— Где работал раньше?
— В бакалейной лавке.
— В какой?
— Петерсон и Компания, Уэстерн-Сити.
Сторож подошел поближе и через решетку внимательно оглядел юношу.
— Эй, Билл! — позвал он, и тогда из будки вышел еще один человек. — Тут вот парень ищет работу, говорит, что он работал в бакалейной лавке.
— Покажи справки, — потребовал Билл.
Хал повсюду слышал, что на шахтах не хватает рук и там готовы взять на работу всякого. И он вообразил, что стoит человеку постучать, как все двери сразу распахнутся перед ним.
— Справки мне не дали, — сказал он и поспешно добавил: — Я напился, и меня выгнали.
Хал знал наверняка, что склонность к пьянству отнюдь не помеха для получения работы на шахте.
Но сторожа даже не шевельнулись, чтобы открыть ворота. Второй бесцеремонно оглядывал пришельца с ног до головы, и Хал с неприятным чувством догадывался о причине их подозрительности.
— Я не бродяга, — сказал он. — Откройте ворота, и я вам это докажу.
Но сторожа по-прежнему стояли не двигаясь. Потом, переглянувшись со своим товарищем, Билл сказал:
— Нам рабочие не нужны.
— Как? — вскричал Хал. — Я своими глазами видел объявление в городе!
— Это старое объявление, — сказал Билл.
— Но я пешком тащился на гору!
— Зато под гору легче будет!
— Темноты, паренек, боишься? — съязвил сторож.
— Да что с вами! — взмолился Хал. — Помогите человеку! Я готов заплатить, дайте мне хотя бы койку на ночь!
— Ничего у нас для тебя нет! — сказал Билл, повернулся и ушел к себе в будку.
Другой сторож стоял, вперив в пришельца нескрываемо враждебный взгляд. Хал еще пытался просить, но тот повторил три раза подряд:
— Катись отсюда!
Так ничего и не добившись, Хал зашагал назад по дороге и, пройдя немного, сел на землю, чтобы обдумать положение.
Действительно, какая это бессмысленная затея — расставить вдоль дороги, на видных местах, столбы с объявлениями «Требуется рабочая сила», чтобы человек карабкался тринадцать миль в гору и, наконец, добравшись, получил отказ без указания причин! Там, за оградой, конечно, работа есть — Хал в этом не сомневался. Если бы ему только пробраться к начальству, он бы упросил, чтобы его взяли! Он встал и прошел с четверть мили по дороге до того места, где ее пересекало железнодорожное полотно, петлявшее по ущелью. В это время по рельсам грохотал порожняк, направлявшийся в сторону шахты; вагоны лязгали и скрежетали, взбираясь на кручу вслед за пыхтящим паровозом. Это подсказало Халу выход из положения.
Темнело. Крадучись, Хал побежал за поездом. Попав в тень, он выпрямился и прыгнул на ходу в один из вагонов. Это заняло секунду, не больше, и вот он уже лежал плашмя на полу вагона, с замирающим сердцем ожидая, что будет.
Почти тотчас же послышался крик, и, выглянув, он увидел, что цербер, охраняющий вход в шахту, бежит по тропинке к железнодорожному полотну, а следом за ним — второй страж, по имени Билл.
— Эй! Выходи отсюда! — завопили оба. Билл ухватился за поручни и вскочил в тот вагон, где спрятался Хал.
Сообразив, что дело проиграно. Хал бросился в противоположную сторону и, спрыгнув на землю, поспешил прочь. Билл устремился за ним следом, а когда поезд прошел, его товарищ тоже перебежал через рельсы и принял участие в погоне. Хал быстро шагал, не произнося ни слона. Цербер же — его преследователь — имел в запасе много слов, в большинстве своем непечатных. Он догнал Хала, схватил его за ворот и злобно пихнул сапогом в то место, которое самой природой предназначено для этой цели. Халу удалось удержать равновесие, однако сторож не отставал от него; тогда Хал обернулся и с размаху ударил его в грудь, да так, что тот зашатался.
В свое время старший брат позаботился о том, чтобы Хал умел действовать кулаками. И Хал расправил плечи, готовясь отразить удар второго нападающего. Но оказалось, что на территории «Пайн- крик» споры не решаются таким примитивным способом. Сторож остановился, и внезапно перед самым носом Хала сверкнуло дуло револьвера.
— Руки вверх!
До сих пор никто еще к Халу с таким приказом не обращался; но смысл был ясен, и юноша поднял руки. В тот же миг подскочил второй сторож и так ударил его кулаком в глаз, что бедняга рухнул спиной прямо на камни.
2
Хал очнулся в полной темноте с ощущением мучительной боли во всем теле. Он лежал на каменном полу; попробовал повернуться, но остался в прежнем положении, потому что спина показалась ему сплошной раной. Позднее, разглядев себя, Хал насчитал на теле больше двадцати кровоподтеков.
Час или два он пролежал молча, догадавшись, что находится в камере, потому что окошко, в которое виднелись звезды, было забрано железной решеткой. Рядом кто-то храпел, и Хал, постепенно повышая голос, раз десять окликал спящего, пока, наконец, не услышал ответное ворчание. Тогда он взмолился:
— Дайте, пожалуйста, попить!
— Я тебе в зубы дам, если ты меня опять разбудишь! — ответил грубый голос. После этого Хал хранил молчание до самого утра.
Когда стало светло, в камеру вошел какой-то человек.
— Вставай! — скомандовал он Халу, подкрепив свои слова пинком. Хал думал, что не будет способен встать, но все же кое-как поднялся.
— Смотри у меня, без фокусов! — сказал тюремщик и, взяв его за рукав пиджака, повел из камеры по узкому коридору в какое-то помещение, где за столом сидел краснолицый субъект с серебряным значком на отвороте пиджака. Здесь же находились оба сторожа, напавшие вчера на Хала.
— Ну как, сынок? — обратился к Халу человек со значком. — Успел кое-что продумать?
— Да, — отрывисто ответил Хал.
— Какое обвинение? — спросил краснолицый субъект у сторожей.
— Вход без разрешения на территорию шахты и сопротивление при аресте.
Субъект снова повернулся к Халу.
— Деньги есть, молодой человек? Сколько?
Хал не знал, что ответить.
— Что, говорить разучился?
— Два доллара шестьдесят семь центов, — сказал Хал и добавил: — Если мне не изменяет память.
— Ври побольше! — сказал краснолицый. — Обыщите его! — велел он сторожам.
— Снимай пиджак, штаны, — скомандовал Билл, — и башмаки тоже!
— Но с какой стати? — запротестовал Хал.
— Снимай, тебе говорят! — крикнул сторож, грозя кулаком.
Пришлось Халу волей-неволей раздеться. Они обшарили все его карманы, вытащив оттуда кошелек, в котором действительно нашли два доллара с мелочью, дешевые часы, перочинный нож, зубную щетку, гребешок с зеркальцем и два белых носовых платка, которые они весьма презрительно бросили на
