
Сент-Обен на шесть дней уехал в Кент - обсудить кое-какие дела с контрабандистами. Ему не хватало Дианы как воздуха, как, говорят, не хватает больному ампутированной конечности. Вернувшись в Лондон, он первым делом отправил слугу с запиской о том, сможет ли она немедленно его принять. Джервазу и в голову не приходило, как бы он поступил, если бы девушка отказалась увидеть его; возможно, он отправился бы к ней домой и вышиб мозги ее предполагаемому любовнику.
Было уже около десяти, когда виконт подъехал к дому куртизанки. Она сама вышла встретить его. Не тратя ни мгновения, молодой человек припал к ее губам горячим поцелуем, а руки его лихорадочно ласкали ее тело, словно хотели убедиться, что все ее плавные изгибы на месте. Хоть Диана и вырывалась из его объятий со смехом, Джерваз обратил внимание, что у нее усталый вид, а лицо не такое свежее, как обычно.
- Мне не следовало уезжать от тебя, - улыбнулся виконт, проводя пальцем по синим теням, залегшим под ее глазами. - Кажется, ты по мне скучала.
- Очень. - Обняв Джерваза за талию, девушка склонила головку ему на плечо.
Джерваз понял, что она хочет укрыться в его объятиях, и, похоже, ей было не до любви. Виконт почувствовал себя немного задетым.
Постояв несколько минут, Сент-Обен спросил:
- Что-то случилось?
Диана помолчала, а затем, отойдя от него, пробормотала неуверенно:
- Да нет... Ничего... Просто я всегда грущу в это время года. Все такое бесцветное... Впереди еще вся зима, и кажется, что весна никогда не начнется.
Обняв Диану за плечи, виконт повел ее вниз, на кухню, где они обычно ели. Ему очень нравилось здесь - не то что в столовых его особняка.
- Да уж, - согласился он, - английские зимы - вещь малоприятная. Хотя.., не могу сказать, что не люблю их - ведь я родился зимой. Это мое время года.
- Да что ты?! - вскричала девушка, подходя к печке, куда она поставила пирог, как только узнала от слуги виконта, что Джерваз скоро придет.
Вынув пирог из печи, Диана выставила его на сосновый стол, уже накрытый на двоих. На столе стояла бутылка красного вина и блюдо с разными маринованными овощами.
- А когда у тебя день рождения? Мне стыдно, что я не поинтересовалась этим раньше!
- Господи, Диана, да какая разница! - воскликнул он, разливая вино в бокалы и раскладывая по тарелкам дымящиеся куски пирога. - Ну да ладно. Я родился двадцать четвертого декабря.
- В канун Рождества! - восторженно охнула Диана. - Какой замечательный подарок для твоей матери! - Забыв про пирог, девушка села рядом с Джервазом, наслаждаясь его близостью.
- Да нет, напротив. Она сказала, что мое появление на свет в столь неурочное время испортило ей весь праздник. - Несмотря на холодный тон виконта, в его голосе слышались горькие нотки. Поэтому Сент-Обен поспешно продолжил, не дожидаясь вопроса Дианы:
- Надо же как интересно - наши дни рождения приходятся на дни летнего и зимнего солнцестояния.
- Когда я была маленькой, - кивнула девушка, - мне казалось, что есть что-то необыкновенное в том, что я родилась в день летнего солнцестояния. Эти дни очень почитались всеми язычниками. Разве наше Рождество не сродни сатурналии <Кажется, Диана ошибается: сатурналия (лат.) - в Древнем Риме народный праздник по окончании полевых работ в честь бога Сатурна. Длился семь дней и сопровождался необузданным весельем.> - празднику возвращения солнца и продолжающейся жизни, которая всегда побеждает бесконечную ночь?
Джерваз оторопело смотрел на блюда перед собой.
- Господи, откуда ты это знаешь? - Знания Дианы всегда поражали его.
- Что? - слегка покраснела девушка. - Да где-то читала. А интересно, если наши дни рождения приходятся на противоположные времена года, мы с тобой тоже противоположности?
- Разумеется, - тихо промолвил виконт, глаза которого блеснули знакомым Диане светом. Положив вилку на тарелку, он повернулся к хозяйке лицом:
- Я - мужчина, ты - женщина. Разве люди могут отличаться больше? - Взяв ее за подбородок, виконт привлек девушку к себе. - Разве ты не слышала, что противоположности притягивают друг друга?
- И что же они притягивают?.. - прерывающимся голосом спросила Диана.
Расстегнув рубашку, она погладила Джерваза, тут же почувствовав его участившееся дыхание.
- Если ты успела забыть, я напомню. - Сент-Обен навалился на Диану, и они, смеясь, упали на скамейку.
Но поскольку скамья была твердой и узкой, а пол под ней слишком холодный, то молодые люди предпочли отправиться в спальню и там продолжить беседу. Шестидневная разлука подогрела их страсть, и они с жадностью бросились в объятия друг друга. Джерваз никак не мог вдосталь насладиться Дианой, он снова и снова ласкал ее, изучал каждую клеточку ее тела, жаждал выведать все ее секреты. Поцелуи Дианы были горячее и требовательнее, чем обычно, и она без устали отдавалась горящему в ней пламени страсти.
...А потом они лежали, прижавшись друг к другу. Джерваз сжал рукой грудь девушки, и его горячее дыхание шевелило ее каштановые кудряшки. За окном на улице выл свирепый ветер, но Сент-Обен не мог припомнить, когда чувствовал себя более счастливым и умиротворенным. Если после шести дней разлуки их ждал такой взрыв страсти, лениво размышлял он, то что будет, если они расстанутся недели на две? Возможно, такого не пережить...
Джерваз надеялся, что Диана быстро заснет в его объятиях и забудет отослать его домой. В это мгновение ему ни за что не хотелось с нею расставаться.
Виконт уже было задремал, как вдруг раздался легкий стук в дверь и его любовница поспешно выскользнула из кровати. Он слышал, как она надела халат и сунула ноги в тапки, но вот голоса из-за двери были неразличимы.
Все его умиротворение прошло, едва девушка вышла из комнаты. Джерваз окончательно проснулся, гнев охватил его. Господи, неужели к ней явился другой любовник?! В такое время! Может, какой-нибудь кутила, засидевшись в казино, решил продолжить ночные развлечения? Ярость переполняла Сент-Обена. Не владея собой, он принялся натягивать на себя одежду, отливающую багровым в красноватых отблесках тлеющих в камине углей.
Выйдя в коридор, виконт услышал в отдалении звук шагов Дианы и слуги. Он торопливо направился вслед на ними, горя от нетерпения узнать, кто побеспокоил ее в столь поздний час. Впереди была лестница. Джерваз буквально взлетел наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Он стал собранным, как хищник на охоте. Странно, конечно, что она принимает любовников наверху, с другой стороны, не могла же она привести нового клиента к себе в спальню, где спал он, Сент-Обен! 'Господи, сколько же кроватей стоит у этого продажного существа наготове!' - с горечью думал он. В коридоре наверху лишь из-под одной двери лился свет, и Джерваз не раздумывая направился туда, несмотря на то что зрелище, которое скорее всего его там ожидает, вызовет лишь боль.
Сент-Обен открыл дверь и.., онемел. Он ожидал увидеть влюбленную парочку, а вместо этого - ужасное зрелище! Крики и стоны, раздирающие душу, конвульсии, сотрясающие маленькое тельце на кровати. Тело маленького мальчика изгибалось дугой, вся кровать ходила ходуном. Рядом стояла Диана. Женщина лепетала что-то ласковое и поддерживала ребенка, чтобы тот не упал на пол. Краем глаза виконт заметил
