желто-зелено-красную полоску с изображением великолепной львиной головы. Возможно, растафарианец[16], хотя он и не был похож на Медузу-Горгону с торчащими во все стороны дредами. Напротив, он был очень коротко острижен. Вылитый Джон Колтрейн. Одеть его в костюмчик с иголочки, и он
— У тебя, брат, потерянный вид, — сказал раста. По выговору не с Ямайки, а скорее из Бронкса. — Ты слышал об Иисусе?
— Да, — ответил Тео. — Я слышал об Иисусе.
Лучезарная улыбка.
— А по твоему лицу, брат, этого не скажешь.
— Мне хреновато, — сказал Тео. — Пулевое ранение.
— Ишь ты, у меня тоже. — Раста тут же задрал рубашку. Тео подался вперед и увидел слева на груди, ближе к подмышке, отталкивающий шрам. В остальном парень был в отменной физической форме.
— Ирак, брат.
— Ирак? — эхом отозвался Тео.
— Я морпех. Бывший.
— Христианский растафарианец из морпехов?
Двойник Колтрейна опустил рубашку, и шрам исчез из виду.
— Раста — это больше не для меня, — сказал он. — Хайле Селассие был, конечно, великий человек, но он не Мессия. Есть только один Мессия.
— Так считают многие, — кивнул Тео. Перед глазами сновали туда-сюда огоньки, как мальки.
— Раста для меня была такой короткой фазой после Ирака, — объяснил Колтрейн-десантник. — По возвращении домой я не мог сразу найти общий язык с обычными людьми.
— Понимаю.
— Мы там, знаете, мно-о-о-го дров наломали.
— Знаю.
— Нам сказали, что отправляют нас туда спасать чью-то задницу. Вранье все это, приятель! Никого мы не спасаем. Только все крушим. А Ирак, между прочим, это колыбель цивилизации, ты в курсе?
— Да, я… что-то читал об этом.
— Сад Эдем находится там. В Басре. — Колтрейн хлопнул себя ладонью по лбу, словно только что сделал для себя ошеломляющее открытие. — Я патрулировал сад Эдема, прикинь. На ремне висит граната, в руке автомат. Стреляю во все, что движется! Разве это правильно?
— Неправильно. — Тео переминался с ноги на ногу. Рана горела, жгла бок, как будто в нем устроили жаровню для барбекю. — Послушайте, мне надо идти. Как насчет денег?
— А сколько тебе надо, брат?
— Нет, это
Колтрейн-десантник широко улыбнулся.
— Что, брат, принял меня за попрошайку? Мне не нужны твои деньги. Я проповедую слово Божье.
— Вы молодец. — Реплика вышла неуклюжая, и он уже подыскивал другую, как вдруг вырубился. На пару секунд, не более. Очнулся же в объятьях морпеха, как бы невзначай поддерживавшего его на ногах за счет своих стальных мускулов. — Простите меня, простите.
— Двигай-ка ты в больницу, дружище. — Колтрейн произносил раздельно каждый слог, как будто сомневался в способности Тео воспринять его добрый совет. — Обещаешь?
— Обещаю, — ответил Тео, снова обретая почву под ногами.
— Подлатай тело и потом наполни его Иисусом. У меня сработало.
— Спасибо вам. — Он уже сделал пару шагов, когда почувствовал, что морпех сунул ему в руку что-то шуршащее. Только бы не его жалкие велфэровские деньги.
— Прочитай это, брат, — прозвучало ему вдогонку. — Ничего важнее тебе не попадется. Это перевернет твою жизнь. Гарантирую, брат.
— Спасибо. Огромное вам спасибо.
Тео побрел дальше. Ему надо двигаться прямиком в больницу, если он вообще надеется туда попасть. Кто бы к нему ни обращался, нельзя отвлекаться. Правой, левой, шагай, шагай.
Шестое чувство подсказало ему затормозить. Он чуть не налетел на врытый в землю железный столб в форме креста с иконкой автобуса на макушке и названием улицы, а также номером автобуса на поперечине.
Тео забрался под козырек и присел на скамеечку. Он слегка расстегнул молнию на куртке, сунул под нее колтрейновский памфлет и снова застегнул. У него создалось впечатление, что под кожанкой все гораздо мокрее и липче, чем следовало ожидать, будь его рана действительно поверхностной, как утверждал Нури.
Посидеть — что может быть лучше? Отличная идея, одобренная его ногами. Слишком много он прошагал; теперь надобность в этом отпала. Белокожий с обрезом его уже не догонит, и проститутка не схватит за руку с предложением пососать. Так что можно расслабиться.
— Извините, — раздался женский голос над ухом.
Он повернулся. Рядом с ним сидела на скамейке дама лет сорока с гаком: добрые глаза, крупный нос, длинные темные волосы.
Кроме них двоих, больше никто автобуса не ждал.
— Надеюсь, я не слишком назойлива, — сказала она. — Я могла вас где-то видеть?
— Вряд ли, — ответил он. — Я не живу в Нью-Йорке.
— Может, по телевизору?
Он медлил с ответом, подыскивая альтернативное, но при этом убедительное объяснение. Вот только он был слишком уставшим и ослабевшим для таких игр.
— Может быть. Я… я писатель, — в конце концов признался он.
— Правда? — В ее реакции сквозило неподдельное уважение, готовое перерасти в откровенное восхищение без особых усилий с его стороны. — Могу я спросить, какие книги вы написали?
— Всего одну, — сказал он. — Называется «Пятое евангелие».
Глаза ее сузились, а между бровей образовались морщинки; она пыталась вспомнить, слышала ли раньше это название.
— Боюсь, что я… Простите, но, кажется, оно мне не встречалось.
Его облегчение было таким глубоким, что губы сами раздвинулись в улыбку. Видимо, Бог все-таки есть.
— Пустяки, — сказал он.
— У нас с мужем маленькие дети, — оправдывалась она. — Мы теперь читаем меньше, чем раньше.
— Ничего.
— Ваша книга имела успех? Я хочу сказать, она… оправдала ваши ожидания?
Он снова улыбнулся. В уме даме не откажешь. Умеет вести разговор. Не измеряя успех в цифрах, не говоря ни слова о продажах, она помогала ему сохранить достоинство. Отталкиваясь от ее формулировки, даже жалкие пятьсот экземпляров можно считать успехом, если его ожидания были достаточно скромны. Он явно не ждал такого такта, такой учтивости от незнакомки на автобусной остановке.
— Вроде все сложилось неплохо, — ответил он. — Грех жаловаться.
Она кивнула, заранее нащупывая наиболее безопасный поворот для продолжения беседы.
— А кто ваш издатель?
— «Элизиум».
— «Элизиум»! — И вновь ее уважение было совершенно искренним. — Я скажу об этом Джо! «Элизиум» выпустил потрясающую книгу, которая нам очень дорога. Она изменила нашу жизнь!
С его лица не сходила улыбка. Этак у него голова отвалится.
— Здорово, — сказал он.
— Это еще не все! — воодушевленно продолжала она. — Мы заказали через Amazon подержанный экземпляр, и когда развернули бандероль и раскрыли книгу, то оказалось, что она с автографом! Вы
