— Волей Аллаха.
Она улыбнулась ему:
— Ты кажешься счастливым. Вижу, ты принял решение.
— Принял. Это было непросто, но женщина, завоевавшая мое сердце, — нежная, милая, порядочная. И смелая тоже. А семья для нее — превыше всего.
— По-видимому, я отыскала для тебя само совершенство.
— Ни один человек не сможет жить с совершенством. Кроме моего отца, — быстро добавил Захир. — Женщины, которых ты выбрала, равно очаровательны, и каждая из них стала бы идеальной женой. Кому- нибудь другому.
Ее улыбка померкла.
— Но…
— Когда я был молод, за меня говорил Ханиф. Он убедил отца позволить мне следовать своим путем, пусть и не тем, что был избран для меня. Разве я разочаровал вас, навлек бесчестье на свою семью?
— Сын мой… — она покачала головой и накрыла ладонью его руку.
— Теперь я мужчина и могу сам говорить за себя. Я почитаю тебя и отца. Но неужели вы откажете мне в возможности самостоятельно принять это важнейшее из решений?
Диана не стала включать свет, а свернулась на постели, взяв с собой для уюта кошку.
Проснулась она рано — привыкла жить по времени Рамал-Хамраха. Поскольку единственной альтернативой было лежать, представляя Захира, стоящего в шатре с некой безликой «подходящей парой», найденной для него семьей, она встала решив спланировать свое будущее.
Нет. Не в шатре. Он говорил, что у них бракосочетание проходит в доме невесты.
Она сосредоточилась на списке необходимых дел. Так, сначала позвонить и выяснить, как скоро можно получить лицензию. Потом сходить в библиотеку и найти ту контору, о которой говорил Джеймс Пирс, узнать, насколько реально получить там кредит.
Принцесса.
Они точно нашли ему принцессу.
Так в жизни и бывает. Принцессы выходят за принцев, а Золушкам… достаются лягушки.
Диана позвонила Сэди.
— У нас тихо. С журналистами никто в парке разговаривать не стал, им пришлось удовлетвориться, напечатав твою нечеткую школьную фотографию.
— О, грандиозно. Сначала я предстаю под ручку с шейхом в дурацкой фуражке набекрень, а буквально на следующий день мир видит меня с косичками!
— Выглядела ты клево.
— Мне двадцать три. Клево — не для того возраста. Надеюсь, за снимок с них три шкуры содрали.
Выйдя на улицу, Диана поймала два-три изумленных взгляда соседей, но лишь улыбалась, здоровалась и проходила мимо. Назначила встречу в банке. Сходила в библиотеку.
Ей уже казалось, что все обошлось, когда в магазине к ней подошел репортер.
— Прекрасный загар, Диана. Хорошо отдохнули?
— Мы разве знакомы?
— Джек Хардинг. «Курьер». Полагаю, в Рамал-Хамрахе в это время года чудесно.
Как ни странно, ей совсем не хотелось убегать и прятаться. Она спокойно положила в корзину сыр, яйца, яблоки.
У кассы журналистов было уже трое.
— Собираетесь ли вы снова встретиться с шейхом?
— Передайте мне вот ту банку с томатной пастой, — произнесла Диана.
— Вернетесь вы на работу?
— Разве вам не следует бегать за супермоделью? — спросила она, теряя терпение.
— Она в реанимации. И потом, история Золушки куда интереснее.
— Это сказка. Вы что, пойдете ко мне домой?
— А вы угостите нас кофе и расскажете о своей жизни?
— Нет, но пользу вы принести можете, — Диана указала на свои покупки, — отнесите это до машины. — И, не дожидаясь, пока кто-то из них возьмется за сумки, вышла из магазина. Лишь у машины она повернулась и одарила носильщиков улыбкой: — Благодарю вас. — Открыв дверь, поинтересовалась: — А завтра вы придете?
— А что будет завтра?
— Ничего. Газон надо подстричь, а папе из-за вашего нашествия не пришлось этим заняться.
Они рассмеялись со смущенным видом людей, застигнутых за чем-то неприличным.
— Нет? Очень жаль, но ничего более захватывающего обещать не могу. — С этими словами Диана шагнула внутрь, закрыла дверь и прислонилась к ней, дрожа всем телом. Вот тебе и «все обошлось».
Но она выживет. Репортеры сами уберутся, как только поймут, что ловить им тут нечего. Еще через неделю никто и не вспомнит, что она танцевала с шейхом на Баркли-сквер. Ну, может, кроме того, кто нагрел руки, продав старую школьную фотографию.
Пусть сказка с принцем — несбыточная мечта, зато сам принц останется незабываемым. Он дал свершиться волшебству, с ним мир вновь засверкал всеми красками. И оказалось, что мечтать разрешено. И всего можно добиться…
На следующий году нее будет свое такси. Розовое, с искрой. Люди станут оборачиваться на него и улыбаться. И всякий раз, проезжая по Лондону, она будет благодарить Захира за то, что вытащил ее из привычной колеи, в которой она все глубже увязала.
Диана глубоко вздохнула и прошла в кухню. Поставила сумки на стол.
Кошка потерлась о ее ноги, подошла к двери и, отказываясь пользоваться специальным кошачьим выходом, требовательно мяукнула.
— Ну, ты и принцесса, — сказала Диана, с шутливым реверансом открывая дверь. И замерла, уставившись на воплощение своей фантазии.
Принц пустыни, которого она ожидала встретить, несясь в Хитроу. Настоящий белый балахон, отороченный золотом, совершенно невозможный головной убор.
— Твоя тетя Алиса любезно позволила мне пройти через ее сад, — сказал Захир, отвечая на невысказанный вопрос: «Какого черта ты здесь делаешь?» Пожал плечами. Улыбнулся. Одними глазами.
— Тетя Алиса! — взорвалась Диана. — К чему было пробираться обходными путями, раз ты так разоделся? — Она обличающе наставила на него палец. — Где ты припарковал своего верблюда?
— Диана, мне очень неприятно тебя разочаровывать, но я приехал на такси.
— Великолепно! Водитель, должно быть, уже в красках расписывает свою поездку. Едва я избавилась от трех журналистов, проводивших меня до дома… — Схватив Захира за руку, она втащила его в кухню, захлопнула дверь и прислонилась к ней, закрыв лицо руками.
— У меня не было намерения пробираться незамеченным, но я знал только адрес тети Алисы. — Он по одной оторвал ее руки от лица, поцеловал каждую по очереди. — Наверное, мне следовало идти по улице и стучать во все двери, пока я не найду тебя…
Беспомощно махнув рукой, она смирилась. Главное ведь — не как, а почему он здесь очутился.
— Что ты тут делаешь, Захир? Только я слегка успокоилась, как ты решаешь превратить чудо девятидневной давности в событие для первой полосы.
— Мне нечего скрывать, и тебе тоже. Да, Фредди просил меня передать. — Откуда-то из складок его балахона появился кусок веревки. — Он хотел, чтобы ты посмотрела, какой рифовый узел мы завязали.
Диана взяла веревку. Узел был теплым, и, не вполне отдавая себе отчет в том, какое это может произвести впечатление, она приложила его к щеке. И внезапно вскинула на Захира глаза:
— Мы?
— Ну, мы двое.
— Но… Ты сказал, что больше не вернешься в Надиру на этой неделе.
