пальцами обшарил все карманы, пока, наконец, не вытащил из одного тонкий кожаный бумажник. Бумажник содержал несколько пожелтевших бумаг, которые Зак разложил веером на столе.
— Вот, посмотрите, — он ткнул пальцем в документы. — Мне принадлежит сорок процентов «Райс Стейдж Лайн». Лучшей в штате, компании, которая занимается перевозками пассажиров и грузов.
Стив снисходительно улыбнулся.
— Транспортная компания в какой-то глуши… Зачем она мне?
— Она стоит вчетверо больше вашего сегодняшнего выигрыша! Продайте ее, если захотите! Завтра можно будет обо всем договориться с лондонским агентом моего брата. Черт возьми! Да мой братец, даст вам даже больше. Он давно хотел прибрать к рукам мою долю!
Стив покачал головой, чувствуя, что ему просто совестно. А надо сказать, что он редко испытывал такое чувство, когда выигрывал так много. Он вовсе не собирался обирать американца до последней нитки.
Зак сердито отодвинул кресло от стола, тяжело оперся ладонями на столешницу с разбросанными на ней картами и, наклонившись вперед, с мрачной решимостью посмотрел в лицо Стиву Такеру.
— Ты дашь мне еще один шанс, француз! Ты обчистил меня так же хорошо, как гриф обчищает кости! Ты обязан мне дать шанс, чтобы я мог вернуть все, что потерял! Еще одна партия!
Зак откинулся назад, не испытывая ни малейших угрызений совести из-за того, что солгал: у его брата не было агента в Лондоне. На то, чтобы получить деньги от Теодора Раиса, потребуется много времени. Но Зак не собирался проигрывать. Он гневно посмотрел на Стива.
— Ну, как хотите, — ответил тот.
Не прошло и четверти часа, как Зак Райс бросил карты на стол, признавая свое поражение. Медленно, словно любое усилие причинило ему боль, он встал с кресла, достал свой кожаный бумажник, шлепнул его на центр стола. Затем Зак потребовал перо и чернила. Люсьен поспешно выполнил его просьбу. Несмотря на горячие заверения Стива, что с этим можно подождать и до завтра, Зак настоял на том, чтобы позвали еще одного слугу, который вместе с Люсьеном смог бы засвидетельствовать передачу его доли в руки Стива Такера.
— Приходите, завтра к двум, — сказал Зак, сохраняя хладнокровие, удивительное для человека, только что проигравшего все состояние. — Я приготовлю к этому времени деньги для уплаты долга.
Стив настоял на том, чтобы Люсьен вызвал для гостя кэб и проводил до двери. Однако он не подозревал, что, покинув особняк, Зак Райс расхохотался, несмотря на жуткую боль, отдававшуюся в плечах, несмотря на тяжесть в ногах. Он расхохотался, несмотря на то, что каждый вздох давался ему с трудом. Ну что ж, пускай этот французишка поищет Теодора, если хочет получить должок. Пусть Теодор поищет его потом, если ему не понравится то, что произошло с долей его младшего брата. Какое ему, Заку, дело до всего этого? Он сдержал свое обещание. Он никогда не вернется в Мидлчерч. Но Теодор, могущественный, благоразумный Теодор, скоро крепко об этом пожалеет.
ГЛАВА 2
Черная атласная маска, которую графиня одевала на глаза во время сна, съехала, приоткрыв синеватые веки и сеточку глубоких морщин. Когда-то у нее было красивое лицо, и даже сейчас, напудрившись и нарумянившись, она была такой привлекательной, что на нее оглядывались мужчины.
Стив спросонок посмотрел на спящую графиню, но стук в наружную дверь окончательно разбудил его. Он обнаружил, что, несмотря на съехавшую маску, графиня крепко спала, тихонько похрапывая.
Стив осторожно откинул шелковые покрывала, тихо встал с кровати и взял свою пижаму. Отбросив пряди черных волос со лба, молодой человек направился к двери спальни, услышав знакомый стук Люсьена Бурже.
— Поторопитесь! — донесся взволнованный шепот Люсьена. — Я внес ее в дом! Скорее же, она зовет вас! — Думаю, она долго не протянет!
Совершенно не понимая, в чем дело, Стив бросился за ним в прихожую. Услышав, как там кто-то тихо стонет и зовет его по имени, Стив встревожился уже не на шутку и оказался совсем не готовым к тому, что его ждало там: к беспомощно распростертой фигуре, страданиям, запаху крови.
— Дженни! — закричал он в ужасе.
Дженни лежала на кушетке. Лицо у нее было смертельно бледным, в глазах застыло выражение нестерпимой боли.
Стив бросился к ней и, опустившись на колени, обхватил ее руками. Сразу же его пальцы стали липкими. Он обнаружил, что ее черный шерстяной жакет на груди пропитан насквозь теплой кровью.
Женщина задрожала и, судорожно, вздохнув, потянулась к нему.
— Я допустила ошибку, — прошептала она. — Следовало сначала идти к тебе. Если бы я поступила так ради Мариетты!
— Быстро за лекарем! — крикнул Стив Люсьену. — Да пошевеливайся же!
Люсьен опрометью выскочил из прихожей. За всем этим, слуга совершенно забыл о том, что на другой стороне улицы видел хорошо одетого мужчину. А тот рыжеволосый незнакомец сунул что-то белое в свой карман и торопливо удалился, сразу, как только Люсьен внес Дженни в дом.
Стив прижался лицом к голове Дженни. Он целовал ее холодные щеки, лоб.
— Уходи, мой мальчик! — шептала она. — Тебе небезопасно… Сейчас же беги! Он сделает с тобой то же, что и со мной!
— Беги от…
— Кто, Дженни, кто напал на тебя?
Он снова обнял ее, почувствовал, как ее тело напряглось от невыносимой боли, и, надеясь хоть немного облегчить ее страдания, Стив бережно опустил раненую на мягкие подушки кушетки. Внезапно женщина прошептала:
— Письмо… У Алена есть…
— Сейчас Ален придет сюда, — сказал Стив, вновь обнимая женщину. — Я отправлю за ним Люсьена, как только тот вернется с врачом!
Дженни вскрикнула от боли.
— Ален! — прошептала она. — Скажи Алену, что я люб…
В следующее мгновение она вздрогнула, вытянулась, как бы пытаясь удержать остатки жизни в своем теле, и замерла.
Стив испытывал такой ужас, что едва мог пошевелиться. И все-таки, он исследовал одежду Дженни. Она говорила о каком-то письме. Следовало найти его и передать Алену. Это последнее, что он мог сделать для той, которая так много значила для его матери. Должно быть, письмо было важно для Дженни, раз она говорила о нем даже на пороге смерти.
Однако поиски ни к чему не привели. Он выпрямился, зажмурился, чувствуя, как в глазах закипают слезы, и произнес краткую молитву над телом женщины, прося покоя ее душе.
Бедная, дорогая Дженни! Она была ему, как вторая мать, и вот она умерла! Что же случилось с ней?
Кому могла помешать тихая, безобидная Дженни Перрол? Ни один грабитель не поднял бы на нее руку, потому что нельзя было даже представить, что у нее в кошельке лежит больше полпенса.
Стив вернулся в будуар графини и начал одеваться, чтобы подготовиться к приходу Люсьена и доктора. Графиня безмятежно спала, однако резкий стук в дверь разбудил графиню. Она сорвала атласную маску с глаз, растерянно моргая, посмотрела на Стива, затем досадливо поморщилась.
— Что же он так расстучался, этот твой слуга, cher ami?! — воскликнула она капризно. — Останови его, а то у меня от этого грохота лопнет голова!
Стив поспешил к двери. Он не мог понять, что заставило Люсьена так настойчиво и бесцеремонно барабанить в дверь.
— Люсьен, что слу…? — открыв тяжелую дверь, он вдруг растерянно замолчал.
Рядом с Люсьеном стояли два дюжих констебля, приготовившиеся своими широкими плечами
