Мисс Люси в столице

бы отдал за нее сто лотерейных билетов!

Гудвилл, Томас (к миссис Мидyайт, вместе). Так это твои дела, чертова сводня!

Миссис Миднайт. Я, невинная женщина, должна стать жертвой ложных подозрений!

Гудвилл. Пропала моя бедная дочь!

Томас. Моя супруга, которая дарила мне столько радостей!

Зоробэбл. Моя краля, от которой я ждал столько наслаждения!

Миссис Миднайт. Честь моего дома – ее уж не воротишь!

Зоробэбл. А вот и пропавшая, полюбуйтесь!

Входит супруга.

Супруга. Ой, как прекрасно! Как замечательно! Нет, я не вернусь больше в деревню! Фу! Даже слова этого слышать не могу! А, папенька! Небось вы меня не узнаете и мистер Томас тоже. Да и я вас не знаю! Какой-то старомодный старикашка – что у меня с ним общего? (Томасу.) И вы не подходите ко мне, слышите? (К миссис Миднайт.) Сударыня, уж я так-то признательна вам, что вы помогли мне узнать свет! Теперь мне и говорить тошно с теми, кто не «светлость»!

Гудвилл. Неужто эта осыпанная пудрой и завитая кукла в кринолине – моя дочь!

Люси жеманится и кокетничает.

Ты что, бессовестная, отца не узнала?

Томас. И мужа своего тоже?

Супруга. Нет, я никого вас не знаю! Я вас в глаза не видала! У меня теперь есть мой милорд, и я никого другого не знаю.

Томас. А чем этот милорд тебя так разуважил, что ты стала сама не своя?

Супруга. Так я тебе и скажу! Ищи дуру! Пока я жила в деревне, я тебе все говорила, что да как. А нынче я стала умная. Небось мне объяснили, что нечего мужу про меня много знать, иначе он будет сердиться. А впрочем, меня это мало заботит: я ведь задумала жить с милордом, а он на меня никогда не сердится – могу делать, что хочу! Послушай, малый, или тебе все еще невдомек, что я теперь светская дама и понимаю разницу между лакеем и лордом!

Зоробэбл. Так она за лакеем?

Миссис Миднайт. Я смекнула, что он из прислуги: больно о чести своей печется!

Томас. Что ж, называйте меня лакеем! Я не стану отрицать: да, я был лакеем. И лучше б мне им остаться, чем превратиться в ручного рогоносца его светлости. Хорошо бы так думали и все прочие, кто не носит ливрею!

Гудвилл. Ты честный малый и достоин лучшей жены.

Томас. Весьма сожалею, сударь, но, останься я теперь вашим зятем, я был бы мерзавец. Сожалею, но, право, я не могу ей простить!

Супруга. Простить мне? Ха-ха-ха, вот потеха! Да это я тебя не прощу, понял?

Гудвилл. Чем же это он перед тобой провинился?

Супруга. «Чем», «чем»! А тем, что другой оказался лучше. Он мой муж, и я его ненавижу, потому что так модно! Вот и выходит, что провинился!

Зоробабл. Слушайте, господин Ливрейный, у меня к вам предложение! Если вы все равно решили не жить с женой, так я вам дам за нее не меньше любого другого.

Томас. Ну и ну!…

Зоробэбл. А хотите, могу дать и больше…

Томас. Видать, ты решил, что я подлец. Так бы прямо и сказал. А вот тебе и ответ! (Дает ему оплеуху.)

Зоробэбл. Ах ты, сволочь! Ты знаешь, кого бьешь?

Томас. Как же! Ты мерзавец и должен меня знать. Я – так запомнил тебя надолго: это же тебе на прошлой лотерее я отвалил за билет вдвое против того, что выиграл! Ну, ничего, ты меня впредь будешь помнить: пускай я лакей, а отобью у тебя охоту рогатить тех, кто получше тебя, жалкий ты сквалыга, ничтожный карманник! (Гонится за ним по сцене и пинает его ногами.)

Зоробэбл. Я вас привлеку к ответу!

Гудвилл. Примите и от меня на прощание! (Пинает его.)

Зоробэбл. Нет, вы посмотрите: они бьют человека, у которого десять тысяч в кармане!… (Убегает.)

Гудвилл. Каков мошенник! Каков мерзавец!

Входит лорд Бобл.

Супруга. Ах, вот и вы, душечка милорд!

Бобл. И не стыдно вам было, душечка, убегать от меня, пока я в комнате за лавкой уговаривал купца подождать с платой за ваши украшения.

Супруга. Что вы, милорд, я просто села в портшез (так у вас, кажется, называется эта штука) и