сейчас над городом кариесными клыками. Деревянные постройки еще дымили. Воздух был смраден.
— Останови, — русский тронул Холорана за плечо.
— Что случилось?
— Все то же, — русский принялся неверно выбираться из машины.
Через несколько минут он сел обратно и положил автомат на колени.
— Так мы долго не протянем. Ты хорошо знаешь город? Нам нужна аптека.
— Тебе захотелось мороженого?
В американских аптеках кроме лекарств можно купить различные хозяйственные мелочи, выпить чашечку кофе или полакомиться мороженым. Лебедев это знал.
— Нам мороженого нельзя, — сказал он. — Горло застудим. Надо посмотреть кое-что из лекарств.
Холоран увеличил скорость и укоризненно спросил:
— Что же вы прошляпили бомбу?
— А вы? — ответил вопросом на вопрос русский.
— Мы? — Холоран едва не плюнул. — Мы ее не прошляпили. Мы — молодцы, мы ее делать помогали. Вы им металлургический комбинат строили, а мы — бомбу делать помогали. Чтобы Уль-Рааб дверью хлопнул как следует!
Он притормозил у небольшого уютного здания, которое почти не пострадало от ударной волны. Только оконные проемы его зияли пустотой и в воздухе стоял удушливый запах медикаментов.
СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА,
17 ИЮЛЯ 2009 ГОДА, 23.10
По стене атомоубежища скользили три черные неестественно удлиненные тени.
Брид наклонился к трупу, лежавшему на полу, и перевернул мертвого на спину. Лицо мертвеца было искажено болью. Над клапаном кармана куртки чернела продолговатая нашивка с четкими белыми буквами:
«Армия США».
— Чем он их так?
— Теперь понятно, почему станция не отвечала, — Голиков старался не смотреть на жутковатый оскал мертвеца. — Некому было отвечать.
— Ранений нет… — Брид поднял голову. — Не нравится мне это! Не надеть ли нам газовые маски?
Все трое натянули маски и вложили в щечные лакуны дегазационные пластины.
— Чертова машинка! — глухо пробормотал Райт.
— Ты о компьютере? — спросил Брид. Райт кивнул.
Они шли по коридору, осторожно обходя мертвых.
У входа в атомоубежище, прислонившись спиной к стене, сидела девушка в зеленом комбинезоне. Лицо ее было скрыто густой копной красивых русых волос.
Райт остановился рядом с ней.
Брид резко взмахнул рукой, предупреждая об опасности, и все трое вжались в стены. Дверь убежища плавно распахнулась, и в убежище ворвались стремительные струи пламени. Комбинезон на девушке почернел, ее великолепные волосы исчезли, и стало видно обгоревшее, но остающееся красивым лицо
Брид оторвался от стены, и вспышка пламени залила коридор. С треском лопнули неоновые лампы. Попадание было точным — небольшая тележка, снабженная никелированными раструбами, оплавилась и съежилась, выпуская лужу мгновенно возгорающейся жидкости.
Взвыли сервомоторы, и дверь атомоубежища начала медленно закрываться. Трое в стремительном броске пересекли порог и распластались на полу среди гудящего пламени.
— Хороший костюмчик! — крикнул Голиков, показывая американцам большой палец.
— Ты хорошо держишься! — отозвался Райт. — В ваших спецвойсках неплохо готовят кадры!
— Я вообще не служил в армии, — крикнул в ответ Голиков. — В науку подался!
— Откуда же такая сноровка? — недоверчиво хмыкнул американец.
— Я — каскадер, — охотно объяснил русский. — Недавно у вас шел фильм «Взгляд с высоты». Трюки в нем выполняла наша группа!
Брид засмеялся.
— После разоружения нам с Диком придется проситься в вашу группу, Вит!
— Я за вас похлопочу! — пообещал русский.
— Все это хорошо, — заметил Райт, осторожно приподнимаясь и оглядывая коридор. — Но было бы лучше вовремя отсюда убраться. Лук, ты бы сориентировался, в какую сторону нам двигаться?
СЕВЕРО-ЗАПАД ЮЖНОЙ АЗИИ,
18 ИЮЛЯ 2009 ГОДА, 15.10
Под ногами хрустело стекло. Тошнотворно пахло лекарствами. Лебедев уже рассовывал по карманам пакеты, а американец продолжал что-то искать.
— Нам пора, — сказал русский.
Холоран сунул в карман две бутылки с притертыми пробками.
— Пошли, — согласился он.
В машине они приняли лекарство, запив его тоником.
Пригород был полуразрушен. Среди развалин копошились люди, слышался детский плач, крики, стоны, злая ругань, рычание моторов. Лица людей были серы и озабочены. На машину дипломатов никто не обращал внимания.
Миновав кучу дорожных указателей, они выехали за город. На обочине дороги, прямо в пыли, сидела молодая женщина, прижимая к груди младенца.
— Останови, — сказал Лебедев, и американец послушно притормозил.
— Вас подвезти? — спросил русский.
Женщина смотрела на него круглыми карими глазами, в которых бился страх, и молчала, крепко прижимая к себе ребенка. Лебедев повторил свой вопрос. Женщина молчала.
— Шок, — сказал Холоран. — Оставь ее в покое.
— Она же с ребенком!
— На дороге мы встретим сотни женщин с детьми. Что ты будешь делать с ними? Всем не помочь, верно?
— И все-таки я думаю, что ее мы должны забрать, — упрямо продолжил русский.
— Люди уходят из города, — сказал американец. — Понимаешь? Скоро вся дорога будет забита уцелевшими. Они еще не знают, что обречены. Все. И мы тоже!
Видя, что русский колеблется, Холоран добавил:
— Мы выбрались почти из эпицентра. Может, для нее ехать в нашей машине опаснее, чем сидеть в дорожной пыли. Оставь ее!
Этот довод для русского оказался самым убедительным. Лебедев откинулся на сиденье, держась за ноющее опухшее плечо. В зеркало он наблюдал за удаляющейся фигуркой. Женщина уже куда-то брела, не разбирая дороги.
— Мы куда направляемся? — поинтересовался Лебедев.
— Не знаю, — откровенно признался Холоран. — У меня голова от боли разламывается!
