Шаги за спиной заставили ее обернуться, и она натолкнулась на жесткий взгляд Кайла.
— Я так и знал, что ты здесь, — сказал он с горьким упреком.
— Надо было запереться в. туалете. — Нелл закусила губу.
— Мери ты хоть записку написала, а для меня, выходит, и слова не нашлось... Вздумала уехать, не прощаясь. Трусиха.
— Я уезжаю вовсе не потому, что струсила! — возразила она, сердясь на него за то, что он опять прав, и еще больше на себя за то, что виновата.
— Так или иначе, ты никуда не едешь, — заявил он.
— Не собираюсь устраивать спектакль и пререкаться с тобой. — Она надеялась настоять на своем. — До свидания, Кайл. Теперь ты доволен? Я попрощалась.
— Немногого же я заслуживаю.
Было видно, что он по-настоящему уязвлен. Нелл почувствовала подкативший к горлу колючий ком.
— Я просто не знала, что сказать. — И это было ближе к правде. — Я не могу сказать тебе, Кайл. — Она понизила голос до шепота. — Я не создаю трудности, не играю, не притворяюсь, просто знаю, что делаю. Ты должен мне верить.
Она почти умоляла его. А глаза... в них было столько печали и столько невысказанного желания...
— Ты хоть понимаешь, что со мной творится, когда ты вот так смотришь? — спросил он.
— Догадываюсь, — не удержалась она от улыбки.
— Насколько мне известно, у тебя нет обратного билета в Амстердам и спешить тебе не к кому. Если ты сейчас уедешь тайком от Элси, то не просто испортишь ей праздник, а еще и причинишь ей боль. Неужели ты этого хочешь?
Господи, да разве и сама она не думала о том же?
— Ты с нами, Кайл? — раздался голос капитана. — Вот-вот отправляемся.
Нелл засуетилась:
— Я не знаю, что мне делать! Ты все запутал!!
— Я и распутаю. — Он вскинул на плечо ее рюкзак. — Сейчас ты сойдешь с катера, а вечером отправишься к Элси. Пошли!
— Ты опять приказываешь.
— Да, черт меня подери!
— И опять ругаешься...
Вместо ответа Кайл чмокнул ее в кончик носа и легонько подтолкнул к трапу.
На берегу он остановился и у всех на виду привлек Нелл к себе.
— Не зря же они на нас столько глазели. Ну-ка покажем класс! — И он поцеловал ее долгим поцелуем, который вызвал аплодисменты. Словно напутствуя их, протяжно прогудел, отчаливая, катер. — Идем скорее, — подгонял Кайл. — Нам надо вернуться до того, как Мери прочтет твою записку.
В чувствах и мыслях Нелл царил такой сумбур, что она не знала, плакать ей теперь или смеяться.
Кайл первым вошел в дом, и она услышала его голос: «О, Мери, ты уже вернулась...» И растерянный вопрос Мери: «Разве Нелл уехала?»
— Никуда я не делась. — Нелл забрала из рук женщины злополучный листок бумаги. — Я передумала.
— Это я ее заставил, — сообщил Кайл.
— Смотри не лопни от гордости, — осадила его Нелл.
— Как бы там ни было, — Мери обрела наконец дар речи, — я рада, что ты осталась. Мне бы не хватало тебя, да и вечеринки у Элси — это нечто особенное!
— А Конрад, я уверен, уже варит свое знаменитое хвойное пиво, — вставил Кайл.
— Единственное, что может заставить Чарли танцевать, — смеясь, кивнула Мери. — Прибавь сюда не менее знаменитый пирог с брусникой, который печет Элси, и скрипку Самсона Макфарлена, и ты поймешь, от какого праздника чуть было не отказалась.
Спорить с ними было бы пустой тратой времени: слишком много у обоих на руках «козырей». Впрочем, оставался последний довод, и Нелл не преминула к нему прибегнуть:
— Мне и пойти-то не в чем. — Она и впрямь не взяла ничего подходящего к случаю.
— Наденешь мое платье. Мне уж в него не влезть. — Мери обеими руками обняла округлившийся живот. — Ступай домой, Кайл: у нас до вечера еще много дел.
Кайл не стал возражать и, заговорщицки подмигнув Мери, удалился. Женщины взялись готовить овощную запеканку и провели весь день за стряпней и разговорами. Нелл убедилась в великолепных организаторских способностях подруги: к трем часам запеканка была щедро посыпана сыром и водворена в холодильник, под льняной салфеткой отмякал вынутый из духовки каравай домашнего хлеба, а Мери, уложив волосы Нелл в причудливый узел, уже доставала из шкафа обещанное платье — из лилово-розового шелка в белый букетик, с глубоким вырезом и так называемым бабушкиным рукавом и широкой юбкой, ниспадавшей мягкими складками. Платье сидело на Нелл как влитое, а в придачу к нему Мери предложила плетеные белые босоножки:
— Это мои свадебные.
— Может, сама их наденешь? — спросила Нелл.
— Я, как забеременела, от каблуков отказалась: не хочу рисковать.
Мери отошла, чтобы полюбоваться Нелл. И было чем — из зеркала смотрела прелестная молодая женщина. Она кокетливо крутанулась на высоких каблуках, и платье заструилось вокруг бедер. Нелл радостно засмеялась своему чудесному превращению из туго спеленатой куколки в кокетливую бабочку.
— Ну, не знает Кайл, что его ждет, — мягко улыбнулась Мери. Она отправила Нелл покрывать ногти лаком и краситься. Проводя по губам бежево-розовой помадой, Нелл думала о том, почему же Кайл так старался, чтобы она осталась. Только ли ради Элси? Или он и сам не хотел ее отъезда?
Она вдела в уши золотые сережки в виде раскинувших крылья чаек — единственное украшение, купленное в Сент-Джонсе впервые за много лет, — и придирчиво нахмурила брови, оценивая результат совместных с Мери усилий.
Через полчаса Нелл, Мери и Чарли входили в дом Гиллисов.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
На террасе и в кухне было не протолкнуться. Множество незнакомых Нелл людей улыбались ей по- приятельски, жали руку Чарли и расспрашивали Мери о здоровье. Завидев вновь прибывших, Элси заторопилась к ним навстречу и сердечно обняла Нелл.
— Слышала, вы чуть не уехали сегодня, — сказала она. — То-то мы бы расстроились, верно, Конрад?
Похоже, Конрад вовсе бы не расстроился, однако он промолчал и, будто не замечая Нелл, начал хлопотать вокруг Мери.
— Говорят, Кайл помешал вам уехать, — продолжала Элси. — Что ж, в таком случае ему особая благодарность; хотя, признаться, едва ли он сделал это ради нас. По-моему, милочка... Ах, вот и он!
Кайл, неотразимый в темных льняных брюках и свободной шелковой рубахе навыпуск, был, как и надеялась Нелл, ошеломлен ее видом. Наслаждаясь его замешательством, она опустила глаза долу и с нарочитым смущением поздоровалась:
— Добрый вечер, Кайл.
— Я знал, что ты красива, но не предполагал, что можешь быть еще краше, Нелл. Я просто сражен наповал. — Он поднял обе руки вверх, сдаваясь на милость победительницы. — И ты здорово меня волнуешь, — добавил он, не понижая голоса, под одобрительный ропот присутствующих.
