воздействием магнетизма. При перемещении все же какая-то часть схемы стерлась. Но ведь Джонни успел сделать снимок. Для большей уверенности он еще раз снял тоненькие черно-коричневые линии.
Теперь у них была схема! Сот снова запихнул пульт в баллон, накачал туда воздух, довел давление до ста фунтов, заменил перегоревшие предохранители, проверил уплотнения, а потом собрал пульт и привинтил верхнюю панель на место. Спустя два часа у них были схемы всех трех типов моторных пультов. После этого они вынесли пульты наружу, кликнули механиков, и те установили их на прежние места. Испытание прошло отлично. Джонни ликовал. Первый шаг к производству моторов сделан.
6
Когда они вернулись в комнатенку старого психлоса, уставший Сот долго кряхтел и покашливал, сбрасывая груз тяжелого дня. Джонни терпеливо ждал, сидя на скамейке. Наконец Сот заговорил:
— Я не могу ни собрать, ни разобрать телепортационное грузовое устройство. Это умел только Терл. А построить новую я и подавно не смогу. Так что мне, наверное, не следует подписывать этот договор.
Он повертел документ в лапах, потом, прощально взглянув на него, протянул Джонни.
«Ну и задурили же исправители мозги своей расе!» — подумал Джонни, а вслух сказал:
— Ну что вы! Вы нам очень помогли. Теперь я смогу расшифровать все изобретения. С вашей помощью во многие миры придет процветание.
— Правда? — удивился Сот. Задумался. — Это приятно. Действительно, очень приятно. — Он что-то взвешивал в уме. — Знаете, — сказал он через какое-то время, — у вас тоже есть проблема безопасности. Желающих добраться до психлосской математики и украденных психлосами чужих достижений немало. Вы ведь знаете, что профессор Ен — тот, что открыл телепортацию, был бокснардом? Не знаете? Естественно, попытки заполучить эти сведения не прекращаются. И, кажется, я могу кое-чем помочь. — Он помолчал. — Да, пожалуй, могу. — Сот улыбнулся. — Как и всякий, кто одержим какой-либо страстью, я обожаю рыскать повсюду в поисках чего-нибудь интересненького. Так вот, лет эдак десять назад я был на одной мертвой планете — даже деревца не найдешь — и мастерил там вычислитель, основанный на психлосской математике. Компания и правительство, наверное, забились бы в конвульсиях, если бы это стало известно. Я до сих пор помню схемы, которые тогда придумал. Мне понадобятся кое-какие приспособления и детальки, все заработает в лучшем виде!
Вычислитель! Ведь Джонни боялся даже думать о тех сотнях тысяч формул, которые придется перелопатить, чтобы довести найденные изобретения до ума. А если появится вычислитель, кто угодно из его команды сможет вмиг произвести все расчеты!
— Помогите нам, — попросил Джонни. — И я тут же выложу вам миллион кредиток!
— Миллион! — дурашливо воскликнул Сот. — Какие деньги!
Он порылся в кипе бумаг. Джонни подумал, что старик ищет какую-то справку, но потом понял, что Сот расчищает в бумажном море островок, чтобы поставить чашку с кербано. Сот явно намеревался принять стимулятор. Чашка была пуста, и Джонни, достав из кармана пакет кербано, наполнил ее. Поблагодарив, старый психлос скромно отпивал маленькими глотками, потом, памятуя о хороших манерах, предложил Джонни, но тот, естественно, отказался.
— Как вы меня удивили, — сказал Сот. — Но я еще не все рассказал. — Он допил кербано, после чего пришел в норму — сердце забилось ровнее. — Я перевел простенькую психлосскую арифметику в десятичную систему. — Он снова покопался в ворохе бумаг и нашел то, что искал, на полу. — Поразительная система! Даже дети могут освоить ее с легкостью. Психлосская Империя держалась за свою одиннадцатиричную нарочно, чтобы всех запутать.
— Меня-то они точно запутали, — признался Джонни.
— Охотно верю. Но это было частью программы безопасности. Так или иначе, все основные арифметические действия и многие формулы можно перевести в десятичную систему. В будущем, возможно, даже деньги на нее переведут, но пока даже новые выпущены по старой системе. Десятичная должна стать основной и единственной. Старая, неуклюжая — канет в прошлое! — Он торжествующе посмотрел на Джонни. — Вы получите свой вычислитель. Одиннадцатиричная система будет упразднена. Все станут относиться к ней как к причуде древности и вскоре забудут. А ведь это само по себе — мера безопасности.
Джонни нашел чистый лист бумаги, что-то быстро записал.
— Еще один договор? — воскликнул Сот, прочитав «вверх ногами».
— Плюс к первому, — кивнул Джонни. — Два миллиона кредиток, если вы сделаете вычислитель, и еще миллион — если переведете психлосскую математику на десятичную систему.
— О! — радовался Сот. — Теперь я смогу собрать целый склад трудов по математике! Да что там склад — десять складов! Нет, пятьдесят! Ну же, давайте, я быстренько подпишу, пока вы не передумали!
Когда они покончили с формальностями, Сот некоторое время задумчиво смотрел на договор.
— Знаете, — сказал он, — на Психло эти деньги сделали бы меня богачом. Взял бы себе дюжину самочек, наплодил кучу детишек. Даже титулованной особой мог бы стать, основателем династии… Теперь же это невозможно.
— Но ведь и здесь есть психлосы, — сказал Джонни. — И самочки в том числе. Ваша раса не вымрет.
— Вы же не знаете, — вздохнул Сот, как-то вдруг обмякнув. — Давным-давно исправители в самом зародыше убили идею психлосских колоний. Они убедили верховных правителей, что, приспособившись к жизни на других планетах, колонисты станут представлять угрозу для трона, так как чужеродная атмосфера может повлечь мутацию. Поэтому они настояли, чтобы детеныши у психлосов рождались только на родной планете, то есть на Психло. Правда, очень-очень редко, — продолжал Сот, — особа королевской крови могла отпускать своих самок на другие планеты, но только в сопровождении целой команды исправителей. А все служащие Компании женского пола, по приказу этих негодяев, перед отправкой на чужие планеты подвергались стерилизации.
— Вы хотите сказать… — Джонни беспомощно махнул рукой в сторону поселка психлосов.
— Да, — подтвердил Сот. — Все эти самки стерилизованы и, стало быть, никогда не смогут иметь детенышей. — Некоторое время он сидел молча, погрузившись в раздумья. — Вы, вероятно, думаете, будто я держу на вас зло за то, что вы сделали с моей планетой? Ошибаетесь. Раса начала приходить в упадок с того момента, как к власти пришли эти проходимцы. Насколько я понимаю, — продолжал он, — именно они превратили психлосов в диких зверей, постоянно вдалбливая им, что они лишь животные, подавляя любые попытки инакомыслящих открыть новую мораль. Веками народы всех вселенных молились о гибели Империи. Как ее ненавидели! — Он взглянул на Джонни. — Рано или поздно нашелся бы смельчак, который избавил бы галактики от гнета Империи психлосов. Это было заветной мечтой каждой расы. Вы, — он ткнул когтем в Джонни, — вероятно, считаете уничтожение Психло своей заслугой. Это не так. Цивилизация была обречена с той поры, как исправители получили власть. Вы тут ни причем. Это они уничтожили Психло и всю Империю. Терл был также виновен, как и остальные. Знаете, я не раз слышал, как он объявлял людей опасными существами. По милости исправителей психлосы стали опасными существами на тысячелетия. Но теперь они не представляют угрозы, потому что раса вымерла! — Сот тяжело вздохнул и обвел глазами захламленный бумагами стол. — Ну что ж, может, я смогу хоть как-то возместить нанесенный ущерб. — Он снова посмотрел на Джонни. — А вы, Джонни Гудбой Тайлер, перестаньте мучиться угрызениями совести. Уничтожив Психло, вы дали всем галактикам шанс вернуться к нормальной жизни. И не нужны мне эти договоры. Но коль вы предложили, я принимаю их. Однако помогать вам — уже привилегия, и я благодарен вам за такую возможность.
ЭПИЛОГ
Через несколько месяцев Джонни прослышал, что правительство Шотландии собирается ввести налог на восстановление Эдинбурга. Он знал, что в самую раннюю пору шотландской истории страна и понятия не имела, что такое налог: за все платил король. Да и сомневался Джонни, что у Шотландии есть средства для восстановления столицы. К тому же он вообще считал налогообложение недопустимым: неужели правительство иными словами не может заработать себе на пропитание? Почему нужно грабить свой собственный народ? Потолковав с Даннелдином, он убедил его «продать» Главе клана фиргусов идейку о восстановлении Эдинбурга с помощью добровольных «пожертвований». Дабы сохранить милую сердцу иллюзию, будто деньги жертвует шотландский народ, они с Даннелдином понаставили вдоль путей-дорог красные ящички, куда шотландцы могли опускать мелкие монеты. И некоторые «копилки» даже опустошали
