Восемь часов шёл караван вдоль опушки джунглей. Наконец подходящее место для лагеря было найдено. Франтишек предпочитал располагаться на возвышенности, откуда хорошо виден горизонт и всегда можно вовремя заметить, кто приближается к лагерю.
Индейцы начали было снимать вьюки с животных, но тут прибежал Диего и сообщил, что неподалёку курится дым. Франтишек снова взял ружьё и поспешил за индейцем, на ходу приказав никому не отлучаться из лагеря.
Льготка бежала впереди: её чуткий нос уже издали уловил запах дыма и, вероятно, людей.
После пятнадцатиминутной ходьбы Франтишек заметил две повозки, крытые брезентом, и большой костёр. У костра сидели мужчина с женщиной. Женщина подвешивала медный котёл над полыхающим пламенем.
«Это мирные люди», — подумал Франтишек и, отбросив всякую осторожность, быстро зашагал к огню. Впрочем. Льготка опередила его и, подбежав к людям на расстояние выстрела, коротко залаяла.
Мужчина и женщина удивились. Бросив свои дела, они с любопытством следили за белым, за которым по пятам следовал индеец.
— День добрый! — приветствовал Франтишек незнакомцев.
Мужчина притронулся к шляпе:
— Кто вы и чего хотите?
— Я — путешественник и тоже хочу знать, кто вы? — отвечал Франтишек. — В городе я не стал бы спрашивать вас об этом, но в джунглях, сами понимаете, нужно знать соседа.
— Мы из артели лесорубов, — пояснил мужчина. — Наши товарищи сейчас осматривают лес.
— Вас много?
— Семь мужчин и вот — одна женщина.
— Какое же дерево вы ищете?
— Голубое.
— А где ваш старшой?
— В лесу; он скоро вернётся.
Франтишек осмотрелся.
— Мы расположились неподалёку, — сказал он. — Если я приду сюда часа через два, то застану его?
— Конечно. Счастливого пути!
— До свидания. Льготка, пошли!
Дома Франтишек и Диего рассказали обо всём услышанном и увиденном.
— Хотя лесорубы и губят леса, но для нас встреча с ними — редкая удача. Обычно это мирные люди. Расположившись поблизости, мы будем в большей безопасности, — рассудил Франтишек.
Путешественники перебрались несколько дальше на юг, благо холмов здесь было сколько хочешь — выбирай любой. Приблизительно через час Диего дал знать Франтишеку, отдыхавшему в палатке, что к лагерю приближаются двое незнакомых людей — скорее всего, лесорубы. Франтишек встретил гостей перед палаткой и приветливо поздоровался с ними.
Оба пришельца, метисы с побережья, в знак дружеского расположения подали Франтишеку руки и по его приглашению вошли в палатку. Они подтвердили то, что сказал мужчина, с которым час назад разговаривал Франтишек. Действительно, лесорубы собирались остановиться поблизости, потому что в здешних лесах много голубого дерева, а главное потому, что сюда сравнительно легко добраться подводам; метисы сообщили, что их артель — передовой отряд большой партии. Таких артелей около десятка, и все работают на дона Мигеля Серпенту — он поставляет дерево гамбургской фирме. Передовой отряд валит деревья, заготовляет лес, а остальные только заботятся о его отправке.
Метиса, столь хорошо осведомлённого в делах и дававшего пояснения Франтишеку, звали Хуан Брачате, а его друга — Боб Панса.
Рассказав обо всём, Хуан Брачате снова протянул руку Франтишеку; это означало, что за доверие он просит доверия. До сих пор метису не доводилось встречать иностранцев, собиравших в джунглях цветы, — а это уж что-нибудь да значит, так как Брачате было за пятьдесят и по джунглям он скитался с детства.
Под конец он сказал, что его и сеньора Пансу очень обрадовало новое знакомство. Сеньор Панса оказался способен на одну лишь фразу, увековечить которую мы не в состоянии: она была маловразумительна.
Неожиданно над лощиной прозвучал выстрел, и оба метиса подняли головы.
— Не тревожьтесь, — успокоил их Франтишек: — это мои младшие товарищи отправились на охоту, потому что мы давно уже не лакомились свежим мясом. Скоро вы с ними познакомитесь — близится вечер, и охотники должны вернуться с минуты на минуту.
Лесорубы приняли угощение и, осушив по стакану пульке, уже собрались уходить, когда в палатку вбежала разгорячённая Льготка.
— Ну, вот и наши охотники! — обрадовался Франтишек и вместе с гостями вышел из палатки.
Навстречу им бежал Еник, радостно размахивая птицей, похожей на нашу цаплю.
— Я принёс хорошую добычу, дядя! То-то будет ужин! И представь — я подстрелил её на лету!
Лесорубы изумлённо посмотрели на мальчика, а губы на круглом, мясистом лице сеньора Пансы растянулись в широкой улыбке. Верно, ему понравился этот мальчуган. Вслед за Еником подошёл Вацлав и крепко пожал грубые руки лесорубов.
Европейцы проводили метисов. Они договорились помогать друг другу, а лесорубы настоятельно предлагали охотникам разбить свои палатки в одном лагере с ними. Франтишек дал слово, что переберётся к ним поближе. Он расспросил новых друзей о дороге к озеру Петен и несказанно обрадовался, услышав, что оно всего в двух днях пути.
Сеньор Панса не спускал глаз с Еника; он шёл с ним рядом, с волнением наблюдая за пареньком, а тот забавлялся с Льготкой, посылая её то в кустарник, то в траву, а потом призывая обратно.
При прощании Панса дотронулся своим толстым пальцем до щеки Еника и сказал очень ласково:
— У меня был сынок, такой же, как ты. Его звали Мигель. На наше несчастье, он умер.
Еник в глубоком участии схватил руку лесоруба:
— Ваш сын умер? Бедный! От чего?
— Его укусила гремучая змея, а помощь запоздала. Ты ведь как-нибудь вечером придёшь к нам вместе со своими друзьями, правда?
Голос толстого Пансы дрогнул.
— Непременно! — горячо откликнулся Еник. — И вы расскажете о Мигеле!
Сеньор Панса прижал Еника к своей могучей груди и, опустив голову и не обращая больше ни на кого внимания, зашагал за своим товарищем.
— Вот видишь, Еник, — сказал Франтишек, — понимаешь теперь, какое горе ты мог причинить нам своей неосторожностью?
Еник смутился. Он понял, как горячо любит его дядя. Он ведь не сказал: «Какое горе ты мог бы причинить родителям», — он сказал «нам», то есть ему и Вацлаву!
— Что вы, я не хотел бы вас огорчить! — вырвалось у Еника, и он обнял своих старших друзей. — Наоборот, мне хочется каждый день доставлять вам радость!
Льготке показалось обидным, что люди забыли о ней. Очень недовольная этим обстоятельством, она немедленно заявила свои права: высоко подпрыгнув, собака оперлась лапами о плечи Еника, и не успел мальчик отвернуться, как она облизала ему лицо. Ничего не поделаешь, пришлось обнять и её. Еник сделал это так порывисто, что оба кубарем покатились в траву.
— С лесорубами нам будет спокойнее, — радовался Франтишек, — и Хосе сможет чаще ходить с нами в лес.
— А там, глядишь, и у поварихи кое-чему научится, — добавил Вацлав. — Это не помешает…
— Ах, ты! — рассмеялся Франтишек. — Уж не хочешь ли ты чешских пирогов или кнедликов?
— О, если б! — вздохнул Вацлав. — Я бы и оладьями не побрезговал!
— Что это за оладьи, о которых ты то и дело толкуешь?
— Оладьями у нас называются галушки из тёртого картофеля, посыпанные толчёными сушёными
