оставив ее без средств.
– Парнишка, который работал у Форсайта и спал в каретном сарае, услышал ее крики. Он подошел к окну и заглянул в дом. Рут сидела на полу рядом с трупом Форсайта, и все кругом было залито кровью. Парень выбежал на улицу и позвал сержанта из воинского патруля. Тот посмотрел, что случилось, и доложил лейтенанту, который как раз в это время разговаривал с судьей в холле отеля.
– Бедняжка. Что теперь с ней будет?
– Не знаю, но, по-моему, любая женщина имеет право защищаться. По словам Диллона, жена священника и многие другие – на ее стороне.
– Хоть Рут де Бери и спала с этим негодяем Форсайтом, люди хорошо к ней относятся. Все понимают, что женщине нелегко прожить одной, – добавила Роза.
На веранде застучала деревяшка Берни, потом раздался стук в дверь. Густав бросился открывать. Берни вошел в кухню и с усталым видом опустился на стул.
Роза хотела встать, по Бонни решительно положила руку ей на лечо:
– Сидите, я сама подам им ужин.
– Думаю, Бак уже рассказал вам новости, – проговорил Бери, потирая культю. – Со своей стороны могу только добавить:
– Ничего, пусть остается, – раздался голос из темноты. Густав вскочил на йоги, держа ружье наизготове. Тот же голос произнес: – Это я, Бак.
– Бак, дорогой, наконец-то! Я так волновалась! – Кристин сбежала с крыльца и бросилась в объятия Бака. – Ну и ночка, не дан Бог еще когда-нибудь пережить такую! Как ты?
– Прости, что заставил тебя волноваться, любовь моя, – проговорил Бак, не разжимая объятий. – Дело подошло к развязке. Войдем в дом, я расскажу тебе все по порядку. Пошли, Гус, Берни скоро подойдет.
Роза Гафни радостно приветствовала Бака и провела его в ярко
освещенную кухню.
– Мы оставили для вас ужин, – сказала Бонни. – Когда придет Берни, я подогрею.
Все вопросительно смотрели на Бака, дожидаясь, когда он расскажет им последние новости. Бак тотчас же выложил главное:
– Форсайт мертв. Его убила экономка. Первой пришла в себя Кристин.
– О Господи! – ахнула она. Потом добавила; – Наверное, миссис Гаффни тебя не слышит…
– Я все слышу, – прервала Роза. – Когда мне нужно, я все прекрасно слышу. Одно могу сказать: эта женщина оказала большую услугу городу.
– Садись и расскажи все по порядку. – Кристин сняла с головы Бака шляпу и повесила на крюк у двери. Потом села на диван поближе к нему.
Бак рассказал обо всем, что произошло с того момента, когда он остановил фургон перед салуном. Рассказал о том, как отреагировала толпа, узнав о трупах, и о том, что до приезда шерифа территории Монтана порядок в городе будет поддерживать лейтенант Колье со своим отрядом.
– Диллон заходил в вашу комнату над кафе. И он сообщил, что судья Уильяме в городе. Суд должен состояться завтра в девять утра.
в отеле. Они с Кливом как раз готовились идти вручать повестку Форсайту. Позже, когда мы с Берни уже собирались уходить, Диллон пришел еще раз и сказал, что полковник мертв.
– Мне казалось, Рут де Бери – очень милая женщина, – с грустью в голосе заметила Бонни.
– По словам Диллона, – сказал Бак, – Форсайт ее избивал, и это продолжалось уже несколько недель, а то и дольше. Они с Кливом видели синяки на лице Рут.
– Да, я припоминаю, она несколько недель назад перестала ходить в церковь, – проговорила Роза. – Бедняжке пришлось зарабатывать себе на жизнь. Ее муж вернулся с войны и вскоре скончался, оставив ее без средств.
– Парнишка, который работал у Форсайта и спал в каретном сарае, услышал ее крики. Он подошел к окну и заглянул в дом. Рут сидела на полу рядом с трупом Форсайта, и все кругом было залито кровью. Парень выбежал на улицу и позвал сержанта из воинского патруля. Тот посмотрел, что случилось, и доложил лейтенанту, который как раз в это время разговаривал с судьей в холле отеля.
– Бедняжка. Что теперь с ней будет?
– Не знаю, но, по-моему, любая женщина имеет право защищаться. По словам Диллона, жена священника и многие другие – на ее стороне.
– Хоть Рут де Бери и спала с этим негодяем Форсайтом, люди хорошо к ней относятся. Все понимают, что женщине нелегко прожить одной, – добавила Роза.
На веранде застучала деревяшка Берни, потом раздался стук в дверь. Густав бросился открывать. Берни вошел в кухню и с усталым видом опустился на стул.
Роза хотела встать, но Бонни решительно положила руку ей на плечо:
– Сидите, я сама подам им ужин.
– Думаю, Бак уже рассказал вам новости, – проговорил Берни, потирая культю. – Со своей стороны могу только добавить: форсайтовы головорезы сбежали из города, поджав хвосты. Марк Ли в тюрьме, а управляющему банком предписано не покидать дом. Да, доложу я вам, этот судья Уильяме – решительный парень! – Последовало крепкое выражение.
– Берни! – Бонни выразительно посмотрела на брата. – Будь любезен, следи за своей речью!
– Я сказал это… в хорошем смысле, сестренка. Он не из тех, у кого под ногами прорастет трава…
– Не волнуйся, Бонни, – вмешалась Кристин, которая все еще держалась обеими руками за руку Бака. – Я уже привыкла к забористым словечкам, употребляемым на Западе. Как знать, может, годика через два я и сама начну вставлять в разговор подобные фразы.
Бак чуть наклонил голову, чтобы лучше видеть лицо Кристин, и улыбнулся. Его глаза лучились счастьем. Кристин улыбнулась ему в ответ. Потом сжала его руку и прижала к своей щеке. Бака распирало от гордости и удовольствия.
– Клив сказал, что заседание суда завтра утром все равно состоится. Форсайт свое уже получил, но адвоката и управляющего банком следует судить. Присяжным понадобится свидетельство Кристин, что она не подписывала доверенность, дающую Марку Ли право продать землю от ее имени. И она должна подтвердить, что не получала никаких денег.
– Какая чушь! – фыркнул Берни. – Всем известно, что она давным-давно уехала из города. Жаль, что старый Клетус не знал, как Форсайт повернет это дело.
– Да уж, небось этот старый мерзавец покатывался со смеху. Все дружно, как по команде, взглянули на вдову Гафни. Женщина слышала каждое слово!
– Что, удивились? Очень, знаете ли, удобно считаться глухой. Можно узнать немало интересного! Я даже однажды слышала, как пастор выпустил газы, и чуть не лопнула, стараясь удержаться от смеха.
Бак с усмешкой покосился па Кристин: как она отнесется к подобной простоте нравов? Но ее мысли были заняты совсем другим.
– Бак, завтра мы поженимся и уедем домой?
– Я как раз об этом размышляю, – сказал Густав с серьезнейшим видом, и все взоры обратились в его сторону. – Пока некоторые из нас будут заняты в суде, остальные могут договориться со священником. Я хочу решить этот вопрос побыстрее, боюсь, Бак передумает.
– Скажешь тоже! – Кристин отвела взгляд от кузена и снова посмотрела на Бака влюбленными глазами. – Густав прав? Ты можешь еще передумать? – проворковала она.
Бак усмехнулся.
– Радость моя, если завтра утром солнце взойдет на западе… тогда я. может, и передумаю. Бонни встрепенулась.
– Берни, ты не видел, куда делся Тэнди? Его ране не пойдут на пользу долгие верховые прогулки.
– Когда я его видел последний раз, они с Джилли направлялись по главной улице в сторону…
– О Господи! – Беспокойство БОННИ сменилось смущением. – Неужели они пошли в это заведение!
– А что, если и так? Кажется, они достаточно взрослые. – Берни шаркнул по полу единственной ногой.
– Они пошли к мадам Фло, – громогласно объявила миссис Гафни. – В обмен на денежки, что у них в карманах, девочки дадут им почувствовать себя молодыми здоровыми кобелями.
– Неужели? – Густав расчесал пятерней волосы и оправил рубашку. – Берни, какие у тебя планы на… остаток ночи?
– Давайте-давайте, бегите туда. – Бонни со стуком поставила перед братом тарелку. – Бегите, если вам не терпится подцепить… дурную болезнь.
Столь откровенный разговор ничуть не шокировал Кристин. Она сидела бок о бок с Баком; они смотрели друг другу в глаза и улыбались, читая мысли друг друга.
С завтрашнего дня они будут вместе навсегда.
Все остальные для них в эту минуту просто не существовали. Точно так же они могли бы сидеть где-нибудь в горах или у ручья – это мало что изменило бы. Пальчики Кристин погладили колено Бака, и он еще крепче прижал ее к себе.
У Кристин от счастья закружилась голова, как бывало всякий раз, когда зеленые глаза Бака смотрели на нее с такой любовью. В глубине души она верила: это никогда не кончится, их любовь – не сон, она существует па самом деле и никогда не умрет. Кристин прочла это в глазах Бака, и сердце ее переполнилось счастьем.
Эпилог
Суд состоялся в назначенное время. Сначала судья вызвал для дачи показаний Кристин. Девушка поклялась говорить правду. Она рассказала суду, как встретилась с полковником Форсайтом и Марком Ли, рассказала, что, опасаясь, как бы ее силой не заставили продать землю, уехала из города. Она также заявила, что никогда не подписывала доверенность, дающую адвокату Ли право действовать от ее имени.
Когда вызвали Клива, он сообщил, что полковник Форсайт утверждал, будто ранчо «Аконит» продано. Клив также предъявил суду заявление Райерсонов, в котором говорилось, что их силой согнали с земли.
Судья разрешил обвиняемому выступить в собственную защиту, однако, к удивлению собравшихся, молодой адвокат предпочел положиться на милость правосудия. Суд закончился еще до полудня. Судья Уильяме вынес приговор. Марк Ли был приговорен к пяти годам тюрьмы за соучастие в незаконном захвате земель. Его имущество подлежало конфискации и продаже с передачей вырученных средств в пользу жертв мошенничества. Кроме
