как ковшами экскаваторов.
Тем временем в пиршественную залу вошла вторая колонна поваров, только несли они не подносы с едой, а бутыли с красными, желтыми, белыми и даже синими напитками. Быстро поставив их на столы, они бесшумно исчезли в лучших традициях официантов лучших отелей мира.
Так как еды мне не досталось, я потихоньку рассматривал собравшихся. Непонятным образом рядом с невестой нарисовался высокий плечистый гигант в короне, одетый в синий камзол, из рукавов которого выглядывали белые кружевные воланы рубашки. Брат того, за кого меня приняли уже трижды. Его высочество не стеснялся, наперегонки с остальными гостями обкусывал жареного гуся, нимало не заботясь о чистоте одежды. Невеста, к моему удивлению и недовольству, оказалась ничуть не деликатнее суженого: так наворачивала сельдь, что оставалось только надеяться, что она не подавится рыбными костями.
Третья шеренга «официантов» принесла вторую партию блюд. На сей раз жареные гуси, тушеные рябчики и семга под маринадом были украшены гораздо хуже. Я понимал поваров: накормить пятьсот с лишним глоток — непростая задача. Полагаю, к концу застолья пойдут не столько блюда, сколько простая еда, без изысков. Повара умаются окончательно, да и пьяненьким гостям будет не до овощных розочек морковных звездочек.
Я хрустнул пальцами, готовясь наброситься на еду, мне не хотелось остаться голодным на свадьбе 'собственного брата'. Едва повара бухнули на стол подносы, я вскочил и подвинул себе ближайший поднос с фаршированной уткой.
— Дурак, — констатировал его величество.
Я едва не поперхнулся слюной. В тишине, нарушаемой лишь чавканьем гостей и звяканьем бокалов, его слова прозвучали достаточно отчетливо, чтобы их услышали все.
Похоже, я попал впросак, чересчур агрессивно отреагировав на поднос, остальные гости, занятые поглощением первой порции, ко второй даже не притронулись. До поры до времени. Тем не менее, моя выходка привлекла внимание всех собравшихся, что его величеству категорически не понравилась.
На себя бы посмотрел, жрет как свинья, а еще король. Впрочем, тут все такие.
Для собственного спокойствия я решил не обращать внимания на косые взгляды и отломил ножку. Ни вилок, ни салфеток не полагалось, жидкое и рассыпчатое ели ложками, остальное руками, а жирные пальцы вытирали прямо о скатерть.
О времена, о нравы!
Стараясь ни на кого не смотреть, я принялся за еду. Утку нафаршировали грибами, оказалось очень вкусно. Чтобы не выделяться из толпы, я действовал руками, которые решил после еды вытереть о скатерть. Ведь что такое правила приличия? То, что принято за норму в конкретном обществе. Если в обществе королей приличным считается громко рыгать и вытирать руки о скатерть, да ради бога. Пусть первое меня не прельщало, зато со вторым я согласился с легкостью.
По мере насыщения и повышения содержания алкоголя в крови, гости становились шумнее и развязнее, негромкие разговоры перешли в откровенные споры, тихий смех превратился в громкое ржание, кое-то размахивал руками, что-то доказывая, на дальнем конце моего стола послышался звон разбитого стекла. Его величество тоже захмелел и невольно повысил голос. Говорили о младшем принце, то есть обо мне. Собеседник короля сидел через пять человек от торца стола, поэтому разговор оказался достаточно громким, чтобы его услышал и я.
— На младших природа всегда отдыхает, — притворно вздохнул король и попытался бросить на меня уничтожающий взгляд. Не попал. — Первые два один другого краше, а этот дурак дураком. И живет, не поверишь, в печной! Сам ушел. Мы, видите ли, ему мешаем. И ходит смурной, глазом косит, да по лесам шляется. Над ним уж каждая бабка базарная смеется.
— Не будет от такого толка, — подтвердил собеседник его величества — дородный черноволосый мужчина с большим бантом вместо галстука. Он не оторвался от гусиного паштета даже ради разговора с королем. Рукава его голубого камзола, равно как и бант, были заляпаны жиром, но держал он себя важно, словно принц. Впрочем, может он и в самом деле принц соседнего королевства.
— Да. Никакой на него надежды. Старшего, Сашку, мы к престолу готовили, средний на подхвате, а от младшего никакого толку. Женить бы его, да кто ж возьмет?
— Но среднего-то, — черноволосый кивнул в сторону жениха, — с руками оторвали.
— Повезло, — король плеснул себе из стоящего рядом кувшина кроваво-красной жидкости. — У короля в Мэрне две дочери и ни одного наследника, а страной кому-то управлять надо. Понятное дело, бабу на трон не посадишь, а генералы и министры без надобности. Тут только принц сгодится, да где его взять? А мы Николашку как старшего учили. На всякий случай. Ну вдруг бы старшего мор сгубил? Или на охоте подстрелили?
— Очень предусмотрительно, — кивнул черноволосый.
— Вот и сговорились. Наш средний женится на ихней старшей, и после смерти короля будет управлять Мэрном. Им прямая выгода, и нам не без этого. Колька у меня башковитый, лес оттуда посылать будет. А деревья там особенные, корабельные сосны в три обхвата. Ну и торговля, соответственно, наладится.
Я покосился на башковитого Николая, который был похож на упомянутую королем сосну, а потом поискал глазами старшего брата. Любопытно было посмотреть на первого претендента на престол. Увы, за исключением королевской четы и жениха, ни один из сидящих за столом его величества, корону не носил.
Из разговора мне стало понятно, что нахожусь я вовсе не в Ленкиной Таэрии, а в незнакомом королевстве с незнакомыми правилами и обычаями. Что у нас есть? Король, молодая королева и три принца, за одного из которых меня упорно принимают. А где, кстати, сам младшенький? Так не любит брательника, что решил прогулять его свадьбу?
— Налей, дорогой Густав, хреновухи, — продолжил его величество.
— Из нашего хрена? — довольно прищурился черноволосый.
— Из вашего, — подтвердил король. — А младший мой чего не пьет? Эй, Иван, выпил бы хоть за счастье брата!
— Он мне не брат, — вздохнул я и снова попытался объясниться. — Я уже говорил, ваше величество, я попал в ваше королевство случайно…
— Вот заладил, зараза! — Король расстроено отшвырнул ложку, едва не опрокинув бокал с мутной белесой жидкостью. — Ну что с таким делать будешь? И ведь ни на кол не посадишь, ни повесишь… В темницу бросить тоже не могу — совесть замучает. Хоть бы сгинул куда.
Я поежился. Хорошенькое дело! Собственному сыну смерти желать! Нет, нужно выбираться из дворца. Может, слинять по-тихому после застолья? А то, глядишь, и правда повесят. Нет. Сбегать нельзя. Обнаружат пропажу, начнут искать, а найдут, точно убьют — тайком, чтобы королю репутацию не портил. Нужно объясниться с его величеством, растолковать, что к чему… Но и это не гарантия сохранности головы на собственной шее. Должен быть третий вариант. Например… пожить пару дней во дворце на правах его младшего высочества и подождать возвращения настоящего Ивана. Пусть цесаревич сам объясняется с грозным папашей. Заодно пока подумаю, как вернуться домой. Может, в штате состоит придворный маг?
Я так задумался, что перестал есть, и опомнился, когда в мою тарелку залез сосед — сутулый старик с козлиной бородкой.
— Ты, ваше высочество, смотрю, не в аппетите сегодня, так давай мне, я утку уважаю.
Я вздохнул и отдал блюдо старику. В этот момент дверь в пиршественную залу открылась, и в помещение, семеня короткими худыми ногами, выглядывающими из-под черного балахона, вбежал скрюченный старичок с огромной серебряной звездой на шее. Он прошмыгнул к королю и что-то быстро зашептал ему на ухо.
— Принесла нелегкая, — вздохнул его величество. — Пир у меня. Праздник. До завтра не терпит?
— Нет, ваше величество, — скрюченный поклонился, едва не дотронувшись носом до коленей, — а коли деревню сожжет, что делать будем? Али дворец запалит?
— Ну веди прямо сюда.
Старик, надо полагать министр или первый советник, засеменил к двери, выглянул в коридор и махнул рукой.
