шоу должно быть связано с Джеффом.
Вот и верь им после этого! Обманули, как последнюю дуру! Больше никаких секретов? Ну да, черта с два!
В следующий раз она потребует, чтобы они скрепили свое обещание кровью, как свою идиотскую клятву холостяков. По крайней мере это единственная клятва, которую они до сих пор не нарушили.
Чейз проскользнул в зрительный зал. Нервы у него были как натянутая струна. Оглядев собравшихся, он заметил Мэдди, сидевшую между братьями. Бросив взгляд на сцену, он прочитал название программы и понял, что Синтия была права. Оглторп собирается делать предложение.
Ему стало не по себе. Слова отца не давали ему покоя: «В тот день, когда мне объявили приговор, я потерял: больше, чем свободу. Я потерял сына». Правильно ли теперь устраниться и упустить свой шанс стать счастливым, соединить свою судьбу с женщиной, которую любишь, дать шанс своему будущему сыну?
Чейз вытащил из бумажника холостяцкую клятву и уставился на листок. Руки его дрожали.
– Сегодня у нас в гостях Джеффри Оглторп, один из самых известных банкиров Саванны. Мистер Оглторп, расскажите, пожалуйста, почему вы решили прийти на наше шоу.
Оглторп выступил вперед. Его безупречный костюм, прическа, маникюр – все это наверняка завоюет женскую часть аудитории. Прошлое Оглторпа тоже безупречно – ни мрачных тайн, ни призраков, с которыми приходится сражаться.
И он ни разу не спал с Мэдди.
Оглторп нацепил на лицо обворожительную улыбку.
– Я хотел бы обратиться к одной из зрительниц. Мэдди Саммерс, выйди сюда, пожалуйста!
Луч света выхватил Мэдди из зала. Чейз видел, как она встала и медленно направилась к сцене, прижав к бокам дрожащие руки. Выглядела она просто сногсшибательно – сияющее синее платье, облегающее фигуру, длинные пышные вьющиеся волосы, обрамляющие лицо. И черт подери, сквозь платье просвечивают трусики, на которые и уставился банковский хлыщ.
Оглторп взял Мэдди за руку.
– Мэдди, несколько недель назад ты сделала мне сюрприз и привела на это щоу в День святого Валентина. Я был потрясен, ошеломлен и повел себя не так, как следовало бы. С тех пор я многое осознал и понял, что совершил ужасную ошибку...
– Джефф, зря ты это затеял, – сдавленно пробормотала Мэдди.
– Нет, не зря. – Оглторп расправил плечи. – Позволь мне закончить. Я не хочу тебя потерять, Мэдди.
Чейз всегда считал Оглторпа трусом, а на самом деле трусом оказался он сам. Он побоялся открыто бороться за то, что ему необходимо как воздух. И теперь у него не осталось никаких сомнений, что нужна ему именно Мэдди.
Она для него важнее, чем дружба с ее братьями.
И если они считают, что Оглторп Мэдди подходит, они просто не знают свою сестру так хорошо, как он.
Каждый изгиб ее тела он выучил наизусть. И хочет быть ее единственным мужчиной – на всю жизнь.
И если ему придется что-то спеть или станцевать, чтобы это доказать ей, он так и сделает.
Оглторп опустился на одно колено.
– Мэдди, прости меня, я вел себя как последний дурак. Я хотел бы...
– Нет, Мэдди, прости меня, дурака! – Чейз вскочил, и луч софита выхватил его из полумрака. Зрители ахнули.
– Чейз? – прошептала Мэдди.
Луч софита вновь метнулся к Оглторпу, который задрожал, балансируя на одном колене.
– Холлоуэй?
Лаке и Рид повскакали со своих мест.
– Мэдди!
Софи бросилась на авансцену, чтобы разрядить обстановку, но Мэдди остановила ее.
– Нет, постойте! И вы двое, тоже не вмешивайтесь! – Мэдди вскинула руку и посмотрела на Чейза долгим внимательным взглядом. В зале наступила напряженная тишина. Наконец Мэдди вздохнула и тихо произнесла: – Я хотела бы послушать, что скажет мистер Холлоуэй.
«Мистер Холлоуэй»? Чейз сглотнул, набираясь храбрости.
– Это возмутительно! – воскликнул Оглторп. – Для нас это такой ответственный момент. Не позволяй ему все испортить.
– Заткнись, Джефф, – прошипела Мэдди.
– Нет, послушай меня, прошу тебя. – Джефф протянул Мэдди кольцо с огромным бриллиантом. – Выходи за меня, Мэдди.
Чейз тоже плюхнулся на одно колено.
– Нет, Мэдди, выходи за меня! Прожектор осветил Чейза.
